– Ведь чего хотело у нас население в конце семидесятых? – продолжал Гаспарян. – Мясные продукты всегда на прилавках, жилье положенное получить, и чтобы родное государство наконец обратило внимание и подняло те миллиарды, которые у него под ногами на каждом шагу валяются. Золотая рыбка и выполнила желание. «Чего ж тебе надобно, старче?»

Они подрулили к автостоянке у западного входа и медленно прошлись обратно к месту назначения.

Пахло грибами. В холодном и сыром воздухе сквозь шелест деревьев тихо доносилась музыка Накамуры. Тонкий голосок певицы выводил что-то вроде «кони-тива ака-тян», за точность Виктор, не зная японского, поручиться не мог. Низко нависшие облака, как волны бомбардировщиков, медленно ползли над головой в просветах крон. Закапал легкий дождик; точнее, в воздухе повисла мелкая, липнущая к ветвям, скамейкам и столбам фонарей водяная пыль.

– Помочь вам раскрыть зонт? – заботливо спросила Света.

– Не надо. Думаю, я не успею промокнуть.

Навстречу им, жужжа, прополз маленький черно-желтый трактор-уборщик, собирая опавшую листву в большой пластмассовый резервуар. Они посторонились.

– Как вы себя чувствуете? – вновь спросила его Света.

– Страшновато. На этот раз почему-то страшновато.

– Реакция из-за того случая… Вы еще можете отказаться.

– Не надо. Я решил.

Певицу сменил римейк «Лепестков роз» с неизвестным Виктору русским текстом. «Лепестки розы спадают на землю, в тишине, в тишине…» Гаспарян прибавил шаг, первым дошел до главных ворот и стал посредине; прямо за ним виднелась уходящая в небо алюминиевая стела, на которой рубиновым светом горели цифры электронных часов. Виктор мог поклясться, что в первый день его появления здесь никаких часов на памятнике не было.

– Видите, там, на дорожке классики мелом? – зашептала Светлана. – Следите за табло. Как только обнулится и начнется отсчет – начинайте идти так, чтобы к десяти ступить на солнце.

– И все? – переспросил Виктор, хотя знал, что вроде как ничего больше быть и не должно.

– Посмотрим, – уклончиво ответила Света. – Следите за табло.

«Как в фильме «Мертвый сезон». Посмотрим, говорите…»

– Раз! – дернулась цифра на табло, и, подчиняясь внезапному импульсу, Виктор сделал шаг вперед.

– Два!

– Три!

Для него уже не существовало ни Гаспаряна, ни Семиверстовой, ни этого парка с потемневшими от моросящего дождя кленами и елями; лишь дорожка, мокрая дорожка и нарисованное желтым мелом солнце в конце.

– Четыре!

– Пять!

Он сократил шаги, стараясь не опередить; один из пакетов шоркал о плащ, но теперь это было непринципиальным.

– Шесть!

– Семь!

Солнце было уже совсем рядом, его лучи тянулись к Виктору по тротуарной плитке.

– Восемь!

«Лепестки розы хранят твой последний нежный взгляд, нежный взгляд…» – выводил репродуктор.

– Девять!

«Не промахнуться. Не промахнуться».

На табло застыли два нуля, единица и ноль.

…Под ногами было солнце. Желтое, улыбающееся солнце, которое завтра смоет дождь или сметет вместе с мусором машина, похожая на жука.

Виктор немного потоптался на месте и вдруг понял, что ничего не произошло. Никакого переноса.

Он на всякий случай отошел в сторону, потом вернулся. Бесполезняк. Оставалось только попрыгать по классикам.

Гаспарян уже шел к нему, диктуя кому-то в рукав:

– Все, ждите полчаса и можете снимать аппаратуру. Кина не будет.

– Я вроде точно, – растерянно сказал ему Виктор, когда тот приблизился.

– Все нормально, – ответил Андроник Михайлович, – приборы подтверждают.

– Нормально что?

– Нормально пришли. Когда надо и куда надо. Теперь у нас есть очень важная информация.

– Какая? – машинально спросил Виктор, но тут же поправился: – Простите, это, наверное…

– В данной ситуации, полагаю, вы должны быть ознакомлены. Короче: скорее всего, это машина. Машина времени, или как ее там… Процессом переноса управляют. Остальное я знаю пока не больше вашего, так что не задавайте – кто, зачем. Можем лишь предполагать, почему сейчас они закрыли переход.

– Тоже интересно.

– Ну, во-первых, они действительно могли ждать не вас. Но наши эксперты считают, что самое вероятное – то, что вы не выполнили миссии. Как в компьютерной игре – то ли кнопку забыли нажать, то ли квест завершить.

– Я думаю, пора все-таки раскрыть зонты, – вмешалась подошедшая Семиверстова, – а то агент заболеет и уровня не пройдет.

Ее красный зонт с черными пятнами, похожий на божью коровку, очень шел к ее черному плащу и сапожкам.

– Сейчас, – пробормотал Виктор, – а какие мнения, что за миссию-то надо пройти?

Светлана наморщила носик.

– Полагаю, – ответила она после некоторой паузы, – после двух успешно выполненных заданий вам доверили то, о чем в вашей, как это называется, АИ-литературе мечтает любой попаданец.

– А что там, в АИ? – удивился Виктор. – Я вообще читал, но так, с ходу, не помню.

– Главное задание попаданца – принять участие в войне.

– Простите, в какой? Сейчас вроде не видно.

– В какой? – на этот раз удивился Гаспарян. – Ну, как обычно – за мировое господство. Между великими державами. Разве вам не объяснили, что глобализация уничтожила для Советского Союза возможность просто сидеть на своем месте и бороться за мир? Операция «Ответ» входит в решающую фазу.

– Подождите! – воскликнул Виктор. – Это что же? Это война между ядерными государствами? Так погодите… Это… это…

Часть третья
Битва с кадавром

– В вашем деле указано, что вы долгое время работали в странах Восточной Европы.

– Да, это правда. Польша, Чехия, Словакия, Болгария, Югославия.

– Очень хорошо. В связи с этим меня интересует ваша оценка доклада агента «Хеопс», с которым вас должен был ознакомить Кэрриган.

– Доклад мною изучен. Присоединяюсь к общему выводу «Хеопса»: либо случайный обыватель, либо хороший профессионал, который водит за нос секретные службы. В отношении деталей информации недостаточно, и это объясняет расхождение мнений.

– Надеюсь, теперь вы представляете всю опасность ситуации как лично для вас, так и для всей нашей цивилизации?

– Да, сэр. Если нет возражений, я подготовлю для вас меморандум по этому вопросу.

– Никаких возражений… От нас теперь зависит все. Русские не просто стремятся к политическому господству. Они пытаются менять сам тип поведения человека, вернуть то, что заложено в генах самой природой. Брать себе лишь то, что нужно для жизни, остальное отдавать племени. Это даже не крах Америки – это крах всей нашей цивилизации. Помните главное: теперь русские не оставляют нам абсолютно никакого выбора, кроме нанесения по их системе упреждающего удара. В этом случае, мэм, наши шансы призрачны, но они есть.