– И не видать ему тогда заветной депутатской книжечки как собственного геморроя! – злорадно потёрла руки Булочка.
– Да ну, – махнула рукой Киса, – кого сейчас грязью удивишь? На это наш народ уже не клюёт. Грязный политик – это всё равно что голубой на эстраде: все знают, что с девственной попкой на сцену просто не пролезешь.
– Да у нас вся страна в дерьме, – согласился Джем, – поэтому на политика с чистыми руками все смотрят, как если бы в класс к нормальным дворовым пацанам затесался очкарик-медалист, этакий чистоплюй в галстучке. Такого, может, и уважают, но за своего не держат. А если хочешь, чтоб народ тебя поддержал, надо быть как и все: конечно, не по уши, но хотя бы по колено запачканным.
– Да к тому же «пьяница, бабник и драчун-скандалист» в нашей стране не пороки, а обычные характеристики нормального мужика, – добавила Булочка. – Этим мы его действительно не очерним.
Все задумались.
– Его кто-то продвигает? – поинтересовалась Маргарита. – В наше время, по-моему, просто деньгами во власть дорожку не проложишь.
– Да, – ухмыльнулся Джем. – Есть у него движок. Я бы даже сказал, не просто движок, а реактивный двигатель!
– И кто же он?
– Не он. Она!!! – Джем торжественно обвёл всех взглядом и назвал имя дочери очень знаменитого политика. – Тётка лет за сорок. Кстати, она ему и в бизнесе помогает. Между прочим, именно она владелец его фирмы, а он там лишь генеральный директор.
– Вот это да! – охнули девицы. – И чем же этот губошлёп ей так услужил? Неужто он её любовник?!
– Конечно, – подтвердил Джем. – Говорят, она от него без ума! Они уже несколько лет встречаются. Она-то его и сделала тем, кто он сейчас есть.
– Так это же клёво! – опять обрадовалась Дюймовочка. – Слепим фотки этого губошлёпа с кучей любовниц! Ради этого мы даже сами к нему в койку нырнём, правда, бабы?!
– Ну уж нет!!! – запротестовали остальные девицы. – Мы на это не согласны! А вдруг он нас тоже того…
– Эх вы, трясогузки! – устыдила их Дюймовочка. – Не боись, он нас не ухандокает, если мы его губошлёпом, то есть мустангом кликать не будем.
– Да, хорошо бы сделать так, чтобы его любовница бросила, – размечталась Киса. – Тогда это чмо и в Думу без неё не пролезет, и в бизнесе ему кранты!
– Всё, девки, считайте это нашим священным долгом перед родиной, но мы просто обязаны его перед любовницей скомпрометировать! – твёрдо заявила Булочка.
– Да ей на это плевать. Она сама замужем, – прекратил их спор Джем, – и про его похождения давно уже наслышана. По-моему, она от этого даже тащится. Муса – известный плейбой. Он себе дорогу наверх давно через постели дамочек прокладывает.
Девицы опять приуныли.
– Послушайте, он же наверняка связан с криминалом. Может, его ментам подставить? – предложила Киса.
– Не получится, – вздохнул Джем, – напрямую он ни в одной группировке не числится. Трусоват. Да и имея такую «мамулю», это ему ни к чему. Он и без криминала весь в золоте.
– Но как же нам ему насолить?!! – в отчаянии воскликнула Булочка.
– А может, мы его ограбим? – предложила Цыпочка.
– Его счёт в швейцарском банке ты грабить будешь? – зло прошипела Киса. – Или ты просто хочешь у него норковую шапку спереть? Представляю, как он, бедняжка, расстроится!
– Бабы, а чё тут мозги колупать-то? – усмехнулась Дюймовочка. – У нас столько знакомых киллеров, а мы себе ещё чего-то бошки корячим! Чпокнуть его, и все дела!
– Нет! – отрезала Маргарита, но по нахмуренным лицам девиц она поняла, что одного её приказа будет недостаточно, поэтому она произнесла зловещим голосом: – Смерть – это избавление от мук. А мы должны сделать так, чтобы он очень долго страдал!
– Да, точно. Пусть долго, очень долго он мучается, гад! – согласно закивали все.
Наступила тишина. Все погрузились в раздумья.
