— Да неужели? — вдруг с насмешкой осведомился кто-то, скрывающийся во мраке.
Я замерла от неожиданности. А это еще кто такой? Морган или Фрей? Да нет, этот мужской голос мне совершенно незнаком. Хриплый, будто его обладатель страдает от затянувшейся простуды, и с весьма заметным певучим акцентом.
«Это итаррийский акцент, — любезно просветил меня Эдриан. — Но, право слово, я тоже не совсем понимаю…»
Завершить фразу он не успел. Опять заговорил Виллоби, и Эдриан поспешно замолчал, не желая пропустить ни слова.
— А ты еще кто такой? — грубо осведомился некромант. — Если путник — то давай, иди по своим делам, да пошевеливайся, пока я тобой не занялся. И можешь не благодарить меня за доброту. Просто ближайшие дни я буду очень занят своими гостями. Придется преподать им парочку уроков хорошего поведения.
— Беда в том, что мое дело — это вы, сьер Виллоби Эйр, и ваша жена, сьерра Миколика Эйр, — с ядовитым сарказмом отозвался незнакомец. — И я рад, что поспел именно в тот момент, когда доказательства вашей вины очевидны и не требуют дальнейшего разбирательства.
— Что? — Виллоби не удержался и рассмеялся в полный голос. Простонал в перерывах между раскатами громового хохота: — Что за чушь ты мелешь, странник? Проваливай прочь, пока я не потерял терпения! Доказательства моей вины очевидны, видишь ли. Кто ты такой, чтобы судить меня?
— Хорошо, что вы спросили, — спокойно отозвался незнакомец. — Седрик. Седрик из Черной Грязи. Королевский дознаватель по особо важным делам.
Я мысленно нахмурилась. Это имя было мне знакомо. Не так давно я слышала его. Еще бы вспомнить, где и в связи с чем.
— Это бывший хозяин дома, в котором поселился Арчер, — чуть слышно проговорил Эдриан, обращаясь ко мне. Затем задумчиво протянул, уже рассуждая сам с собою: — Некромант на королевской службе… Что же, теперь понятно, почему у него итаррийский акцент. В нашей стране изучение магии смерти находится под строжайшим запретом, поэтому иногда приходится прибегать к помощи иностранных специалистов.
Эдриан почти дословно повторил сьера Гаррисона, когда тот рассказывал о своей непростой судьбе, занесшей его в имение рода Эйр.
— Королевский дознаватель? — В тоне Виллоби впервые послышалось легкое замешательство. Но почти сразу он продолжил с прежней непоколебимой самоуверенностью: — Ну что же, тем лучше! Значит, судьба сделала мне еще один подарок, и веселье ожидается знатным!
— Вы даже не представляете себе, насколько, — с легкой насмешкой отозвался пока еще невидимый Седрик. Чуть повысил голос и приказал: — Кто бы ни присутствовал тут еще — не шевелитесь! И, во имя всех богов, не вмешивайтесь!
А затем тишину предрассветного леса разорвал тонкий женский визг. Я вздрогнула, заметив, что паутина, в которую мы едва не попали, вдруг слабо засветилась, и по ней черным потоком заструились крошечные паучки.
— Какая гадость! — в сердцах выплюнул Эдриан, и я почувствовала, как он вздрогнул всем телом от омерзения. Где-то неподалеку в непередаваемой муке застонал кто-то из моих друзей.
— Не шевелиться! — рявкнул Седрик, повторяя свой приказ. — Что бы вы ни увидели, что бы ни почувствовали — ни шага в сторону! Это иллюзии. Арахния пытается…
Его слова прервал преисполненный ужаса крик Ульрики.
— Пауки! — захлебывалась она в вопле. — О легендарный Диритос, спаси меня! Они повсюду. Тьфу, только не в рот, только не в уши! Они сожрут меня изнутри!
И фея как-то странно заклекотала, захлебнувшись от отвращения.
— Держите рот закрытым, если не желаете, чтобы в него попали пауки, — хладнокровно посоветовал ей Седрик.
В этот момент я порадовалась, что власть над телом принадлежит Эдриану. Боюсь, иначе я не сумела бы удержаться и ударилась бы в постыдное бегство, позабыв о предупреждении неожиданного спасителя и тем самым, вполне вероятно, погубив бы себя. В отблесках мерцающей паутины было видно, что черная волна мерзких созданий достигла моих ног и принялась взбираться по ним.
— Ненавижу! — простонал Эдриан, но каким-то чудом ограничил свой выплеск наверняка зашкаливающих эмоций лишь этим словом.
На его месте я бы уже давным-давно каталась по земле, пытаясь скинуть с себя пауков. Но тот превратился в подобие статуи, поднял голову и устремил взгляд на верхушки елей, не позволяя себе посмотреть на то, что творится внизу.
— А теперь мой ход, — нарочито размеренно произнес Седрик, и я готова была крикнуть ему в полный голос: «Чего же ты медлишь?!»
Целое мгновение после этого ничего не происходило. По-моему, это было самое долгое мгновение в моей жизни. А затем лес вокруг заполыхал.
Эдриан подавил новый стон ужаса. Огонь бушевал так близко от меня, что почти лизал мои щеки. Но, что очень странно, он нес с собой не жар и не боль ожогов, а холод. Тот самый холод, что я уже однажды почувствовала — когда вошла в гостиную дома некроманта и посмотрела на разожженный камин.
— О Диритос, — захныкала Ульрика. — Диритос, прости и спаси меня. Я больше никогда…
Ее обещание оборвал непонятный треск, будто где-то рядом разорвали огромный отрез материи. Эдриан позволил себе чуть скосить глаза, и я увидела, что сиреневое пламя уже охватило мои ноги, от чего они заледенели. Но паукам пришлось куда хуже. Они падали с моей одежды сотнями, тысячами, сгорая в воздухе и не достигая земли.
— Виллоби! — внезапно раздался вскрик Миколики, заглушивший даже рев пламени, бушевавшего вокруг. — Виллоби, муж мой! Я… Я не могу больше терпеть. Огонь убивает меня. Он забирает мою энергию. Я… Я…
Арахния сорвалась на стон и затихла.
Некромант молчал, никак не отреагировав на жалобу своей преданной супруги. Зато вместо него вдруг раздалась мольба Моргана:
— Не убивайте ее! Она нам нужна!
— Дурак! — Эдриан не удержался и презрительно сплюнул на землю, по какой-то причине очень эмоционально отреагировав на просьбу приятеля. — Благородный дурак! Смотреть противно, как он собственными руками гробит свое счастье!
Не уверена, что Седрик услышал пожелание Моргана, но странный огонь начал тускнеть. Из ярко-синего, цвета весеннего неба, он стал светло-голубым, почти прозрачным. И, наконец, схлынул так же стремительно, как и разгорелся.
Эдриан испустил долгий протяжный вздох облегчения. Принялся охлопывать себя ладонями, видимо, желая убедиться, что ни одного паука не затаилось в складках одежды.
Между тем мрак, плескавшийся в тени деревьев, начал медленно сереть, будто в крепкий черный кофе тоненькой струйкой вливали молоко.
Эдриан поспешил воспользоваться этим и огляделся, а следовательно, и я получила возможность изучить окружающую обстановку.
Первым я увидела Фрея. Приятель стоял всего в нескольких шагах от меня. Он как-то странно подскакивал на месте, беспрестанно передергивал плечами и кривился.