И он опять осекся, заметив ядовитую усмешку на губах феи. Даже я невольно заулыбалась, хотя больше всего на свете мне хотелось выбежать из комнаты и спрятаться где-нибудь, лишь бы не участвовать больше в этом фарсе.
— Кто бы сомневался, — пробормотал себе под нос Морган. — Конечно же, Арчибальда — дочь старого приятеля нейна Ильриса. И драконица, я ведь угадал? А значит, никаких неприятных неожиданностей свадебный ритуал не принесет.
— Вы все неправильно поняли, — почти прошептал Арчер. — Я действительно люблю ее. И мои родители тут ни при чем!
— Кстати, а что насчет траура по Шериону, объявленного на год? — вопросил Морган. — Почему-то мне кажется, что твои родители предпочли забыть о нем, а то вдруг ты передумаешь. Наверняка свадьба по традиции назначена на день осеннего равноденствия. Верно?
Арчер не стал отвечать. Он опустил голову, и его оттопыренные уши запылали ярко-алым пламенем стыда, без всяких слов подтверждая верность догадки Моргана.
В этот момент мне нестерпимо захотелось погладить его по голове, подарить конфетку и пообещать, что злые дяди и тети больше не будут докучать ему неудобными вопросами. Слишком сильно он стал похож в этот момент на несправедливо обиженного малыша. Но себя мне было гораздо жальче.
— И когда ты собирался сообщить мне о столь радостном и счастливом событии в твоей жизни? — нарочито равнодушно осведомилась я, чувствуя, как в глубине души начинает зарождаться буря бешенства.
Мне до безумия хотелось взорваться криком, наброситься на Арчера с кулаками, расцарапать его лицо в кровь, да так, чтобы на всю жизнь остались шрамы. И тогда каждый взгляд в зеркало напоминал бы ему о предательстве и о том, как подло и низко он поступил со мной.
— Скоро, — так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, выдохнул Арчер. — Честное слово, не сегодня — завтра, но я бы обязательно сообщил. Каждый день собирался, но постоянно что-то мешало. К тому же я еще не очень хорошо ориентируюсь в тенях. Мне нужна была помощь, чтобы отыскать тебя. А мои родители занялись подготовкой к свадьбе… В общем, все как-то не складывалось.
— Ясно, — обронила я, почти не разжимая презрительно поджатых губ.
— Но с другой стороны, ты ведь все равно стала арахнией! — Арчер неожиданно вскинул голову, воровато посмотрел на меня и тут же отвел взгляд, но в его голосе прорезались обвиняющие нотки. — Ты прекрасно понимаешь, что наша свадьба в этом случае была бы совершенно невозможна!
— И опять-таки я припоминаю, что совсем недавно ты клялся и божился, будто готов пойти на любой риск, но возьмешь меня в жены. — Я пожала плечами, со злорадным удовлетворением наблюдая, как на лице моего бывшего жениха мгновенное было воодушевление вновь сменяется унылой досадой и неловкостью. — Мол, свадебный ритуал способен уравнять наши тени.
— Да, но… — опять замямлил было Арчер.
— Ну все, достаточно! — со злостью оборвала его я, не имея ни малейшего желания выслушивать его смешные оправдания. Так резко встала, что порывистым движением едва не опрокинула тяжелое кресло. И вышла прочь из гостиной, не отказав себе в удовольствии напоследок как следует грохнуть дверью.
* * *
За порогом дома плескались влажные июльские сумерки. Сильный ветер безжалостно гнул старые яблони, и они жалобно трещали, осыпая землю листвой и сухими ветвями. Но в воздухе чувствовалось тепло. Значит, затянувшаяся непогода уступает свои позиции, и не сегодня, так завтра опять наступит жара.
Я стояла на высоком каменном крыльце и наслаждалась свежим воздухом. Казалось, что я провела взаперти целую вечность. Воистину проклятый дом! Даже сейчас мне чудилось, будто из окон и распахнутой настежь двери ко мне тянутся призрачные руки несчастных, замученных в жилище некроманта. И они шепчут, умоляя остаться здесь, разделить с ними горький хлеб одиночества и разочарований. И я была почти готова поддаться их уговорам. Мертвые ведь не предают, в отличие от живых.
Я несколько раз тряхнула головой, отгоняя наваждение. Нет, моя обида на Арчера не настолько сильна. Да, конечно, досадно, что он так поступил со мной. Но с другой стороны, я ведь с самого начала предполагала, что у нас ничего не получится. Как там сказал Седрик? Если действительно любишь, то не сомневаешься?
— Вам не холодно? — в этот момент раздалось вкрадчивое из-за моей спины.
Я вздрогнула от неожиданности и лишь с величайшим трудом удержалась от испуганного вскрика. Как говорится, вспомнишь некроманта — он и явится.
— Нет, — проговорила я и посторонилась, позволяя королевскому дознавателю подойти и облокотиться на каменные перила.
Тот долго молчал, вглядываясь в густые чернила позднего вечера. В разрывах быстро летящих туч то и дело мелькала луна, и ее света мне вполне хватало, чтобы видеть сосредоточенное лицо некроманта, его плотно сомкнутые губы и резкие морщины, пролегшие от крыльев носа.
— Несчастная женщина, — вдруг произнес он и кивком указал на первую жену Виллоби, наказанную жестоким мужем вечность переживать свою оплошность.
В этот момент луна полностью вышла из-за облаков, и ее свет внезапно отразился в глазах стоящей у крыльца мраморной статуи так, будто они принадлежали живому человеку.
— И вы ничего не способны с этим сделать? — спросила я, украдкой поежившись. — Это же бесчеловечно — оставлять бедняжку в таком состоянии!
— Ну, если вы того просите. — Седрик улыбнулся. Легко сбежал по ступенькам и ласково прикоснулся ко лбу статуи.
Глаза статуи блеснули еще ярче, и вдруг одинокая слезинка покатилась по каменной щеке скорбящей женщины. Мгновение, другое — и все закончилось. Теперь я смотрела на статую и понимала, что заключенная в ней душа обрела покой.
— Поразительно, как жестоки бывают люди, — пробормотал Седрик, не торопясь вернуться ко мне. Он стоял у статуи и, хмурясь, вглядывался в ее лицо. — И чаще всего наибольшие страдания мы приносим тем, кого некогда любили. Чем сильнее были наши чувства, тем большую боль мы хотим причинить, силясь отомстить за свое разбитое сердце.
Я нахмурилась. В словах королевского дознавателя звучало нечто очень личное. Хм, и все-таки, какую тайну таит его прошлое? Неужели некогда его любимая предпочла другого мужчину?
— Впрочем, не важно, — очнулся от своих раздумий Седрик и виновато мне улыбнулся. — Вам и без того изрядно досталось, чтобы мучить вас еще своими философскими измышлениями.
— Да ничего страшного, — вежливо отозвалась я. Помолчала и добавила: — Напротив, я была бы не прочь отвлечься.
— Как понимаю, разговор с младшим Ульером выдался непростым, — догадливо произнес Седрик и принялся медленно поднимался по ступеням ко мне.
— Это еще мягко сказано. — Я с трудом выдавила из себя измученную усмешку. И вдруг совершенно неожиданно даже для себя с возмущением выпалила: — Он женится!
— Полагаю, не на вас, — прозорливо заметил Седрик, остановившись, когда между нами осталась всего одна ступенька.