Как и Грейс, которая старалась найти спасение во сне. Иногда, когда у девочки начинались кошмары, она стонала или скулила. Сначала Энди ее обнимала, потом пыталась заткнуть уши, наконец начала сердиться на дочь из-за ее страха. И тогда она чувствовала себя виноватой, снова обнимала Грейс, но вскоре ее вновь охватывал гнев…

Однако, когда они разговаривали, Энди не знала, что ей посоветовать.

– Если он тебя возьмет, описайся. Просто писай. Подобные вещи вызывают отвращение у таких, как он.

– Господи, мама… – В глазах Грейс стояла мольба – сделай хоть что-нибудь: все тот же кошмар Энди, но она никак не могла проснуться.

Гвоздь в балке у них над головой был уже открыт наполовину, но оставался все таким же неподвижным. Они прекратили попытки его вытащить, но когда Энди переворачивалась на спину, она видела, как головка слабо блестит на фоне темного дерева. Упрек…

Они с Грейс молчали уже два часа, когда девочка, измучившись, но так и не уснув, перевернулась с левого бока на правый, и в матрасе лопнула пружина. Теперь у щеки Грейс образовался жесткий холмик.

– Господи, – только и сказала она.

– Что такое? – спросила Энди.

Она перевернулась на спину и посмотрела на электрическую лампочку. «Рано или поздно она перегорит, – подумала женщина, – и мы останемся в темноте». Будет ли им лучше?

– Что-то сломалось в матрасе, – сказала Грейс, приподнялась на локте и потрогала холмик. – Получилась шишка.

Энди повернула голову, чтобы посмотреть: шишка выглядела так, словно кто-то пытался пробить большим пальцем матрас.

– Ну, так просто подвинься… – Тут Энди резко села. – Грейс, там пружина!

– И что?

– А то, что пружина ничуть не хуже, чем гвоздь.

Девочка посмотрела на мать, потом на матрас, и ее лицо немного оживилось.

– А мы сможем ее вытащить?

– Я уверена.

Они сползли с матраса, перевернули его и попытались разорвать ткань. Она оказалась прочной, как кожа, Энди сломала ноготь, но на ткани не осталось даже царапины.

– Мы слишком торопимся, – сказала Грейс. – Нужно действовать медленнее, как с гвоздем. Я попробую его пожевать.

Она рвала ткань зубами целую вечность – пять минут – потом за дело взялась Энди, и ей удалось сделать дырку. Она получилась маленькой, но постепенно они ее увеличили настолько, что Грейс сумела засунуть туда палец. Теперь дело пошло быстрее. Вскоре к ней присоединилась рука Энди, и они проделали дыру в два фута.

Пружины были из свернутой в витки стали, зафиксированной нитками. Используя зубы, они сумели освободить одну пружину.

– Вот она, – сказала Энди, извлекая ее из дыры.

Грейс взяла ее и принялась рассматривать. У пружины был острый, стертый кончик. С его помощью они через минуту высвободили вторую.

– Могу спорить, что теперь мы сможем вытащить гвоздь, – сказала Грейс, глядя вверх.

Ее лицо было грязным, пыль въелась в морщинки вокруг глаз.

– Мы можем попытаться, но сначала посмотрим, что будет, когда мы распрямим эти штуки. Может быть, гвоздь нам и не потребуется. – Энди потерла конец пружины о гранит голой стены, затем по бетонному полу, потом осмотрела пружину и взглянула на Грейс. – Получается. Мы сможем их заточить.

Через мгновение они услышали шаги у себя над головой.

– Засунем их обратно, – прошептала Энди.

Они вернули пружины в матрас, перевернули его, придвинули к стене и улеглись сверху.

Грейс лежала, повернувшись спиной к Энди, поэтому она прошептала в стену:

– Постарайся его не сердить, может быть, он не сделает тебе больно.

– Я… не могу, – прошептала Энди. – Когда он забирает меня туда, что-то во мне выключается.

– Попытайся, – взмолилась девочка. – Если он будет продолжать тебя бить, ты умрешь.

– Я попробую, – пообещала Энди. Когда шаги приблизились, она прошептала: – Не смотри на него.

Глава 24

В сумраке своего кабинета Рукс положила ноги на стол. Она меланхолично смотрела на ночную улицу, и огонь ее сигареты напоминал светлячка.

– Со Стиллуотером получилось неплохо, – не поворачивая головы, сказала она.

– Спасибо. – Лукас откупорил бутылку с диетической колой и сел. – А что будет с Данном? Федералы намерены предъявить ему обвинения?

– Они пошумят, но ничего делать не станут. Данн уже говорил с Вашингтоном, – сообщила она и выпустила колечко дыма в сторону занавесок.

– Нам следовало догадаться, что Мэйл просто дергает за ниточки, – сказал Дэвенпорт. – Кстати, не знаю, говорил ли тебе Лестер, но этот урод убил Кросби задолго до того, как привез ее в Стиллуотер. Мы не виноваты в ее смерти.

– Да, он рассказал. Должна заметить, что по телевизору ты выглядел великолепно. Возможно, даже говорил правду, когда заявил, что догадался о ловушке, – сказала Рукс.

– Федералы ничего не стали отрицать, – усмехнулся Лукас.

– А у них не было выбора. В противном случае они бы выглядели как идиоты. – Шеф повернулась, чтобы потушить в пепельнице сигарету, тут же вытащила из пачки следующую и закурила. – Ты уверен, что это Мэйл?

– Да, абсолютно, – заявил Дэвенпорт.

– Но не хочешь об этом сообщать.

– Я боюсь его спровоцировать. Если мы покажем его настоящее лицо по телевизору, он убежит. И не оставит никого в живых.

– Хм. – Рукс стряхнула пепел. – Мне бы пригодился хоть какой-то прогресс в деле.

– У меня пока больше ничего нет.

– Имя Мэйла все равно просочится.

– Верно, но не раньше чем через день или два. Я думаю, что к этому времени все будет закончено.

– Интересно, жива ли еще Манетт?

– Думаю, да, – ответил Лукас. – Когда он ее убьет, он больше не проявится. Не будет никакого смысла. До тех пор, пока он с нами играет, пока звонит мне, она жива. И я думаю, жива одна из девочек.

– Господи, как я устала, – сказала Рукс.

– Только мне не рассказывай, – зевнув, проворчал Дэвенпорт. – Сегодня я буду спать не один. На раскладушке.

– А кто составит тебе компанию?

– Парни из разведки. И еще Слоун.

– Ты думаешь, Мэйл попытается туда проникнуть?

– Если он смотрит телевизор, это возможно. Ему будет любопытно. А пока мы пытаемся отыскать его друзей.

Когда сгустились сумерки, небо затянули тучи и пошел дождь, очистивший воздух. Теперь облака разошлись, и стали видны самые яркие звезды. Лукас сел в машину и поехал к Университетской улице. В зеркале заднего вида он заметил фургон – в Городах-Близнецах таких было множество. Если Мэйл днем заявится в его компанию – а они повсюду расставят патрульные машины, – сколько фургонов попадет в сеть? Сто? С сотней они справятся. Но если их будет пятьсот или тысяча?