Я не понял до сих пор, снилось мне всё это или я сам придумал. Потому что, если не сам, то придётся признать: Аркаим – место необычное, дома-то мне такие сны не снились. Если сам, то мне, возможно, стоит пойти на психологический или философский факультет. Утром я знал ответ! Я не стану богатым, как Ротшильд или любой другой миллиардер. Потому что… Потому что все богачи, которые сами себе капитал заработали, а не у родителей отжали, в детстве были несчастными или очень бедными людьми. У некоторых не было родителей. Многие не ели досыта. Поэтому самой большой мечтой у них было – разбогатеть. Некоторые уже в детстве продавали родственникам какую-нибудь ерунду. Другие на свалках разыскивали антиквариат и этим торговали. Они каждый свой поступок сверяли с целью: приведёт он к богатству или нет.
Куча денег – это просто не настоящая моя мечта. Моя мечта – иметь лошадь. Не побеждать в корриде или скачках на ней, нет, просто иметь свою лошадь. Я бы Лёшку научил не бояться лошадей. И других людей тоже. Люди, когда они рядом с лошадью, перестают быковать, становятся как-то проще и лучше. Вот бы люди друг с другом вели себя так, как лошади. Не дёргали друг друга, не завидовали. Здорово было бы проехать на лошади по тем дорогам, где индоевропейцы шли. Но дело не в лошади, а в мечте.
Мечта – это то, что отличает тебя от других. У кого-то иметь миллион, у кого-то – лошадь. Получается, это то, для чего ты родился на Земле! То, что даёт смысл мешку с атомами.
Димка сегодня во сне хохотал, пришлось его разбудить. А Лёха возился, потому что вчера обгорел. Ещё бы, шатался в бэтмановском плаще на голое пузо. Пришлось мазать его кремом. Я чувствовала себя просто сестрой милосердия какой-то. Потом оказалось, что мама с папой тоже не спят. Мама рассказывала, как жили древние аркаимцы. Прислушиваться не хотелось, мы взяли спальники и перебрались к ним в палатку. Стало ужасно тесно, поворачиваться на другой бок приходилось всем одновременно, по команде. Папа болел после скачки и требовал привилегированных условий: лежки на животе.
– Они жили очень экологично, – рассказывала мама то, что ей поведали учёные. – У них была канализация. Они говорили: прежде чем вымыть в воде посуду, подумай о чистоте воды. Когда шёл дождь, они не выходили на улицу, чтобы не замарать дождевую воду…
– Нале – во! – скомандовал папа.
– У них мозги были устроены совсем по-другому, – продолжала мама. – Мы вот сейчас думаем только о деньгах…
– Не только… – подал голос Лёшка.
– Не только, – согласился папа. – Ещё о больших деньгах, о кредитах и ипотеке. Напра – во.
– Это всё одно. А они шли совсем другим путём. Они думали не о деньгах, а о жизни, о счастье, о вечности, о добре и зле, и чтобы добро победило.
– И где они теперь, – пробормотал папа, – со своим добром? Кру – гом.
– Это загадка. Никто не знает, куда они ушли, где осели и почему иногда возвращались к сожженным городам, восстанавливали их до последнего столбика.
Мы стали обсуждать, зачем же они сожгли город, и, окончательно проснувшись, выбрались из палатки, продолжили разрабатывать версии уже на улице, укутавшись в спальники. Если бы это была экологическая катастрофа, то зачем бы они сжигали город? Может быть, начиналась какая-то болезнь? И они знали: чтобы зараза не распространилась, надо сжечь поселение. Но что это за болезнь, когда город надо сжигать, а вещи-то нет? Если только это психическая, духовная какая-то зараза…
– Может быть, разведём маленький костерок подальше от норы? – предложил Димка. – Глядя на огонь, удобнее думать. И чаю хочется.
Лёшка разрешил. Но котелка у нас всё равно не было, чтобы вскипятить воду. Тогда папа взял свою вопящую чашу и поставил на угольки.
Всё небо было в звёздах. Всё. Я никогда не видела в городе столько звёзд. Аркаимцы считали, что где-то высоко, в том небе, которое человеку не видно, есть всего одна звезда, у которой множество лучей. Внутри звезды сверкает огонь – это то, что может сделать человека живым. Это душа. Звезда мерцает: каждую секунду умирает и снова оживает. Умирая, она рассыпается множеством осколков. Сначала осколки появляются на видимом с Земли небе – это и есть звёзды. А оттуда осколки звезды, как капли одного дождя, как бусинки одного ожерелья, падают в мир и становятся людьми. Они расходятся по земле, но невидимые лучистые нити связывают их, и люди одной звезды притягиваются друг к другу. Поэтому все встречи на Земле не случайны. А когда люди умирают, они становятся звёздами и сначала поднимаются на небо, светят потомкам, а потом сливаются в сердцевине главной Звезды – в тот самый момент Звезда оживает.
– А мы с одной звезды? – зачарованный сказкой, прошептал Лёшка, прижимаясь к маме.
– Если мы вместе, то точно с одной, – кивнула мама.
– Дайте, я вас всех обниму! – расчувствовалась я, навалившись на папу с Димоном.
– А почему же мы тогда ругаемся? – удивился Лёха.
– Не знаю, – призналась мама.
– Я знаю, – сказал Димон и начал излагать придуманную им сегодня ночью теорию, из которой я только уяснила, что, если человек не понимает, кто он на самом деле и зачем он на Земле, он начинает притворяться кем-то другим, подражает кому-то. Или становится чьим-то рабом. Он предаёт свою душу – мечту. И тогда эти лучи – связи путаются или совсем рвутся. Человек начинает ненавидеть тех, кого раньше любил. И луч, что связывает тебя с Небом, становится кривым. А надо всего лишь понять, что тебе нужно по-настоящему.
– И как это понять, если сегодня модно одно, а завтра другое? – спросила я.
– Ты только о шмотках и мечтаешь, – покачал головой братец. – Ну, будешь ты завскладом, где этого барахла до крыши, и что, станешь счастлива? Это твоя мечта?
– Нет, конечно! Нечего меня передёргивать. Я имею в виду: человеку ведь всё время для счастья чего-нибудь надо.
– Обычно, денег, – сказал папа, подбросив в огонь веток.
– Ну что вы, – раздался незнакомый… впрочем, нет, очень даже знакомый голос биолога – матери… древней аркаимки – так назову её для краткости. – Чтобы быть счастливым, нужно всего лишь испытывать чувство счастья. Это обычная химическая реакция организма. Поверьте мне, как медику. Деньги – это костыли, которыми пользуется человек, забыв, как чувствовать счастье.
– Присаживайтесь, – предложил папа.
– Что вы, – она шагнула в сторону и… пропала! Я не вру. Я большими буквами напишу Я САМА ВИДЕЛА! Конечно, было темно, и костер у нас совсем маленький, но она шагнула в сторону, а шагов не было! Она просто растворилась!!! Вода в чаше стала выкипать, чаша загудела, как колокол, и никто, кроме меня, не обратил на это внимания!
– Я в детстве был весьма доволен своей судьбой. Если бы не дед, который всё время говорил: езжай в город, а то будешь, как я, всю жизнь коровам хвосты крутить, я бы никуда не поехал, – сказал папа, разливая чай.