– Спасибо. Да, думаю, ты все правильно говоришь. Папа не алкоголик. Так, немного выпивающий. Не знаю, очень ли он рад новости о том, что я жива, но помощь его, конечно, вдохновит. Он склонен к депрессии, апатии, а тут – неожиданная поддержка… И да, он по природе не иждивенец. Будет искать работу.
– Как странно. Ты не уверена, что он обрадуется вести о том, что ты жива?
– У него тусклый эмоциональный фон, – сухо сказала Света. – Он меня вообще не особенно замечал. Как и мама, впрочем. Да, новость о деньгах сейчас для них важнее. И обо мне в том смысле, что можно обратиться еще. Через меня – к тебе.
– Без проблем. Можно не обращаться. Я знаю, через какой промежуток времени послать еще.
– А я забыла сказать маме, чтобы она никому ничего не говорила.
– Почему не нужно говорить?
– Она мне какие-то бабские сплетни пересказывала. Если к этой ерунде она еще добавит свою версию моей жизни, перепутанную с каким-то сериалом, все вообще превратится в многослойный бред. Я лучше сама найду возможность кого-то поставить в известность, о чем-то узнать. Все так усложнилось… Я помню, что ты сказал. Мне нужно немного подумать, хорошо?
– Конечно.
– Я обязательно как следует обо всем подумаю.
Он уходил из дома в задумчивости. Не нужно быть провидцем или даже психологом, чтобы понять: она боится. И это совершенно нормально в ее положении. Там, где она жила до встречи с ним, бродит маньяк или орудует банда. Люди говорят, что другие преступления имеют отношение к ее исчезновению – это вполне возможно. Его совет помочь следствию втянет ее в ужасную, тягостную процедуру. Ей придется говорить о таких деталях, которые она даже не смогла читать в документах обследования. Ей, такой чувствительной и ранимой. И он бы с огромным удовольствием ее от этого избавил. Но тот факт, что она жива, не может оставаться вечной тайной. Даже если они уедут жить в другую страну. Он оформил заграничный паспорт на ее фамилию. У нее есть родители, от которых она не собирается отказываться. Что касается его самого, уверенного в себе, независимого Вадима, то он… Он больше, чем покоя, вдруг захотел, чтобы подонка нашли. Он, Вадим, сам не знает, как поведет себя дальше. Все, как он привык: как в тесте, когда нажимаешь на неожиданный для себя ответ; но этого человека или этих людей должны назвать. Что редкость по нынешним временам. Народу в форме толпится везде полно, а насильников, убийц, похитителей детей что-то не очень ловят. Пусть хотя бы выйдут на след. Вадим сам с этим не справится, потому и не пытается что-то узнать. А когда будет хоть какая-то ясность, он… Видно будет, что он сделает. Когда есть мишень, ситуация резко меняется.
Светлана набрала телефон матери.
– Привет, мама. Деньги прилетели?
– Здравствуй. Да, есть на карте. Спасибо.
– Ты никому не успела сказать, что я тебе звонила?
– Никому. А что?
– Не надо.
– Почему?
– Ну, не нужно, чтобы это обсуждали, чтобы придумывали идиотские версии, сплетни. Ты сама сказала, что все валят в одну кучу. Меня приплели ко всем преступлениям. Когда все выяснится, тогда я появлюсь. Не хочу, чтобы на меня пальцами показывали, еще меньше хочу отвечать на дурацкие вопросы.
– Все-то у тебя идиотское, дурацкое! А если бы ты не сбежала от Арсения с другим мужиком, может, ему бы голову и не проломили и он, свихнувшись, не стал бы всех подряд убивать! – выпалила мать.
– Ужас! Ты себя слышишь? Выкинь из головы свои сумасшедшие сериалы и, пожалуйста, перестань в них вписывать меня. Я буду иногда звонить, муж будет вам присылать деньги, а в промежутках – забудь обо мне. Тебе это нетрудно. Это не просьба, мама. Это требование. Иначе никаких денег не будет.
– А че это ты так со мной разговариваешь?
– Я нервная. Болею. Ты об этом забыла? Забудь и об остальном.
– Да за ради бога. Мне и отцу, что ли, не говорить?
– Пока лучше не говори. Пока он пьет.
– Тут соглашусь. Всю жизнь молчал, сейчас рот не закрывает вообще.
– Он работу-то хоть ищет?
– Как? На карачках? С перегаром?
– Нужно что-то придумать. Я попрошу мужа. Может, ему что-то найдут. Хоть сторожем. Пока очистится и сможет сесть за руль. Потом легче будет.
– Хорошо бы, доча! – вдруг тепло и мечтательно произнесла мать. – Надоел до чертиков. А сторож, да если хозяин строгий, это и на сутки бывает. Хоть отдохну.
– Договорились. Вадим поищет. Если папа спросит, откуда деньги, скажи, что… Ну, к примеру, моя подруга из другого города прислала, узнав, что я пропала. И что обещала еще помогать. Это для того, чтобы у папы был стимул привести себя в порядок и начать работать. Я позвоню. Пока.
Светлана разъединилась, походила по террасе, потом вышла в сад, подставила лицо аномально теплому для осени дождю. «Дождик, милый, смой с меня все, что мне не нужно, все больное, черное, страшное! Дождь, я хочу к себе! Хочу жить здесь и быть на несколько месяцев моложе, счастливее, безмятежнее!..»
Она вернулась в дом, сняла мокрую одежду, влезла в теплый пушистый халат. Опять взяла телефон. У нее здесь нет контактов, но она очень хорошо запоминает номера. Светлана набрала телефон Арсения. Долго никто не подходил, потом ответил… Как будто перепуганный голос, может, со сна. Она даже не была уверена в том, что это он. Голос нервно повторял «але, але, але, я слушаю», она разъединилась. Потом позвонила опять и, прижав ко рту платок, сказала неузнаваемым голосом:
– Извините, я опять к вам попала? Я, наверное, ошиблась. Неправильно записала телефон. Мне Таню.
– Ну поняла же, что ошиблась, какая, к черту, Таня, – буркнул Арсений. Да, это он.
Света положила телефон, но продолжала на него смотреть. Взяла опять. Медленно набрала другой номер.
– Да, – сразу ответил Андрей. – Кто это? В чем дело? Почему вы молчите? Что случилось?
Света дала отбой и сжала задрожавшие руки. Это безумие – то, что она сделала! Зачем она позвонила? Через минуту раздался звонок, высветился его номер. Он звонил очень долго. Когда телефон умолк, Света трясущимися пальцами сняла с аппарата заднюю панель и вытащила сим-карту. В мозгу металась паническая мысль: «Он теперь меня найдет». Она спрятала сим-карту в маленькую шкатулку на столе. Потом нашла в кабинете Вадима один из его телефонов и позвонила ему.
– Вадим, я вытащила симку. Боюсь, что мама даст кому-нибудь мой телефон. Мне не по себе, жутко стало. Купи мне, пожалуйста, другую. Я потом маме все объясню.
– Конечно, – спокойно согласился Вадим. – А пока можешь взять в ящике моего письменного стола пустые, анонимные симки. Всегда держу на всякий случай, когда не стоит определяться. И не волнуйся так.
– Я не волнуюсь.
Вадим положил телефон и закурил трубку. Она не волнуется! Да она в дикой панике! Кому она звонила на самом деле?