Сегодня она пробудилась с мыслью, что Морфей наконец-то простил ее и одарил своей милостью.
Сладко потянувшись, Элена повернулась на бок. Она хотела обнять того, кто помог ей так чудесно выспаться, но место рядом с ней пустовало.
Элена рывком села, огляделась. Ни одежды, ни телефона, что лежал на тумбочке. Все исчезло. Даже запах выветрился. Что поделать, Миша не пользовался одеколоном, только лосьоном после бритья, который очень нестойкий.
Опять сбежал?
На сей раз получив не только поцелуй…
Элена бросила взгляд на свое отражение в зеркале стоящего напротив кровати шкафа-купе.
Лицо помято. Волосы растрепаны. Бретелька шелковой ночной сорочки сползла, чуть оголяя грудь, и видно, что она уже не так упруга, как когда-то. Нет, Элена даже с утра не походила на старую ведьму. Она знала это. Уж чего-чего, а самокритичности ей было не занимать. Но и на сорок пять не тянула. Наверняка Миша проснулся, посмотрел на нее, спящую, и ужаснулся.
А она тоже хороша! Как можно позволять себе расслабиться рядом с молодым мужчиной? Ладно кожа сморщивается, когда неправильно лежишь, тело провисает в проблемных местах, так ведь можно захрапеть! И если себе это может позволить женщина в двадцать пять, тридцать, даже тридцать пять, то уже в сорок – нет. По крайней мере, Элена в этом возрасте храпа стыдилась. Поэтому спала с мужем раздельно.
Она встала с кровати, поправила бретельку, пригладила волосы. Лучше? Не особо.
В спальне не было телевизора, Элена его крайне редко смотрела, а уж на ночь вообще никогда. Зато имелся музыкальный центр. Она подошла к нему, нажала кнопку «плей». Из динамика полилась композиция Криса де Бурга «Леди ин ред». Классика музыкальной лирики. У Элены был целый сборник подобных композиций. Именно его она прокручивала, желая усладить свой слух. Но сейчас у нее была потребность в другом…
Переключив на радио, Элена стала щелкать по станциям, выискивая что-то бодрящее, или, как говорил ее сын, драйвовое. Наконец наткнулась на какую-то совершенно сумасшедшую композицию. Послушав ее несколько секунд, Элена кивнула и стала танцевать. А когда вокалист принялся издавать совсем уж странные звуки, она запрыгнула на кровать, сорвала с себя сорочку и, размахивая ею над головой, принялась прыгать.
…За этим занятием ее застал Миша Сергеев, вошедший в комнату.
– Ой! – Элена смутилась и, прикрывшись сорочкой, плюхнулась на пятую точку. К счастью, композиция закончилась, и певец замолчал.
– Извини, если помешал! – с улыбкой проговорил Миша и уселся на пуфик. – Ты всегда так… вместо зарядки?
– Бывает, – наврала Элена. И порадовалась тому, что не успела распустить нюни. – Ты где был?
– Выходил сигналку отключать. С пульта не сработала. – Он продемонстрировал ей бумажный пакет, который держал до этого под мышкой. – Купил поесть. А то у тебя в холодильнике голяк.
– Что там?
– Чебуреки.
– Серьезно? – Она натянула на себя сорочку и слезла с кровати.
– Нет, конечно. Разве я могу предложить их даме? Слоеные булочки с разными начинками. У вас у подъезда продают в ларечке. Пахнут обалденно.
– Да, запах по всей комнате разнесся.
Элена подошла к окну, отдернув штору, выглянула на улицу.
– Ого, уже начинает темнеть!
– Да. Вечер близится.
Он приехал к ней ночью. Пока говорили, снова сближались, целовались… занимались любовью… наступило утро. Уснули они часов в десять. У Миши был выходной, а Элена просто-напросто не пошла на работу.
И вот уже вторая половина дня.
В животе заурчало. Элена вспомнила, что не ела почти сутки.
– Пойдем поедим, – сказала она.
– Пойдем, но через какое-то время…
Она вопросительно посмотрела на Сергеева. И он красноречиво скинул с себя кофту.
– Булочки остынут, – шутливо предостерегла Элена.
– Я видел в твоей кухне микроволновку. Погреем!
И, сорвав с себя джинсы, рыбкой нырнул в кровать.
…Спустя полчаса они сидели в кухне и ели подогретые булочки. В холодильнике нашлось молоко, и они запивали сдобу именно им. Элена вспомнила, что с детства так не ела.
У Миши зазвонил телефон.
– Со службы, – сказал он, глянув на экран.
– У тебя же выходной.
Он развел руками.
– И вообще ты увольняешься.
– Пока я в органах, покой мне только снится! – Он закинул в рот остатки булки с маком и, жуя, направился в коридор, чтоб поговорить там.
Оставшись одна, Элена проверила свой мобильный. Куча звонков от сына и Васко, три от секретарши, один от Алисы и эсэмэс от бывшего. Того самого, которого она приняла за мужчину своей мечты. «Молодого мужа и отца». Стерла, не читая.
Михаил вернулся в кухню спустя минут пять. Лицо хмурое, озабоченное. Без улыбки оно казалось очень взрослым. Сейчас Сергееву можно было дать и сорок, и сорок два.
– Что-то случилось? – спросила Элена.
Он кивнул. Взяв булочку, поднес ее ко рту, но не откусил, вернул обратно на тарелку.
– Можешь сказать, что именно?
– Похоже, третья серия нашего ужастика отснята…
– Не поняла.
– Убийство еще одно. В том же стиле, что и предыдущие два: Коко и Сью.
Элена ахнула.
– Кто жертва?
– Женщина около сорока лет. Документов нет. Личность выясняется.
– А почему решили, что это убийство, как ты выразился, из той же серии?..
– Труп был запечатлен на мгновенную фотокамеру. Снимок прилагался.
– На полароид то есть?
– Ну да.
Она задумчиво закусила губу. Что-то не вязалось…
– А где обнаружили тело? – не прекратила расспросов Элена.
– На пустыре. Бомжи обнаружили. У них там бочки стоят, у которых они греются. Вот между ними труп и лежал…
– Не похоже на трилогию.
– Нет, это как раз трилогия. Только последнюю серию снял другой режиссер. Или тот же, но на малобюджетной киностудии.
– Последнюю аналогию не поняла.
– Не до эстетства ему было, понимаешь?
– Какие этому могут быть причины?
– Я думаю, планировалось снять две серии. А третья экспромтом вышла, без подготовки. Затянуло нашего Тарантино. Понравилось ему фильмы снимать в этом жанре. И теперь процесс важнее результата.
– Если Тарантино – Леша, у него просто нет сейчас возможности снимать так, как хочется. Он же в бегах.
Сергеев снова взял булку и на сей раз откусил бы от нее, если б не телефон. Ему снова звонили!