– Почему?

– Они замешаны в его развале. И теперь будут придумывать всякие оправдания себе и пачкать прошлое. Например, обзывать его колониальной страной или еще как-то. Зато эти люди не будут чувствовать себя преступниками, виновными во всех мерзостях, в бандитизме. Не будут чувствовать себя убийцами детей, погибших в локальных войнах и от террористов. Не будут чувствовать себя виновниками аварий из-за развала промышленности, энергетики и транспорта, их не будет мучить совесть, когда они видят бомжей или наркоманов.

– Ну, если боятся, что их будет мучить совесть, – не все еще потеряно. Есть такие, которых не мучит. И у вас, наверное, тоже.

– Да, попадаются… Кстати, об этих, как у вас говорят, попаданцах. У меня тут вдруг такой вопрос возник. Вот, допустим, я попала из двадцать первого века в двадцатый, и я знаю, что на крупной АЭС в Японии произойдет авария из-за ошибки оператора. Как ее предотвратить? Обращаться к властям я в этот момент не могу.

– А почему именно в Японии?

– Ну не в Союзе же. У нас сейчас самая безопасная ядерная энергетика в мире, официально, по заключению МАГАТЭ. Наверное, еще не слышали про программу «Мирный атом-90»?

– Благодаря попаданцу?

– Ну, лучше благодаря ему, чем… Тем более что в Японии станции в сейсмозоне. Так все-таки – как действовать?

– Ну, не знаю. В большинстве таких произведений просто убирают оператора.

– Убрать – это грубо. И где гарантии, что другой не сделает этой ошибки? Впрочем, мысль такая. Проанализировать причины ошибки, мало ли, может, он с женой поругался, не знал какой-то вещи, мало ли что. Можно познакомиться с оператором, войти в доверие, подсказать ему что-то необходимое в личном плане, профессиональном и так далее. В общем, исключить возможность, чтобы он в критический момент думал так, чтобы это привело к ошибке. Минимально необходимое воздействие.

«А не готовит ли она меня в качестве хроноагента в нашу реальность?»

Когда они вышли на бульваре Информатики, на остановке их встретила Варя.

– Здравствуйте! Вы домой? Нам по пути.

– Из рук в руки? – спросил Виктор, когда они отдалились от группы ожидающих под навесом. – Правда, я не против таких рук.

– Извините, но это необходимость, – сказала Варя. – Вам еще не сообщали?

– Что мне должны были сообщить?

– Фрау Лацман убита.

Глава 21
Линия огня

– Как убита? – переспросил Виктор. Вопрос тривиальный, но не о расшифровке же генома ему было спрашивать.

– В Берлине, по дороге из аэропорта в госпиталь. Машина столкнулась с грузовиком. Вместе с Лацман погибли водитель и сопровождающая санитарка. Водитель грузовика с места происшествия скрылся, полиция ведет розыски.

– Это… это случайность или убийство?

– Это убийство. ЦРУ пожертвовало тремя малоценными сотрудниками, чтобы отвлечь от вас внимание КГБ после инцидента на вокзале. Скорее всего, выдвинут версию, что за Лацман охотился маньяк, даже, может быть, найдут этого маньяка. Вы, таким образом, остаетесь случайным знакомым.

– Трех человек? И… и, по-моему, это довольно глупо…

– Последнее десятилетие в ЦРУ делали ставку на технические виды разведки, асы агентурной работы – кто ушел в отставку по возрасту, кто провалился, кого законсервировали за временной ненадобностью. Контингент измельчал.

Виктор ничего не ответил. Он воспринял свалившееся известие только логикой; но разум его все еще не переварил того факта, что Инги, с которой он так неожиданно здесь познакомился и так же неожиданно расстался, ее фигуры, голоса, запаха волос и жаркого, затягивающего в какое-то незнакомое фантастическое пространство, где нет ни стен, ни потолка комнаты, прикосновения тела – уже нет, что все это растаяло, исчезло, утеряно навсегда. Инстинкт, древний, как сама жизнь, протестовал против случившегося; в этот момент Виктор видел в Инге прежде всего женщину, а потом уже все остальное.

– Вы ничем бы не смогли помочь, – продолжала Варя. – Если бы ей приказали ликвидировать вас, она бы сделала это, не задумывалась. Идет война, и мы на линии огня.

«Что теперь об этом думать, – сказал себе Виктор. – Завтра в это время я буду вспоминать об этом мире, глядя в окно на вывеску на доме напротив. «Перископ-Тур: незабываемый отдых от профессионалов». Никаких шпионов, зато использованные шприцы, валяющиеся у детской площадки. Интересно, а если бы в этом мире меня пришили, что стало бы в том? Или там тоже, только другим способом?»

– К возвращению вас будут готовить завтра. Сегодня вам надо просто отдохнуть.

«Просто отдохнуть… Как будто к заброске готовят…»

Вернувшись домой, Виктор взял в шкафу под кухонной раковиной пластмассовую леечку и напоил в коридоре в своей зоне ответственности хлорофитумы и традесканции. Хотелось прицепиться к чему-то привычному. Хотелось просто бахнуться на диван и нажать первую попавшуюся кнопку на пульте, направив ее в сторону сорока семи сантиметров информационной пасти. Интересно, на что попадешь наугад в это время у нас? Сериал какой-нибудь, мочилово, али пережевывание соплей седьмого сезона по поводу не сложившихся отношений ГГ (главного героя) с ЕБ (его барышней), шоу тупого ржача за кадром, шоу «Звезды в неестественном положении», от льда до необитаемого острова. Соседская перебранка на общей кухне, она же ток-шоу, подглядывание в замочную скважину – неизвестные стороны жизни знаменитостей и как им фигово, наконец, журналистские расследования на тему «Извращения пришельцев с НЛО» или «Что обнаружено в окаменевшем кале вождя». Виктор вдруг подумал, что новая поговорка – «Включи мозги!» – намекает на состояние мозгов по умолчанию.

Он надавил пульт не глядя. Экран мигнул, и неожиданно на нем появился Влад Листьев, с проседью в усах и на фоне переливающейся светодиодной надписи «Студия Зеро».

«Живой!» – мысленно воскликнул Виктор, и это отозвалось в нем какой-то неожиданной радостью. Цой жив, Листьев… а сколько-то еще знакомых артистов здесь живы? Тех, кто тихо и незаметно уходил в девяностые и в первое десятилетие, в забвении или под запоздалую вспышку памяти – «Ах, как прекрасно он играл!», «Какой у нее был голос!». Публика, замотавшаяся от мелких и крупных проблем и обид, так и не успевала вернуть своим любимым героям на излете их жизни хотя бы каплю того душевного тепла, которое в изобилии от них получала, и хотя бы чуть-чуть, хотя бы капельку скрасить унылые, холодные месяцы надвигающейся беспомощности и прощания с миром. Люди в нашем обществе не привыкли думать, что когда-нибудь это произойдет с каждым.

В студии шел телемост с Польшей. Несмотря на разные системы, здесь все-таки бывают телемосты, подметил Виктор, от постепенного раскрытия информационного поля никуда не деться… В Польше какая-то правозащитная комиссия внесла законопроект об организации массовых репрессий против лиц, отрицающих массовые репрессии. Подозрения Виктора во второй реальности странным образом здесь стали воплощаться в жизнь.