Наташа все-таки встала.
– Ты ненавидишь Данилова!
Он не хотел с ней ссориться, к тому же она была недалека от истины.
– Надо уходить, – только и смог сказать он и обрадовался, что Наташа не стала добиваться подтверждения либо опровержения своих слов.
Они собрали подарки, Егор отнес стол в кухню, Наташа вышла из квартиры первой. Леша вышел за ней. Они все начали успокаиваться, веря, что игра закончилась, несмотря ни на что, закончилась.
Все это время фонарик с динамо-машинкой «жук» лежал под диваном.
Егор не почувствовал себя лучше. Ни когда удалось дожить до пяти утра, ни когда узнал, что мальчишке все-таки приглянулся подарок. Он не чувствовал себя победителем. Почему? Он долго думал над этим вопросом, пока они ехали домой. Леша высадил его у подъезда. Прощания были скупыми. Они устали, и Егор подозревал, что так же, как и он, не чувствовали себя выигравшими.
Егор решил, что нужно выспаться. Возможно, ответы придут чуть позже, при дневном свете. Пусть последние дни наводили тоску, и причина не только в смертельной игре. Серые пасмурные дни, моросящий дождь – антураж другой, опасной жизни. Жизни в ожидании смерти. Так наверняка себя чувствуют смертельно больные люди, уставшие бороться за каждый день своей жизни. Как хотелось, чтобы вышло солнце. Так бывает только в сказках, но чувство проигравшего толкало к мысли, что, будь их реальность сказкой, утром солнце не вышло бы из-за туч. Оно вообще не вышло бы.
Авдеев подошел к двери и достал ключи. И вдруг замер, так и не поднеся их к замочной скважине. У него в руках были ключи от Катиной квартиры. Его не пугало, что они, обнаружив пропажу, кинутся искать лжемастера. Черт! Хотя, наверное, все-таки пугало. Они с легкостью его найдут через Макса Смирнова. Но было еще кое-что. В случае если игра не окончена, им нужно будет вернуться будущей ночью в квартиру, а, не обнаружив ключей, хозяева сначала заменят замки и лишь потом начнут искать Авдеева. И тогда Егорка закончит игру в «стакане» ближайшего участка. Как бы оно ни было, ключи надо вернуть.
Смирнов долго не поднимал трубку. В обычной ситуации он бросил бы эту затею. Да в обычной ситуации он даже и не стал бы звонить этому лоботрясу в пять утра. Но трубку все-таки подняли.
– Да, Авдейка, слушаю.
Голос не был сонным, но и приветливым его не назвать.
– Слушай, девица еще с тобой?
– Какая?
Егор понял, что не знает, как зовут родственницу Кати.
– Расслабься, Егорка, здесь она. Куда ж я ее дену. Даже вот жениться подумываю.
– Это хорошо, – обрадовался Егор, хотя на женитьбу, понятное дело, ему было наплевать. – Вы где?
– Ты хочешь присоединиться?
– Мне нужно ей отдать ключи.
– О-о! Как ты кстати, прямо к женитьбе. Хата пустая?
«Если не считать призрака, – подумал Егор, – то да».
– Когда я уходил оттуда, была пустой.
– Красавчик. Мы сейчас заедем к тебе… Ты же дома?
Егор кивнул, потом, поняв, что его не видят, сказал:
– Да. Только давай по-шустрому. А то я устал. Боюсь отрубиться.
– Братка, мы уже у тебя.
Егор улыбнулся. Все еще улыбаясь, открыл дверь и вошел в квартиру. Красавчик, братка, дружище – улыбка начала сходить с лица. Смирнов не отличался уважительным отношением к людям. Никогда. Исключением были последние дни. И то потому что у Егора было такое желание. Улыбка померкла, и Егор плюхнулся на пуфик в прихожей. Его желание все еще действовало, оно не превратилось в тыкву в полночь. Чудеса все еще витали вокруг. А это значило, что игра продолжается.
Леша уговорил Наташу остаться у него. Они тихо прошли в кухню. Говорить не хотелось, но и спать, как оказалось, тоже. Наташа села за стол. Леша пошел ставить чайник.
– Леш, ты когда-нибудь думал о смерти?
Не сказать, чтобы вопрос был неожиданным. Когда ты сталкиваешься со смертью каждый день, то подобный вопрос был не страннее вопроса: как дела? Но почему-то ему не хотелось на него отвечать.
Он сел напротив Наташи и взял ее за руки. Их взгляды встретились.
– Наташенька, никто не думает о смерти, когда все хорошо.
Она грустно усмехнулась.
– У нас будет все хорошо, – произнес Алексей.
– Ты не ответил на мой вопрос.
Он не знал, что ответить. Думал ли он о смерти? О чьей? Вообще или о собственной? Он думал. Конечно, думал. И о собственной, и о маминой, и о… Однажды он даже желал смерти, и именно сейчас ему стало стыдно за это. Именно сейчас, когда он воочию видел, что желания и некоторые игры могут закончиться смертью, он понял, что был несколько несдержан. Порой люди не задумываются, что их проклятия могут сбыться.
– Да, мне было плохо. Плохо так, что я задумался о смерти.
Леша решил не говорить ни о причинах, ни о том, о чьей смерти думал. Соври он или скажи правду, в любом случае предстанет перед Копыловой в неприглядном виде. Потому как самоубийцы – слабаки, а проклинающие других – неудачники.
– Почему ты спрашиваешь?
Чайник закипел, и Леша встал, чтобы выключить газ.
– Не знаю. Мне просто интересно, одна ли я уже не боюсь. Мне не страшно. Мне все параллельно, понимаешь?
Леша понимал. Он налил кипятка в кружки. Достал банку кофе и повернулся к Наташе.
– Не понимаю, – грубо сказал он. – Никитке, Ритке и Кате – вот кому параллельно, вот кому все равно. А нам должно…
– Я знаю, – перебила его Наташа. – Знаю, но ничего с этим поделать не могу. Будто все чувства растворились. Я устала, и у меня только одно желание, чтобы это все поскорее закончилось. Закончилось, и даже неважно, как.
– Нельзя так. Нельзя…
Слишком поздно Алексей понял, что в кухню вошла мама.
– Сынок, налей-ка мне кофейку, – сказала Валентина, прошла к столу и села рядом с Наташей. – Итак, молодежь, я хочу знать, что с вами происходит.
Алексей облился кипятком и вскрикнул.
– Мама!
– Да, сынок, я знаю. Вы взрослые и сами можете решить свои проблемы. Но когда я слышу, что мой взрослый сын разговаривает в пустом подъезде с вымышленным другом, а его девушка в пять утра желает, чтобы ЭТО поскорее закончилось, то я просто вынуждена думать, что как минимум что-то уже началось. И это что-то не из приятных. Я права?
Леша и Наташа поочередно кивнули.
Наверное, Егор уснул, потому что когда он открыл глаза, на улице было светло. Он не помнил прихода Смирнова, но, ощупав карманы, ключей не нашел. Встал с дивана, выключил свет и выглянул в коридор. Авдеев пошатнулся. Перед ним был коридор Катиной квартиры. Он повернул в комнату, в которой проснулся. Она также была Катина. Только теперь у дивана не стоял кухонный стол, заваленный подарками, его заменил журнальный, тот самый, с которым они и начали играть.