– Понял. Правильно. Завтра позвоню частному детективу, мне сказали – хороший.
– Шарлатаны все! – авторитетно заявил генерал.
– Тебе, конечно, виднее, но я буду использовать любой шанс. И посоветовала мне не бабка у подъезда, а серьезный эксперт-криминалист, который работает со следственной группой. Он делал Игорю операцию.
– Да, Надя говорила. Ну, раз он… Андрей, ты очень не хочешь, чтобы я приехал к Игорьку? – голос у отца стал почти жалобным.
– Это Надя сказала? Все не так, отец. Я просил не звонить тебе вчера, когда шла операция. Нас там едва терпели. И никого не пустили бы к нему. Сейчас я все узнаю, перезвоню. Если можно, о чем разговор, приезжай!
– Спасибо. Куплю ему персики, он очень любит…
– Какие персики… – Андрей оборвал себя, потому что сердце вдруг зашлось от жалости к отцу. Нервы ни к черту. – Папа, я имел в виду, что их, конечно, нужно купить, а они там решат, можно ему или нет. И когда. Я даже не знаю, в сознании ли он. Может, спит. До связи.
Он вошел в отделение и сразу увидел, как по коридору везут каталку. Каштановые кудри, белое лицо и открытые глаза! Андрей хотел рвануться к сыну, дотронуться, но опять ноги вросли в пол. Это становится какой-то болезнью. Когда его выгонят со студии, можно будет работать столбом в парке или пугалом на огороде. Игоря увезли в палату.
– Здравствуйте, Андрей Кириллович, – услышал он рядом. – Вы меня узнали? Я Карина.
– Здравствуйте, Карина. Вам тоже кажется, что у меня что-то с головой? Как я мог вас не узнать!
– А кому еще кажется, что у вас что-то не так?
– Мне. Игорька провезли, я не смог подойти… А почему вы такая бледная? Все в порядке? Хотя… Вам же плохо было вчера. Я же говорю…
– С Игорем – ну, как должно быть, наверное. Хирург только что уехал, сказал следить. Пока о нормальном состоянии речи нет. А я… Все в порядке. Как выяснилось, мне было не очень плохо, возможно, даже хорошо.
– Не понял?
– Горячечная лихорадка от потрясения. Высокая температура, которая дала возможность не страдать, а самовыражаться. Ну, об этом потом расскажу. Сейчас я подежурю у Игоря часа два, хорошо?
– Потом я тебя сменю, – кивнул Андрей. – Или Надя. Она должна подъехать. Решила заскочить к ребятам, с которыми он вчера разговаривал. Может, они что-то знают. Ты иди. Я тут буду сидеть. Если нужно что-то купить, передвинуть, перевернуть, сразу говори.
– Купить надо будет. У них лекарств нужных нет. Так что вам, наверное, сидеть не придется. Я скажу Галине, чтобы она список написала, это не в каждой аптеке может быть.
Получив список, Андрей тихонько приоткрыл дверь маленькой палаты. Игорь увидел его, слабо улыбнулся, слегка приподнял руку в знак приветствия. И ноги Андрея сразу пошли. К машине он уже бежал.
Света положила на столик телефон и сжала в волнении руки. Вадим сказал, чтобы она собиралась. Они летят в Италию. Он сказал, что там очень тепло. Нужно взять только самое необходимое, остальное купят на месте.
– А как получилось так быстро?
– Просто это плановая поездка. Я должен был лететь с сотрудницей, мы заменили ее тобой. С паспортом помогли. Фото, которое я сделал, подошло. Так что я буду дома часа через два.
