– Я знаю его?
– Наследник Коко, Данила.
– Красивый парень, одобряю.
– Он только что звонил мне, дал согласие. Осталось убедить Алису сняться. Но не думаю, что будут проблемы. Сейчас она свободна…
– И наверняка уже выбирает свадебное платье, – подхватил Васко. – А раз так, не откажется примерить несколько.
– Подыскать тебе ассистента или сам справишься?
– Работа только в студии?
– Нет. Еще и на пленэр [1] .
– Тогда без помощника не обойтись.
Тут в ухо ударил гудок. Это кто-то пробивался по параллельной линии. Глянув на экран телефона, Васко застонал – поговорить с ним желала рублевская клиентка.
– Оскар, извини, мне тут звонит заказчик, нужно ответить.
– Ок, до связи.
И отключился. А Васко, переведя телефон на другую линию, принялся выслушивать претензии заказчицы.
Излагала она их минут десять, не меньше. Теперь основные претензии были к свету. Какой-то он был, по мнению барышни, не сказочный. «Девушка, вы определитесь, вам хочется оказаться в компьютерной игре или в иллюстрации к Белоснежке!» – рявкнул Васко и сбросил вызов. Переделывать работу он не собирался. И плевать на то, что не все деньги получены.
Васко встал из-за стола, потянулся, хрустнув суставами. Пора, пора собой заниматься. За лицом, волосами ухаживает, а тело запустил. А, ладно, полное оно, пропорции классические, и при умело подобранной одежде можно очень неплохо выглядеть, так ведь негибкое. Наклониться проблема. Не говоря уже о прочем. Когда-то мог ногу за голову закинуть, а теперь даже руки за спиной сцепить не получается.
Эх, а как он крутил сальто перед Эленой! Тогда он был ею увлечен и хотел поражать. Они тогда стояли возле ее подъезда, до которого Васко ее проводил. А во дворе турник. Она: сколько раз сможешь подтянуться? Он: сколько смогу, столько раз ты меня поцелуешь. Договорились. Васко пятьдесят раз подтянулся. А потом еще сделал сальто. И Элена наградила его не только серией поцелуев…
Каким же он дураком был, когда ее упустил! Гонялся за химерой…
Зачем?
Элена сто очков давала Коко. И красивее, и умнее, и породистее.
Не Виктория королевой являлась – Элена.
И она его любила!
Васко тяжело вздохнул. Вернуть бы все назад! Да не выйдет. Он не верил, что планы Оскара насчет их воссоединения воплотятся. Элене… такой, какой она сейчас является… Васко не нужен… такой, как сейчас.
Тот, молодой – возможно.
Он видел, как Элена посматривала на опера Сергеева на похоронах. С интересом. А он очень молодого Васко напоминал. Разве что посерьезнее был да покрепче. Но типаж Эленин абсолютно. Уж он-то знал, какие ее привлекают мужчины…
Отключив компьютер и одевшись, Васко покинул студию.
Вечерело. На улице и в домах зажигались огни. Шел снежок. Очень приятный, редкий, вертикальный, он не залеплял глаза, не колол щеки, не засыпался под шарф. Только радовал глаз. Васко, идя по внутреннему двору, любовался тем, как снежок сверкает под ногами. И вдруг…
Удар.
Как раз по ногам. Васко, вскрикнув, стал заваливаться назад.
Перед тем как упасть, он увидел того, кто напал на него. Худощавый молодой мужчина в куртке с капюшоном. Лица не видно. Оно в тени. Зато рука, что тянулась к шее Васко, на свету. На запястье знакомая татуировка: символ бесконечности и надпись на латыни под ней. Если бы рукав задрался выше, Васко рассмотрел бы еще и рисунок, тянущийся от перевернутой восьмерки вверх. Дракон, устремляющийся ввысь.
…Такая была набита на руке Лешки.
Это он напал на Васко и, свалив его с ног, пытался задушить.
Ей нравилась спина Глеба. Гладкая, без волосков, родинок, прыщиков. Ее было приятно гладить. Алиса пробежалась кончиками пальцем по позвоночнику. Глеб застонал.
– Как хорошо… А можешь почесать левую лопатку?
Алиса поскребла ее коготками.
– Ты всегда так точно определяешь место, где чешется.
Он перевернулся, сгреб Алису в охапку и прижал к себе.
– Даже не верится, что скоро ты станешь моей, – шепнул он ей на ухо.
– Я и сейчас твоя.
– Этому нет документального подтверждения. К тому же ты пока носишь свою фамилию.
– Я хотела бы ее оставить.
– Серьезно?
– Да. А ты против? – Она отстранилась и посмотрела ему в лицо.
– Честно говоря, да.
– Почему?
– Мы ведь планируем детей?
– Конечно.
– Мне кажется неправильным, когда они носят фамилию папы, а мама – свою собственную. Она как будто не с ними.
– По-моему, это глупости.
– Это, милая моя, традиции.
– Хорошо, я подумаю. Но ничего не обещаю.
– Алиса Багратионова, разве это не круто?
– Фамилия твоя мне нравится. Но перспектива переделывать документы не радует…
– Все это мелочи… – Глеб чмокнул Алису в щеку и вылез из кровати. – Я проголодался. А ты?
– Тоже. В ресторан ты меня так и не сводил.
– Еще не стал твоим мужем, а уже расслабился, – рассмеялся он. – Ты на это намекаешь? Если хочешь, поехали. Но я думал, лучше поужинаем в ресторане. Часов в восемь.
– Никуда не хочу. Ни сейчас, ни в восемь. Давай весь день валяться в кровати, заниматься любовью и болтать?
– Не ожидал от тебя это услышать.
– Еще не стала твоей, а уже расслабилась, – вернула его слова Алиса. – Ты на это намекаешь?
– Нет, просто это ты любительница светских выходов. Я-то домосед.
– Я соскучилась и хочу провести время с тобой наедине. Светская жизнь от нас никуда не денется.
Глеб вернулся к кровати, опустился на нее и, взяв Алисино лицо в ладони, проговорил:
– Знала бы ты, как мне радостно это слышать!
Она вытянула губы трубочкой, напрашиваясь на поцелуй. Глеб чмокнул ее. Не в губы, а в нос. И смеясь, вышел из спальни.
Алиса решила последовать за ним. Встав, она подошла к шкафу, открыла его. В квартире Глеба у нее были вещи: белье, колготки, кое-какая косметика, расчески. Но по дому она ходила в его рубашках. Он не возражал. Особенно ему нравилась Алиса в гавайке, которую он получил в подарок от приятеля, но сам никогда не носил. Говорил, что он смотрится в ней как деревенщина, а она подобна амазонке.
Сегодня Алиса накинула на себя голубую рубаху. Закатала рукава.