– А также тетушка и другие родственники, – пробормотал следом за ней и Юра.
Вспомнив, что родственники Богумира берут с собой даже маленьких детей, Эдик немного успокоился. Ну, в самом деле, с чего они взяли, что эти люди представляют опасность для общества? Следы крови на фундаменте церкви? Но ведь экспертиза доказала, что это была кровь животных и птиц. И когда они сами едут с друзьями на шашлык за город, сколько раз бывало, что свинину они брали в натуральном, так сказать, виде? И резали поросенка прямо на природе, где и готовили из него те кушанья, какие желали. И никто их потом за это в преступники не зачислял.
– Ладно! – решился Эдик. – Едем втроем!
– Ура!
– Только учти, – предупредил парня Эдик. – Постоянно держись ближе ко мне.
– А Таня… Я хотел ее поискать.
– Поищем мы твою Таню! И ее сестру поищем. И если девушки там, то мы их найдем, можешь в этом не сомневаться.
Давая это обещание, Эдик был уверен, что сдержит его. Ах, не надо было ему быть таким самоуверенным! Но, похоже, сегодняшний день стал для Эдика рекордным по числу данных и не выполненных им обещаний.
Дорога до Высокой горки оказалась в скверном состоянии, в этом Эдику, Лесе и Андронику предстояло убедиться на собственном опыте. Их трясло, кидало и швыряло. И как-то сразу становилось понятно, что места, в которые они едут, – глухие и заброшенные. Им еще повезло, что больший отрезок пути они проделали при свете дня, иначе трудно было даже предположить, в какой бы канаве они оказались.
– Ни освещения, ни покрытия! – удивлялась Леся. – Как тут люди живут?
– А там никто и не живет.
– Никто? А почему?
– Раньше на Высокой горке была большая деревня, даже целое село. При нем была церковь, которую жители выстроили еще до революции на свои деньги.
– А что же произошло потом?
– Потом деревню сожгли немцы. Церковь разрушили бомбежки. Ну а когда немцы из этих мест ушли, они угнали с собой многих местных жителей. И так случилось, что после войны селиться на Высокой горке было уже некому.
Все притихли и остаток пути, еще пригодный для езды на автомобиле, проделали в молчании. Леся открыла окно машины, откуда подул приятный ветерок и раздался птичий гомон.
– Вы замечали, что на закате птицы поют совсем не так, как на рассвете? – неожиданно произнес Андроник. – На закате они словно бы прощаются со всем, что им дорого. Песни у них грустные и задумчивые. Зато на рассвете они просто радуются жизни, без всяких подтекстов.
Вместо ответа Эдик внезапно затормозил.
– Что случилось?
– Все. Похоже, приехали.
Выглянув в окно, Леся увидела множество легковых автомобилей, стоящих на небольшой полянке. Те машины, которым не хватило места на полянке, стояли прямо у дороги. Все машины были пустыми, людей поблизости видно не было.
– Откуда тут взялись все эти машины?
– Как – откуда? Позволь тебе напомнить, что мы не одни приехали этим вечером на Высокую горку.
Леся оглядывалась по сторонам. Сколько же народу приехало на праздник? Судя по количеству машин, многие из которых могли вместить по шесть-восемь человек, а в условиях сельской местности и отсутствия постов ГАИ, так и до десяти-двенадцати, здесь собралось не меньше двух сотен человек.
На мгновение ей стало страшновато:
– Ничего себе! И все эти люди собрались затем же, зачем и мы?
– Вряд ли они тут ради пропавших девчонок. Приехали, чтобы встретить праздник Купалы.
– А что это такое и с чем его едят?
– Я не знаю, – откровенно признался Эдик и, покопавшись в закромах своей памяти, высказал все, что сумел там почерпнуть: – Все будут прыгать через костры, а девушки станут пускать венки по воде… кажется.
Леся повернулась к Андронику:
– Тут есть поблизости озеро?
– С другой стороны протекает речка. В ней есть запруда, где можно купаться. Думаю, что там они и пускают венки.
Леся задумалась. Звучит привлекательно. Хотя, казалось бы, что может быть особо привлекательного в том, чтобы летней ночью пойти к воде и пустить по ней сплетенный собственными руками венок? Но тем не менее Лесе почему-то ужасно захотелось самой сплести венок, а потом отправить его в плавание. Вот только что может значить это действие? Как ни странно, если сначала Леся побаивалась неведомого, то теперь ей просто не терпелось узнать об этом празднике как можно больше!
Между тем мужчины выгрузились из машины, Эдик щелкнул брелоком сигнализации и сказал:
– Ну все! Теперь можем идти.
Дальнейший путь пролегал по совсем уж плохонькой дороге. Конечно, чувствовалось, что за дорогой присматривают, особенно внушительные ямы были засыпаны камнями, а поверх – песком и землей, но все же идти было трудновато. Почва тут была каменистая. Ноги то и дело подворачивались на камнях. И Леся радовалась, что сегодня утром надела спортивные тапочки, а не туфли. Хороша бы она была сейчас на каблуках!
– Чему ты улыбаешься? – спросил у нее Эдик.
– Я не знаю.
Леся и правда не знала, почему у нее такое хорошее настроение. Однако с каждым сделанным шагом ей хотелось улыбаться и даже петь все сильнее. Сама не заметив, она начала мурлыкать под нос какой-то мотивчик. И внезапно поняла, что в ответ ей откуда-то издалека доносится ответная протяжная песня, выводимая женскими голосами.
– Ой, да Лелюша-Леля, мне же пошли богатыря…
Мужчины тоже услышали песню и подняли головы.
– Ну что? Похоже, приближаемся? – опасливо спросил Эдик.
– Да. Уже совсем близко.
И точно, стоило им сделать всего несколько шагов, как навстречу из-за деревьев приветливо замигал огонек костра. Сначала был виден один, потом огоньков стало уже два, три, а потом с каждым шагом их стало все больше и больше.
– Сколько же их тут?
К этому времени друзья уже достигли точки, откуда им открывался отличный обзор на местность. Они видели, что весь холм, называемый в народе Высокой горкой, был буквально усеян огнями костров. Особенно много их было ближе к вершине. Там, где, по преданию, когда-то было языческое капище, а затем была построена христианская церковь, тоже, впрочем, впоследствии уничтоженная. И вот теперь на этом древнем месте силы вновь появилось движение.
Мерцающие во тьме огни костров, протяжная народная песня, выводимая многими голосами, звездное небо над головой – все это было настолько красиво и своеобразно, что друзья замерли посредине дороги, ни один не был в силах сделать хотя бы шаг, буквально завороженный этой красотой.
Первым очнулся Эдик.
– Эй, проснитесь! Нам предстоит непростое дело. Самое главное, нам надо держаться рядом.