Я решила, что от большого физического напряжения при подъеме сюда Ботаник немного повредился умом и теперь бредит. Но дядька вдруг расцвел.
– Да, – подтвердил он, поставил Ботаника на ноги и пригласил: – Проходите в номер, господа, я напою вас ромашковым чаем с лимоном и медом. Очень полезно для горла.
– В меде столько калорий! – ужаснулась Вероника. – И горло у меня не болит.
– Елистрат Елистратович должен беречь голос, – объяснил нам с Никой Ботаник, – он очень известный оперный певец.
– Был им когда-то, – поправил Лопуховский, – а теперь я никому не нужен.
– Но у вас прекрасный голос! – с восторгом произнес Ботаник. – Моя бабушка обожает ваши концерты. Часто просит поставить кассету с вашими ариями. Я как раз вспомнил фотографию на обложке той кассеты, поэтому вас и узнал.
Мы уселись на диван.
– Спасибо, молодой человек за то, что узнали меня, и за ваши лестные отзывы, – грустно поблагодарил Лопуховский. – В самом деле, еще десять лет назад я был очень востребован. А сейчас оперу мало кто любит. Предпочитают телевизор.
– И Интернет, – добавила я.
– Именно, барышня. Вам налить ромашки?
– Да, спасибо. А где вы выступаете, Еле… Елистрат Елистратович? В театре?
– Нет, милая барышня. Классика никому не нужна. Дело в том, что я решил податься в популярную музыку.
– С вашими голосовыми данными? – потрясенно спросил Ботаник.
– А что делать? Я должен кормить семью. Начну выступать в Звенигороде. Но необходим продюсер. Мне порекомендовали одного человека. Сказали, что сейчас он живет в гостинице под Звенигородом. Вот я и приехал сюда, чтобы найти продюсера и договориться о площадке для выступлений.
– А как фамилия этого человека? – спросила Вероника.
– Родионов. Как назло, у него в семье случилось несчастье. Вы, наверное, слышали о мальчике, которого похитили?
Мы закивали.
– Это сын Родионова. И главное, я заходил к нему, как выяснилось, именно в день похищения. Постучал в дверь номера, но мне никто не открыл. И вот теперь я имею дело с милицией.
– А вам ничто не показалось подозрительным в тот вечер? – спросил Ботаник.
Лопуховский помолчал.
– Не хочу вам врать. Вы такие чудесные ребята! Но и правду не могу поведать. Вам она ни к чему, а у меня потом могут быть неприятности.
– Мы никому не расскажем! – воскликнула я.
– Нет и нет. Даже не просите. А вы, прелестная барышня, ромашки не желаете?
– Нет, – покачала головой Вероника. И вдруг поинтересовалась: – А вы не желаете меняться?
– В каком смысле? – не понял Лопуховский.
– Очень просто. Мы помогаем вам связаться с продюсером, а вы рассказываете нам о том, что увидели в тот вечер.
– Как же вы поможете мне? – не поверил Лопуховский.
– О, всего пара слов, и… – загадочно улыбнулась Вероника.
– Ему сейчас, наверное, не до меня. Сына же надо искать…
– Мы сделаем так, что будет до вас. Поверьте.
– Хорошо, – согласился Лопуховский. – Только вы первые говорите.
– Не доверяете? – с упреком спросил Ботаник.
– Мне нужно кормить семью! – с вызовом ответил певец.
– О’кей, – кивнула Ника. – Все элементарно. Вы перепутали номера. Вам нужно было в соседний номер, где живет продюсер Родионов. Он до сих пор там живет. И никаких сыновей у него нет.
– Откуда вы знаете? – удивился Лопуховский.
– Что у него нет сыновей?
– Что он до сих пор там живет.
– Я беседовала с ним недавно. Хотите, устрою вам встречу прямо сейчас?
Лопуховский с готовностью протянул ей трубку.
– «Гроссвальд»? – важно спросила Вероника. – С 214-м соедините, пожалуйста. Миша, привет! Это Люда Иванова. Тут ребята из «Рублевской жизни» хотят интервью у тебя взять… Не хочешь? Ну, тогда другой вариант: вместо интервью тебя навестит известнейший оперный певец Еле… Елиста…
– Елистрат Лопуховский! – прогремел певец.
Он выхватил у Ники трубку.
– Я у телефона. Что? Конечно, он самый. Да, я абсолютно нормален. Вы согласны меня принять? Прекрасно. Буду у вас сегодня в шесть вечера. Благодарю. Всего доброго.
Лопуховский положил трубку и потрясенно посмотрел на Веронику.
– Вы правда это сделали! Даже не верится!
– Теперь ваша очередь, – напомнила я. – Что вы видели в отеле?
– Сейчас расскажу. Мне вообще-то давно хотелось с кем-то поделиться. Вы обещаете, что не передадите мои слова милиции?
– Обещаем!
– Хорошо. Дайте собраться с мыслями… Вечером я покинул отель «Гроссвальд», так и не достучавшись до Родионовых. Я обошел отель и намеревался побродить по парку, чтобы развеяться. И тут увидел, что из окна номера Родионовых…
Лопуховский умолк.
– Кто-то выглянул из окна? – не выдержала я.
– Нет. Кто-то выпал из окна. Вернее, тогда я думал, что не кто-то, а что-то, то есть попросту из отеля что-то воруют. Я проследил траекторию полета мешка – он плюхнулся на стог сена. К мешку подскочил какой-то громила.
Мы замерли.
– А потом из окна спустился по балконам еще один человек, маленький и ловкий. Вдвоем они стащили мешок со стога. Громила взвалил его себе на спину и поволок в парк.
– То есть в вашу сторону? – уточнил Ботаник.
– Да, – подтвердил Лопуховский. – И я спрятался в кустах. Через несколько минут мужчины исчезли со своей ношей в лесу.
– Почему вы их не остановили? – удивилась я.
– Говорю вам, барышня, я не знал, что в мешке мальчик. Был уверен, что там какая-нибудь люстра или тумбочка. Мне не хотелось влезать в темную историю, беспокоился за свою репутацию.
– Сравнили – репутацию и мальчика… – с осуждением произнесла Ника.
– Сколько можно повторять, я не знал! Да если бы и знал, то не вмешался бы. Что я один мог сделать против такого громилы и его приспешника? Они прихлопнули бы меня как муху! А мне нужно кормить…
– Семью, – закончила я. – Что ж, спасибо вам за рассказ.
– А вы точно не расскажете милиции? – забеспокоился Лопуховский. – А не бандиты ли вас прислали – выведать, что мне известно?
Певец волновался все больше и больше. С дивана поднялась Ника – лучший специалист по решению любых проблем.
– Успокойтесь, дорогой сэр, – проникновенно сказала она Лопуховскому. – Кто бы мы ни были, мы уже уходим. Кстати, напоминаю о встрече с продюсером Родионовым в шесть вечера.
– Ох, точно! – воскликнул Лопуховский. – Я уже успел забыть. Благодарю вас, милая барышня. Вы очень добры ко мне.