Светлана вышла на лоджию: красивые разноцветные листья трепетали под тяжелым дождем. А там тепло и солнце. Света никогда не была в Италии, она вообще нигде не была. Ее родители тоже. Они просто жили, никогда ничего не меняя. Маме всего сорок три, а выглядит она… Трудно сказать, на сколько. Не полная, а тучная, с одышкой, вечной испариной на лбу, она каждый день ходила в магазин, готовила обед – это всегда был борщ и что-то с картошкой на второе, – убирала квартиру и все время смотрела телевизор. В комнате стоял плазменный, на кухне, на полке, – маленький, старый. Она всегда выбирала самые странные передачи и фильмы. Смотрела их, напряженно наморщив лоб и ничего не замечая вокруг. Вечером возвращался с работы отец, они вместе ели, потом вместе пили пиво, он ложился на диван и тоже смотрел телевизор, но недолго. Мать недовольно на него шикала, когда он начинал храпеть, и отправляла в спальню. В детстве Свете было с ними очень скучно. Временами тоскливо и обидно. Ее никогда ни за что не хвалили, не ласкали. Ей не могли помочь с уроками. Мама говорила, что ничего не понимает. Это странно, она ведь тоже училась в школе, потом на каких-то курсах шитья… Правда, на этом образование и кончилось. Но она временами где-то работала, приходила усталая, раздраженная и первым делом включала телевизор. Света поняла: она с ним живет. А не с ней или отцом. После этого открытия стало как-то легче. А с возрастом вообще пришло ощущение свободы. Света жила в семье сама по себе. Стала самостоятельной. Сама следила за своей одеждой и внешностью. Когда она просила, родители давали деньги. Она никогда не просила лишнего, только на то, что требовалось для школы, и на очень скромную одежду, шампуни, потом на кремы, на самую необходимую косметику. Они не были бедными. Отец работал водителем у бизнесмена, прилично зарабатывал. Но они с матерью понимали только расходы на еду. Конечно, купили ей компьютер, когда всем покупали, мобильный телефон. Первая книга в их доме появилась, когда ее принесла Света.
Ей было лет тринадцать, когда она, скромная, тихая, миниатюрная, почти незаметная девочка, переступила какой-то порог возраста и судьбы и засверкала необычной красотой. Это изменило в ее жизни все. За ней начали бегать мальчики, на нее засматривались мужчины на улице, девочки напрашивались в подружки. Она стала более уверенной, уже не так стеснялась. Ей все больше нравилось учиться, она почувствовала, что ее мнение авторитетно, что как-то изменилось и отношение учителей. Однажды в день ее рождения, о котором не вспомнили мама с папой, учитель физики, бывший летчик, которого все считали очень требовательным, пришел в класс на свой урок с букетом белых роз.
– Давайте, ребята, поздравим нашу самую яркую звездочку с днем рождения! Света, выходи сюда, я, как учитель и мужчина, поцелую тебе руку и пожелаю… Ну, как говорится у Маяковского, «светить всегда, светить везде… и никаких гвоздей»!
Света сначала страшно удивилась, потом рассмеялась, вышла, взяла букет, вдохнула запах роз и протянула учителю руку, как принцесса на балу. Ребята зааплодировали. После уроков активная часть класса скинулась карманными деньгами, и все пошли в кофейню с хорошей выпечкой. Каждый мальчик надеялся, что она выберет его, все пошли провожать, но она ускользнула в подъезд, послав всем воздушный поцелуй.
Жизнь после этого стала сложнее. Приходилось постоянно быть начеку, в нужный момент ускользать. Света узнала, что такое мужская ревность на ровном месте и женская зависть. Как-то произошел тяжелый случай. Последним уроком была физкультура. Света с другими девочками мылась, переодевалась. Обычно они все ждали друг друга и выходили вместе. А тут… Она вдруг обнаружила, что осталась одна. Дверь комнаты, где располагались душевые и кабинки для одежды, оказалась запертой снаружи. Телефон был разряжен. Она стучала, но никто не слышал. Она бросила на пол свой спортивный костюм, села и стала ждать. Через пару часов поняла, что никто сюда уже не придет. Дрожала, плакала, потом уснула. Утром, перед началом уроков, ее разбудила уборщица.