– Насколько я понимаю в геометрии – вряд ли, – возразил Виктор и добавил: – Теперь уже вряд ли.
– Серьезно или успокаиваете?
– Я так полагаю.
– Если у вас есть возможность полагать… Наш троллейбус.
«Теперь ясно, почему она не вышла во второй раз, – думал Виктор, разглядывая мелькавшие за окном пейзажи ночного города и, боковым зрением, свою спутницу. – В ее глазах начать новые отношения было бы предательством его памяти. Что ей Света про меня сказала? Ну да, видимо, так: наш товарищ, внезапно потерял семью при исполнении… собственно, так и есть, если то, что я здесь очутился, это чье-то исполнение. Вот и встретились два одиночества, как у Кикабидзе».
Вероника жила в комплексе по улице Брянского фронта, то есть прямо по дороге от Самолета к НИИагропроминформатики, на краю микрорайона, здание сразу за длинными девятиэтажками. Недолгий путь от кольца троллейбуса они прошли не спеша, и почетный караул из высохших на ветру опавших бурых осиновых листьев лениво шуршал по асфальту в такт их неторопливым шагам.
Виктор узнал, что она работает в дочерней фирме «Кремния» и сидит на разработке управляющих устройств техоборудования для производства полупроводниковых пластин, что коллектив там хороший, только в основном женщины. Еще он узнал, что Вероника в свободное время пишет лирические стихи и хочет создать свой любительский раздел в домолинии.
– Ну так это же прекрасно! – воскликнул он. – Я свой первый сайт знаете когда делал? Еще в девяносто шестом!
– Уже два года? Еще второй гипертекст застали?
– Ну… да, два года… четвертый освоил, что в прошлом году вышел. Вы определите, что хотите разместить на своем хомяке, а я делаю дизайн и верстку.
– Подождите, на каком хомяке? У нас кошка. Серая, полосатая.
– Нет, хомяк – это жаргон такой. Хоум пейдж, домашняя страница.
– А, понятно. За рубежом так называют. Но я хотела сама научиться.
– Так я научу. Давайте созвонимся, когда будет время, чтобы встретиться, и я все покажу, с азов.
– Это ничего, если я спланирую по времени и сама вам позвоню?
– Да пожалуйста, какой разговор. У вас же есть мой мобильный?
– Конечно. Даже если я его случайно сотру, можно узнать по справочному.
Она повернула в сторону дорожки к подъезду.
– Вот здесь я и живу, – и она кивнула на сияющую мозаикой окон глыбу крестообразного дома, сужавшегося кверху ступеньками наподобие ацтекской пирамиды, – а вы еще успеете на троллейбус… и мы потом созвонимся.
– Обязательно! Мне самому интересно, таких поэтических сайтов я еще не делал. Всего доброго!
– До следующего!
Она набрала код на механическом замке подъезда и скрылась за дверью, оставив холодному ночному ветерку легкий аромат московско-парижских «Тет-а-тет», где сочный мандарин вплетался в букет из жасмина и розы, создавая чувство чего-то неповторимого и изящного.
На обратном пути Виктор задумался, проскочил пересадку на Крахмалева и опомнился лишь у Автовокзала. Лишь только троллейбус открыл двери, он стремглав бросился через заднюю дверь, и когда его голову остудила сырость ночного воздуха, понял, что до часу еще далеко, а общественный транспорт в его сторону еще вовсю ходит.
Напротив Виктора сверкал вечерней подсветкой дореволюционный двухэтажный особняк в псевдорусском стиле, любовно восстановленный и выкрашенный в темно-вишневый цвет с белыми кирпичными орнаментами и кокошниками над окнами. По карнизу первого этажа шла надпись большими буквами из светодиодных трубок: «У РЫНКА». И чуть пониже – «Товары в дорогу. Дежурный магазин».
«Заскочить, что ли? Надо же знать, где у них что дают… сейчас оно, конечно, дефицита нет, а там кто знает? Будешь как синьор Робинзон без Пятницы…»
Дежурный магазин оказался на обоих этажах особняка и встретил Виктора звяканьем колокольчика на двери, холодным белым светом газоразрядных ламп и пенопластовой имитацией старорежимной лепнины. У дверей для антуража стоял большой нейлоновый медведь с блюдом в руках, и пластиковые хамеропсы в декоративных кадках вносили разнообразие в торговый зал. Скрипки оркестра Курта Хенненберга тихо выводили из невидимых динамиков ностальгическую «Песню, унесенную ветром».
Заведение торговало всякой всячиной, которая могла понадобиться в дороге, начиная от продуктов, питьевой воды и предметов личной гигиены и кончая журналами, зонтиками, будильниками, походным снаряжением, карманными фонарями и карманными играми, которые помогут скоротать время. Здесь было все, что человек мог забыть или потерять в дороге, или могло просто кончиться. Разумеется, здесь продавались и такие важные вещи, как разнокалиберные сумки и рюкзаки, готовые поглотить остальные приобретения и направить их по пути следования, и тут же, рядом, вещи не столь важные, но почему-то обязательные во всех вокзальных киосках, то есть сувениры, являвшие собой обращенные в металл, дерево, стекло и полимерные материалы приятные воспоминания о проведенном времени и увиденных красотах. Не обошлось даже без такого специфического предмета для потребления в пути, как диски для CD-плееров с программами музыки в дорогу. Продавцов-мужчин Виктор здесь не заметил: либо работающие пенсионерки, что держали на случай отсутствия посетителей при себе разноцветные клубки и вязание, либо подрабатывающие студентки, которые не расставались с учебниками, методичками и конспектами. До записи на мобильники и нетбуки здесь еще не дошли.
Он задержался перед витриной с электробритвами: интуиция подсказывала ему, что времени возиться со станком у него теперь будет меньше, а поводы избавляться от растительности на лице будут появляться все чаще. «Филипс», «браун» и «панасоник» на витрине отсутствовали в принципе; не виден был и «витек», хотя об этом можно уже не так жалеть.
Оставались отечественные модели; присмотревшись к ним, Виктор заметил, что в первые дни в универмаге он, понадеявшись на опыт другой реальности, явно недооценил эту отрасль советской индустрии. На выбор была пара десятков моделей, включая дорожные от батареек и механические, пресловутые «Микма» и «Харьков», остановившие его тогда своей ценой, оказались с аккумуляторами, для сухого и мокрого бритья и с самоочисткой, у более дешевых моделей – «Бердск», «Агидель», «Нева» и каких-то незнакомых «Аэро» и «Дебют» – была вполне западная эргономика и приятный вид.
Продавщица – худенькая невысокая девчушка лет восемнадцати с гладкой прической и волосами, собранными на затылке, – увлеченно уткнулась носом в толстую тетрадь и Виктора не замечала. Он негромко кашлянул.
– Простите, вы не могли бы…
– Помочь выбрать бритву? Назовите, пожалуйста, свои требования.
– Ну, я хотел бы простую, дешевую, надежную, но удобную, чтобы брила чисто и быстро, чтобы можно было в дорогу брать, чтобы работала в любых условиях, чтобы много не тратиться на запчасти и, так сказать, не искать их по магазинам, ну, что еще… чтобы прослужила не меньше десяти лет, была легкой и не сильно шумела. Вот где-то так.