– Я вот что думаю, – тихо заговорила Маргарита, – мы не в той области ищем. Крах политической карьеры, неприятности в бизнесе, потеря влиятельной любовницы – всё это для него будет, конечно, неприятно, но со временем забудется. Это всё не то, да и, честно говоря, нам не по зубам. Он потом найдёт себе другую тётку, у которой пригреется на обнажённой груди и которая тоже потащит его наверх. А нам надо ему так отомстить, чтобы он не просто расстроился, а завыл от безысходности! Надо, чтобы он тоже потерял самое главное в своей жизни. Ведь он у Барби отнял красоту, а это было для неё важнее всего на свете. Она считала себя не просто женщиной, а, как она любила говорить, супергерлой. Всю свою недолгую жизнь она холила себя, лелеяла, украшала, наряжала, чтобы стать ещё лучше, ещё красивее. В этом было её единственное предназначение. А он отнял у неё красоту. И Барби поняла, что стала никем: ни супергерлой, ни женщиной, даже не человеком. Смысл жизни у неё пропал. Вот она и…
Маргарита затянулась сигаретой и обвела всех хитрым взглядом.
– Вы не поняли? Раз Муса лишил Барби женственности, то мы этого плейбоя…
Лица девиц озарили хищные улыбки.
– За месть! – подняла бокал Маргарита.
Девушки встали с кресел и, собравшись в тесный круг, соединили бокалы с кровавым вином.
– За месть!!! – сквозь хрустальный звон прозвучал злорадный шёпот.
Комната была наполнена восточными ароматами, играла тихая музыка. Муса лежал на животе с закрытыми глазами. По его спине переступала маленькими ножками симпатичная японка. Мусе нравился восточный массаж: он так расслабляет, успокаивает, восстанавливает энергию. А ему это сейчас особенно необходимо. Эта предвыборная гонка отнимает столько сил! Даже на баб он последнее время стал смотреть более равнодушно! А вчера у Зинули он впервые ничего не смог!
«Это нонсенс! Как бы вообще с этой грёбаной политикой импотентом не стать! Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не накаркать! Этого нельзя допустить! Это может обернуться крахом! Без поддержки Зинки мне хана!»
Японка спрыгнула на пол и поклонилась.
– Всё, господин, массаза законцена. Мне мозно уйти или господин есё цто-то хоцет?
– Нет, зови следующих, – приказал Муса.
Японка тихо исчезла за ширмой, как будто её и не было, а на её месте появились две ещё более красивые девушки. Мусе нравилась кукольная красота, а главное – рабская покорность этих женщин. С ними чувствуешь себя царём.
Муса перевернулся на спину. Девушки, скинув с себя кимоно, начали нежными и вместе с тем возбуждающими движениями натирать его тело пахучим маслом. Муса закрыл глаза.
«Хорошо! Как же хорошо! Давайте, крошки, старайтесь. Мне надо быть в форме. Всегда! Чтоб отныне ни одного прокола! Да ладно, что я комплексую? Со мной же это впервые. С кем не бывает… Скоро выборы пройдут, и всё наладится. Скоро, совсем скоро я стану очень важным человеком! В нашей стране человек с депутатской книжкой – это уже не просто человек, это почти Бог! Так что, скоро и я стану Богом! Если, конечно, меня выберут… Должны выбрать! Должны! Зинка обещала. Она для этого многое делает. Да и эти, как их, два обалдуя-имиджмейкера из кожи вон лезут, стараются, чтобы я нашему дебильному электорату понравился. Эх, были бы в народе одни бабы, я бы сумел к ним подход найти. Хотя нет, времени бы много потребовалось. А интересно, сколько мне времени понадобится обслужить всех баб моего района? Ха, ну и мысли идиотские лезут! Да ладно, чего я беспокоюсь? Меня обязательно выберут! Чем я не политик? Биографию мне нормальную сочинили, даже героическую, кое о чём умолчали, кое-что приукрасили. Зачитаешься! Я даже сам себя ещё больше зауважал! Да я это думское кресло собой даже украшу! Таких, как я, поискать ещё надо! Болтать красиво я умею, внешностью бог не обидел. Красавец! Единственное, правда, рот меня подвёл. Как этот обалдуй сказал? Слишком безвольная форма губ, создаётся впечатление, что я нерешительный, нюня, а для политика это нежелательно. Вот скотина! Да я и сам знаю, что губы у меня уродские! Всю жизнь из-за этого страдаю! Если бы мог, давно уже всё исправил. Я ведь ходил к знаменитому хирургу, просил его губы мне переделать. Тот отказался, сказал, что у меня не очень хорошая свёртываемость крови, поэтому операцию на губах, где очень много кровеносных сосудиков, делать нежелательно. Мало того, что это просто опасно, но могут ещё остаться видимые шрамы. А это будет ещё уродливее, чем сейчас. А ну их всех! Я и с такими губами выборы выиграю!»