Настя и Коротков вежливо ответили, что они подумают. От предложенного ужина отказываться не стали – встреча с работником зверофермы съела весь лимит времени, оставленный на посещение ресторана. Петр Сергеевич проявил себя хозяином весьма комфортным, ничего не навязывал, не требовал, чтобы обязательно «попробовали» то или иное блюдо, ни одной секунды не настаивал на том, чтобы гости непременно выпили, хотя на столе спиртное стояло в широчайшем ассортименте. Ворожец пригласил помощницу Инну разделить трапезу, и женщина села вместе с ними за стол и даже положила себе на тарелку какую-то закуску… Но поужинать ей так и не удалось.
– Да, позвони лепиле, скажи, что ни хрена мне его лекарство не помогает, у меня так и покалывает в ногах, и пальцы на руках немеют, – вдруг заявил Петр Сергеевич. – И голова кружится по утрам. Пусть что-нибудь другое назначит. Короче, вы там с ним посоветуйтесь и решите как-нибудь, чтобы у меня этой проблемы не было.
Настя с трудом сдержалась, чтобы сохранить невозмутимость. Позвони и скажи, что у меня болит… Ничего себе! Где болит? Как именно болит? В какое время суток? Как часто? Насколько сильно? На эти вопросы, без которых ни один врач ничего не поймет, должен ответить сам пациент, потому что знает точно только он. И потом, нужно же проводить какие-то обследования, кровь сдавать, сосуды проверять… Как можно вот так, по телефону, заочно назначать препарат? И вообще, Петр Сергеевич имеет обыкновение смотреть на часы или нет? Уже одиннадцатый час. Звонить врачу в такое время просто неприлично, если ситуация не жизнеугрожающая. «Лепила»… Что это, остатки криминального прошлого?
А вот Инну это, похоже, совершенно не удивило.
– Конечно, Петр Сергеевич, – коротко ответила она, тут же встала из-за стола и удалилась в сторону «комнаты помощника». Вернулась она примерно через час, когда уже приступили к чаю и десерту, молча положила на стол перед Ворожцом упаковку лекарства и чек. Значит, не только с врачом созвонилась, но и в дежурную аптеку сгонять успела.
– Принимать два раза в день, утром и перед сном, – сказала она, – я на коробке написала.
– Спасибо, – рассеянно кивнул Ворожец, не желавший прерывать увлекательнейшую беседу с Коротковым о расстановке местных политических и экономических сил.
Насте эти разговоры казались скучными, ей намного интереснее было бы поговорить о другом. Но всему свое время.
Однако удивительно, что врач, которому позвонила помощница Инна, все-таки рискнул назначить какой-то препарат, не поговорив с самим больным и не осмотрев его. Скорее всего, уважаемый Петр Сергеевич относится к той категории пациентов, которые в ответ на перечисляемые врачом рекомендации говорят: «Доктор, сколько надо заплатить, чтобы вы мне все разрешили?» И доктор, промучившись с подобным пациентом несколько лет, безнадежно машет рукой и идет на поводу. Такое бывает.
– Я еще нужна? – спросила Инна.
– Нет, можешь ехать, – не поворачивая головы к помощнице, ответил Ворожец. – И Наде скажи, что гостям подавать на завтрак. Пусть не ждет, пока мы закончим, завтра утром пусть придет пораньше и все уберет.
Инна достала блокнот и вопросительно посмотрела на Настю, потом на Короткова, все записала, попрощалась и вышла.
«Забавный типаж, – думала Настя, наблюдая за хозяином дома. – Эта Надя, повариха, заходила сюда ровно две минуты назад, приносила свежезаваренный чай. Почему Петр Сергеевич сам не сказал ей и насчет завтрака, и насчет того, чтобы она не ждала и уходила домой? Зачем нужно непременно играть в этот детский сад с испорченным телефоном? В конце концов, кухня всего в трех метрах отсюда, мог бы сделать несколько шагов».
