– Что-то еще?

– Да. Какой-то шквал преступлений. Убийства, нападения. И все это люди, которых я знаю. И все – после моего исчезновения…

– Не расскажешь об этом?

– Не сейчас. Я только что вспоминала героиню какого-то романа. Она по клеточкам восстанавливала свою жизнь. Мне тоже нужно заполнить клеточки…

– Наверное, это «Жизнь» Мопассана. Точно не помню. Знаешь, я скажу, а ты, как всегда, не отвечай. Я к этому уже привык. Главное – не отказывайся сразу наотрез. Тебе было плохо, мы, два дилетанта, ничего не могли придумать, но пришел на помощь Макс, профессионал. И что-то сдвинулось. Твое романтическое или «романическое» желание что-то восстанавливать по клеточкам я понимаю и считаю очень разумным. Но… Без помощи профи ты можешь с этим прокопаться в лучшем случае не всю оставшуюся жизнь. Немножко меньше. Но выводы будет делать поздно, что-то предпринимать тем более. Ты не захотела смотреть свои медицинские заключения, результаты обследования и операции… Это мне тоже понятно. Только скажу тебе как человек, не обладающий никакой конкретной информацией. По сути, я вообще ничего не знаю о тебе – с кем общалась, как жила. Только то, что ты действительно до этой беды была девушкой. Так вот: где-то недалеко от нас живет преступник. И ты сегодня узнала, что он не успокоился.

– Я этого не узнала.

– Но все эти убийства, нападения в твоем районе…

– Да, люди из соседних домов. С Игорем в одной школе училась.

– Кто такой Игорь?

– Просто парень. Никакого отношения ко мне.

– Но в одной школе и в соседнем доме… Света, я сказал, ты услышала. Покажи номер карты, я сейчас принесу аспирин, и сразу постарайся уснуть. Без клеточек. Мелатонин, не забывай.

Глава 5

Сергей Кольцов приехал в больницу, постучал в палату Игоря, ответила Карина: «Войдите». Он открыл дверь и с порога пошел к Игорю неровной, шаркающей, но стремительной походкой клинического идиота, выражение лица – безумный экстаз и целеустремленность, ярко-голубые глаза умело скошены к переносице, как будто он разглядывает свой мозг. Карина, взглянув, ахнула и зажала рот, чтобы не расхохотаться громко. Игорь улыбнулся и одобрительно кивнул.

– «Графиня изменившимся лицом бежит пруду»? Проба прошла успешно. Я подумаю над вашей кандидатурой. Феллини приглашал любителей.

– Фу-у-у! – выдохнул Сергей, вернулся в человеческий облик и плюхнулся на стул. – Спасибо за признание. Тяжелая работа – втискивать себя в режиссерский замысел. Как самочувствие?

– Нормально. Александр Васильевич предложил другую клинику, а нам с Каришкой и здесь хорошо. Я вообще домой хочу. К ней.

– Понятно. Мысли в основном позитивные, разумные, рациональные. Не на сиделку же тратиться, да?

– Какой ты… Мы на «ты»? Какой ты, извиняюсь, тупой. Мне не нужна никакая сиделка. Меня тут закололи, как ежика. Меня может спасти только Карина.

– Ну тупой. Но считать в пределах первого класса умею. Три раза «меня», один раз «Карина». Равно – эгоист в любой степени.

– Сережа, вы не правы, он никакой не эгоист. Вы просто не знаете, не видите, как он мужественно борется за жизнь. Вопрос стоит именно так. И я буду очень рада, когда мне разрешат его забрать к себе. – Карина всерьез обиделась.

– Ладно, пинайте меня оба ногами сколько влезет. Карина, давайте тоже на «ты». Так проще. Я сдаюсь, я вообще без принципа все это начал, просто для разогрева. Раз вы собрались домой, может, поговорим уже о том, что случилось?

– Вы… Сережа, ты же знаешь, что Александр Васильевич не разрешил, – напомнила Карина. – И другое ты знаешь. Можно немного подождать?

– Я не понял про «другое», – вклинился Игорь, – но я не знаю, кто меня пырнул. Близко, из-за угла. Как черная тень. Одна секунда, наверное.

– Карина, не надо на меня так страшно смотреть. Я просто зашел проведать. Вот что принес, кстати. – Сергей достал из кармана кожаной куртки гранат. – Ему полезно. Витамины. Значит, на роль я могу надеяться, Игорешка? Собственно, это и был главный вопрос. Мы его перетерли. Я пошел. Работать над собой дальше. Карина, ты меня не проводишь?

Сергей с Кариной молча миновали коридор, вышли из здания, ступили на дорожку.

– О родственниках нужно ему сказать здесь, Карина, – уже совсем серьезно произнес Сергей. – И желательно, чтобы в это время в больнице был Масленников. Это же понятно, да? Никто не знает, как он отреагирует, в случае срыва ему здесь помогут. Но я допускаю, что этого не будет. Его отец говорил, что он в семье был всегда отдельно от них. Даже когда жили вместе. Сложная была семья.

– Это ни о чем не говорит. Игорь – нестандартный человек.

– Согласен. Но его пора проинформировать в интересах дела. Его дела. Вот он не помнит, кто на него напал. Это естественно. Дальше он вообще выбросит из головы эту историю, что будет для него характерно. Он миролюбивый парень. А вот когда он узнает, что случилось с матерью и дедом… И поймет, что случилось это после того, как они начали искать следы напавшего на него… Тогда у него возникнет чувство ответственности. Только он может помочь найти преступников. От этого не уйдешь, Карина. Если мы опоздаем, следы заметут, концы спрячут, он сам этого не простит. Возможно, в первую очередь тебе. Он только тебе и верит.

– Хорошо, – решительно согласилась Карина. – Я скажу. Посмотрю, здесь ли Александр Васильевич, спрашивать у него ничего не буду. Просто скажу.

Сергей молча пожал ей руку и пошел к машине. «Везет нам, клоунам, на женщин, – думал он. – Моя Настя ведет себя, как жена декабриста. И эта Карина в любой момент готова принять удар, прикрывая Игоря». Сергей не сказал ей, что она в группе риска, как и отец Игоря. Ведь очень похоже, что убирают близкий круг свидетелей. Он хотел это сказать, но раз она и так согласилась… Зачем нагнетать?..

Карина шла по коридору, когда дверь палаты Игоря открылась, показался Александр Васильевич, кивнул Карине и нырнул в ординаторскую. Ну вот, времени подготовиться нет. Масленников приходит сюда ненадолго. «Allez», – сказала себе Карина, как героиня Куприна.

Она вошла, села на край кровати, убрала каштановый завиток со лба Игоря.

– Надо помыть твои кудри, – заметила буднично.

– Помой, – ответил он довольно и томно.

– Игорь, я должна тебе кое-что сказать. Это серьезно.

– Какая-то гадость от этого сыщика?

– Ну, он, конечно, имеет отношение… Беда у нас большая. Убили твоих маму и дедушку. Расстреляли. Они пытались в тот день узнать, с кем ты встречался перед тем, как на тебя напали… Кого-то искали.

Глаза Игоря распахнулись так широко, как будто он пытался рассмотреть эту беду. Карина сжала его руку:

– Что? Что ты чувствуешь? Не молчи!

– Ничего не чувствую. Я не верю. Этого не может быть. Кому они могли помешать? Так вообще не бывает.