Шлегель догадывался, что никакой проверки не будет, и заранее ужасался при мысли о возвращении, так как знал, что по приезде ему придется обшарить весь номер в поисках пауков. Посреди ночи, между прочим.
— Нет, — ответил он. — Это все.
— Хорошего дня, — попрощалась девушка.
Патрик направился к главному выходу, но на полпути его остановила миловидная блондинка. Примерно его возраста, с высокими скулами и манерами, она походила на фотомодель. Но вела себя открыто и дружелюбно, как невинный подросток.
— Я вас знаю! — воскликнула она. — Видела вас в шоу Роджера Эберта!
Публицист был приятно польщен. Он снялся в нескольких эпизодах шоу «Кино с Роджером Эбертом» после смерти Джина Сискела, пока руководство не нашло замену и в шоу не пришел Ричард Купер. На следующие шесть месяцев Патрик стал предметом обожания для всех одиноких женщин Чикаго. До этой передачи он понятия не имел, какой силой наделял статус телезвезды, и это стало для него откровением. Правда, с некоторых пор ему уже не так хорошо удавалось воспользоваться своим положением ради мимолетных романов. И эта женщина как нельзя кстати напомнила ему о тех славных деньках.
— Да, — признался он. — Я снимался там.
— Полностью согласна с вашим обзором «Смертельного инстинкта»! Вы так правильно все сказали! Думаю, кроме меня, вы были единственным, кому фильм действительно понравился! Кстати, меня зовут Вики. На самом-то деле Виктория, но все зовут меня Вики.
— Патрик. Патрик Шлегель. Рад познакомиться.
— О, мистер Шлегель, я так рада встрече с вами! — Она рассмеялась. — Хотя вы и так, наверное, знаете.
— Патрик. Зовите меня Патриком.
— Патрик. Так почему же вы не остались у Роджера в шоу? По-моему, вы были великолепны!
Журналист и сам тысячу раз задавался этим вопросом и никогда не находил удовлетворительного ответа.
— Вы мне льстите, — признался он.
— Думаю, это все потому, что вас побоялись. Слишком вы были милый для того шоу. Наверное, им хотелось подыскать кого-нибудь с более заурядной внешностью. Чтобы Роджер выглядел не так бездарно.
Патрик рассмеялся:
— А это вариант!
— Так вы по-прежнему критикуете фильмы?
— Это моя работа. Собственно, поэтому я и здесь. Я освещаю Международный кинофестиваль в Тусоне. — Шлегель взглянул на часы. — Честно говоря, я уже должен быть там. Опоздал на первую пресс-конференцию.
— О, а я-то поговорить надеялась. — Вики явно расстроилась. Она огляделась по сторонам. — Подождите минутку, ладно?
Она устремилась к стойке регистрации и вернулась с ручкой и открыткой Реаты. Положила открытку на ладонь и стала записывать:
— Вот мое имя и номер комнаты. Позвоните, когда вернетесь. Или приходите к бассейну, там и встретимся. Со мной тут еще две подружки, мы собираемся вечером в местный ресторан, выпить и поужинать. Часов в восемь. И пробудем там, наверное, до полуночи. Здорово будет, если и вы к нам присоединитесь. Уверена, подруги тоже будут в восторге.
Патрик взял открытку и сунул себе в портфель:
— Звучит неплохо.
Вики улыбнулась и протянула ему руку:
— Тогда до встречи.
Он пожал ее руку, кивнул на прощание и направился к выходу. Один из двух помощников — швейцар? — неизменно и бесцельно стоявших у входа, распахнул перед ним дверь. Публициста ослепило солнечным светом, и он задержался на мгновение, чтобы надеть солнцезащитные очки.
— Эй!
Патрик оглянулся и увидел молодого мужчину примерно своего возраста. Прическа и одежда выказывали в нем жителя мегаполиса. Он бежал по тропинке в его сторону.
— Вы мистер Шлегель? — крикнул мужчина, подбегая.
— Ну да, — осторожно ответил журналист.
— Жаль, что я раньше не успел вас перехватить! Вы, видимо, уже собрались куда-то. Я спортивный координатор Реаты, подбираю игроков для турнира по волейболу сегодня вечером. Организуем для гостей небольшое развлечение. Помогает преодолеть барьеры, люди и друг с другом знакомятся, и неплохо при этом проводят время.
— Звучит неплохо, — ответил Патрик. — Но мне и вправду нужно ехать. Я опаздываю и…
Мужчина, похоже, и не слушал его.
— Дело еще и в том, что нам хочется немного настоящего спорта, добавить соревновательный элемент, хотя бы ради зрителей. Как вы, возможно, заметили, — он понизил голос, — летом в Реате отдыхают люди не лучшей формы, в смысле физической. А вы, как видно, за собой следите. Вот я и понадеялся, что вы присоединитесь к одной из наших волейбольных команд, чтобы игра прошла на должном уровне.
— Ну… — начал Шлегель неуверенно.
— Другие команды уже в полном составе, но Койотам нужна еще пара горячих парней. Что скажете?
Патрик покачал головой:
— Мне и вправду жаль. Я весь день пробуду в Тусоне на кинофестивале. Хотелось бы, но мне нельзя его пропускать.
По лицу координатора пролегла тень:
— Мы надеялись на участие всех одиноких мужчин на курорте.
— Простите.
Затянулось молчание, достаточно долгое, чтобы показаться неловким. Затем координатор улыбнулся:
— Быть может, завтра? У нас и на завтра кое-какие игры запланированы.
— Может, — ответил публицист.
Ему вспомнилось то странное, мрачное выражение лица, и он понял, что не хочет видеть его снова. И сам этот координатор внушал чувство неуравновешенности и опасности. Словно под маской дружелюбия и согласия скрывался какой-нибудь свирепый психопат.
Откуда ему было знать, что он одинок? Патрик задумался.
Ему не хотелось находиться здесь, не хотелось стоять рядом с этим человеком. И кроме того, ему действительно нужно было ехать. Поэтому, прежде чем координатор успел что-нибудь сказать, Шлегель пошел в сторону парковки, вскинул руку и бросил:
— В другой раз.
Патрик приготовился к возражениям, но их не последовало. Он с радостью зашагал по раскаленному асфальту, минуя кроссоверы и дорогие седаны, к своему драндулету. Через три минуты он уже мчался по разбитой дороге через пустыню. Реата уменьшалась в зеркале заднего вида.
Этот ублюдок Таунсенд в этот раз здорово его подставил, и журналист раздумывал, как бы поквитаться с редактором. Такая низость требовала отмщения. Реата была не просто скучным курортом, затерянным в богом забытой пустыне.
Она была…
Страшной.
Да. Ребячье слово. Глупое слово. Но ему хватало мужества признать, что это место внушало тревогу. Колесо угодило в особенно скверную выбоину, и Шлегель взглянул в зеркало на ворота и сторожку, прежде чем те скрылись за поворотом. Он подумал о злобном лице спортивного координатора, о пауке в номере, о вечеринке прошлой ночью, которой вроде как и не было, о волке и змеях, которые встретились ему на тропинке, о сердитых людях у бассейна… Если чутье его не обманывало, ему следовало провести эту ночь где-нибудь в Тусоне и никогда не возвращаться.