Ей нравился этот дом, деревянный, компактный, нравилось смотреть на стены из светлого бруса и на потолочные балки, нравилось, что здесь нет никаких признаков того, что она называла «богачеством». Нравился запах дерева. Нравилась простота и функциональность интерьеров. Ничего лишнего. И в то же время есть все нужное. Никаких финтифлюшек, позолоты и колонн. Огромные, от пола до потолка, окна. Конечно, сейчас уже темно, но судя по тому, что они с Коротковым видели, проходя по участку, можно уверенно утверждать, что из любого окна этого замечательного дома открывается вид на огромные разлапистые хвойные деревья. Вечер прохладный, окна закрыты, но когда она доберется до своей спальни и распахнет их, то наверняка воздух окажется таким, что она будет спать сладко, как никогда.
И хозяин дома ей нравился. Было в нем какое-то очарование… Очарование чего? Она попыталась сформулировать для себя, что же кажется ей таким привлекательным в Петре Сергеевиче. Простота? Открытость? Нет, вряд ли. Слишком мало они знакомы, чтобы делать столь уверенные выводы. Простота и открытость легко имитируются при желании и часто оказываются обманом. Эти качества, безусловно, привлекают ее, но не факт, что они истинные.
Дом. Вот что ей нравится в Ворожце. Если дом соответствует его вкусу, его потребностям, если он живет в нем по доброй воле, а не вынужденно, просто потому, что больше негде, то можно делать выводы. У Петра Сергеевича напрочь отсутствует фанаберия и желание «выглядеть». Он отлично понимает, что финтифлюшки с позолотой не несут ни малейшей функциональной пользы, равно как и столешницы из малахита, а вкладывание денег в дорогой декор – дело пустое с точки зрения качества жизни, оно имеет смысл только как демонстрация благосостояния.
И еще этот взгляд Ворожца, это выражение лица, то и дело появляющееся у него во время разговора… Ум? Цепкость? Хитрость? Нет, все не то. Эти качества, может, и есть, но привлекают Настю не они. Что-то другое. Но что? Вот! Это лукавство и веселое озорство хулиганистого пацанчика, который так и сидит в солидном и не сказать чтоб уж очень молодом бизнесмене. Сидит и периодически выглядывает через глаза и улыбку.
Пока она предавалась размышлениям, никак не относящимся к выбору участка под застройку, мужчины перешли на «ты» и теперь обсуждали вероятность принятия того или иного варианта проекта Федеральной трассы.
– Зря ты у меня спрашиваешь, – усмехался Петр Сергеевич. – Я же с мэром дружу, так что не могу быть объективным. Мы с ним и начальником УВД Баевым – одна команда. Лично у меня никаких финансовых интересов на юге нет и на севере тоже нет, мне с точки зрения бизнеса безразлично, где именно пройдет трасса. Но как друг Смелкова я, конечно, его поддерживаю и всячески помогаю, как могу. Где связи и влияние задействую, где деньги… Ну, сам понимаешь.
– А давно вы дружите с мэром? – спросила Настя, решившая, наконец, поучаствовать в разговоре.
– Да сто лет! – расхохотался Ворожец. – Если совсем точно – то сорок пять, с первого класса школы. Кстати, предлагаю вам тоже перейти на «ты», с Юрой мы уже договорились, а вот вы, Анастасия, как-то выпадаете из нашего мейнстрима.
– Не знаю, – с сомнением ответила она, – мне это сложно, я привыкла на «вы» с людьми общаться, за исключением близких и давно знакомых. Если хотите, могу обращаться к вам без отчества, но все равно на «вы».
– Ну ладно, хоть так, – покладисто отозвался Ворожец. – Так вот, с Костей Смелковым мы не только в одном классе учились, но и в армии вместе служили, а между школой и армией еще и работали вместе на строительстве нашей зверофермы.