– Умница. Тогда такой вопрос: ты знаешь, где искать тут наших?

– Кого? Сталкеров?

– Любых общих знакомых.

– Тебе же не любой общий знакомый нужен? – догадался Орех. – Где Литера, я не знаю.

Лицо Борланда ничего не выразило. Впрочем, при таком освещении Орех все равно не мог ничего рассмотреть.

– Про Виктора я тоже ничего не знаю, – добавил Орех. – И про Марка… Хотя вроде бы примерно помню, где жил полковник Рябов.

– Рябов? – переспросил Борланд. – А это еще кто такой?

– Бывший командир Виктора. Из армии.

– Ну-ка, расскажи мне подробнее.

– Да я не знаю ничего. Корнеев как-то упомянул его как единственного, кого знал в Москве. Полковник Рябов, живет где-то в Хамовниках. Подробностей не знаю.

– Старый боевой товарищ, – размышлял Борланд вслух. – Вокруг хаос, друзья пропали, доверять некому, и в твоем списке контактов – всего один человек, далекий от Зоны, единственный, кто знает тайную сторону твоей личности… Занятно, ведь про прошлое Виктора вообще никому не удавалось ничего нарыть. До этого момента…

– Ты что, собрался искать этого Рябова?

– Я ищу Виктора. Если у меня всего одна нить, я за нее потяну. Может, даже плавно. Вдруг кто-нибудь с того конца психанет и меня за нее вытащит.

– Ты же адреса не знаешь.

– Знаю фамилию, звание, примерный район. Для поисков этого достаточно.

– Интернет же не работает.

– Друг, я родился лет на пятнадцать раньше тебя. Когда мне нужна информация, я прежде всего думаю о людях, которые ею обладают. И уже потом о всяких технопошлостях.

– И где ты будешь искать этих людей?

– В Хамовниках. Еще вопросы?

– Ты уверен, что Виктор жив?

– Нет, – ответил Борланд.

Спустя некоторое время он добавил:

– И это еще один повод, чтобы поискать его.

7

Белка, Одесская область

9 февраля 2011 г.

12:01

В полдень Виталик воткнул лопату в рыхлую землю и выпрямил спину. Копание целины – не фунт изюму. Огородные работы давались ему легче с каждым годом, став чуть ли не единственным показателем течения времени. Позади остались школьная скамья и все сопутствующие проблемы. Впереди ждали армия и техникум. О нормальном институте Виталька особо не задумывался – куда больше привлекала мысль о большом городе, который одновременно немного пугал. Никто так и не начал строить ипподром в этих краях – то ли слухи, как обычно, оказались ложными, то ли у кого-то, что не менее банально, не оказалось денег. Родное село все больше превращалось в захолустную деревню, и Виталька не строил больших надежд на подъем. Потому и мечтать предпочитал, предварительно установив себе рамки. В свои полные семнадцать лет подобное самоограничение казалось ему высшей степенью взросления.

Воспоминания о покойном брате постепенно тускнели, и разница между Сергеем и им самим казалась Виталию все больше и больше, словно после расставания жизнь вбила огромный клин между ними. Их судьбы будто бы начали расходиться в разные стороны, подобно краям молнии, забывшим прикосновение застежки. Сережа умер в восемнадцать лет от взрыва гранаты во время засекреченной военной операции и был похоронен в закрытом гробу. Еще год – и Виталька переживет его возраст, теперь уже ставший постоянным. Однако ему казалось, что разница между ним и сводным братом не сокращается, а растет, будто Сережа продолжает жить где-то там, наверху, и живет намного быстрее, чем оставшиеся на Земле.

– Эй, хозяева, – заскрипел незнакомый голос.

Виталик подошел к забору. Из-за калитки выглядывал низкорослый дядька мерзкого вида, то и дело подпрыгивая, стараясь разглядеть внутреннее пространство двора. Наверное, один из местных пьянчуг, хотя Виталька его раньше не встречал.

– В чем дело? – спросил Виталик. – Ты к кому, дядя?

– Слышь, пацан, – ощерился алкаш. – Василий здесь живет?

– Ты кого пацаном обозвал, убогий? – спросил Виталик спокойно.

Он ожидал, что незнакомец впадет в жалкую, бессильную злобу. Этого бояться не следовало – наглый паразит на обочине жизни уже сам по себе не мог ничего противопоставить молодому и крепкому парню. Нет ничего плохого в том, чтобы в уничижительном тоне общаться с теми, кто сам себя унизил.

Однако вместо этого дядька чуть ли не с радостью выпучил глаза и начал подпрыгивать.

– Ты брательник Серого! – воскликнул он. – Точно, ты мелкий братан его! Он о тебе рассказывал!

– Чего? – не понял Виталик. – Ты кто такой вообще?

– Пусти к Ваське, пацан! – заверещал дядька. – Я братана твоего знал! Нам с твоим папкой про него покумекать надо!

Ничего не понимая, Виталька отодвинул шпингалет калитки и отворил ее, пропуская дядьку внутрь. Тот осторожно вошел, двигаясь очень странно – щупая носком старого ботинка дорогу перед каждым шагом. Казалось, он привык двигаться так постоянно, и обычное передвижение давалось ему тяжко. Может, бывший сапер? Служил с отчимом? Вряд ли – судя по словам, вытащенным из его бессвязной речи, Василия дядька знал исключительно транзитом через Сережу. Но что общего мог иметь брат с этим отребьем?

Прежде чем постучать в дверь, дядька приложился к ней ухом. Нет, точно не сапер. Может, искалеченный войной ветеран? Кто их знает, этих афганцев… Виталька не знал о войнах вообще ничего – из-за брата он не интересовался этими вопросами. Хотя что-то таинственное в незнакомце однозначно скрывалось.

Дверь открылась. Отчим стоял на пороге. Дядьку он явно не признал.

– Чего надо? – спросил он. – Кто такой?

Дядька что-то произнес. Всего одно слово, которое Виталька не разобрал. Но ответная реакция отчима его потрясла: он схватил дядьку за воротник грязной рубахи и силой затащил внутрь, захлопнув дверь ногой.

Виталька дернулся, однако остался стоять на месте. Отчим явно хотел поговорить с незваным гостем. И сделать это без свидетелей. Значит, не стоило ему в этом мешать. И все же воспоминания о брате разбередили что-то в душе парня – он осторожно обогнул дом, став у окна кухни, и напряг слух.

– …должен денег? – прогремел голос отчима. – Каких еще денег?! Что ты мне впариваешь тут?! Мой сын не крыса!

– Я такого и не сказал, – зашипел дядька. – Но долг платежом красен.

– Что ты ссышь на уши мне тут, гнида?! Доказательства есть?!

– Какие доказательства, папаша?! Серый так и сказал – мол, из Зоны выйдешь, езжай туда-то, где у него живут отец и брат. Они оплатят долг. Как еще я мог дом твой найти, а?

– В документах сына моего! Может, ты его и грохнул, падла?!

Послышался громкий треск мебели.