– Есть еще и другие?
– О, сколько угодно! Мир, созерцание, небо и небесные сферы. Честность и интеллект.
– А серебро?
– Серебро символизирует чистоту, надежду и справедливость. Получается, владелец герба был – или считал себя – человеком незаурядным, свободным, честным и неглупым. Что, согласитесь, отличное сочетание.
– Если только он правильно себя оценивал, – улыбнулась Маша. – Что ж, осталось узнать, кто же он.
Д’Урсель помолчал.
– Мари, – наконец вздохнул граф, – боюсь, что я не смогу вам помочь… – И на молчаливый вопрос Маши продолжил: – Дело в том, что данный герб не принадлежит ни одному из известных мне европейских родов…
Андрей привычным жестом вскрыл банку «Педигри» и вывернул неаппетитное на первый взгляд содержимое в миску прожорливой твари. Раневская рванул к «Педигри» так стремительно, будто не был отменно кормлен сегодня утром просроченной «докторской» колбасой.
– Сволочь лохматая! – нежно сказал Андрей, потрепав пса по сухой серой спине. – Так однажды снесешь меня с места, упаду я, ударюсь головой о какой-нибудь острый угол. Помру. Стану лежать тут, плохо пахнуть. И кормить перестану, что делать-то будешь?
Раневская ничего не ответил, сжирая «Педигри» с бешеной скоростью и отвратительным чавканьем. Хвост в порядке благодарности бешено бил Андрея по бедру.
– Меня сожрешь, наверное, – хмыкнул Андрей и пошел готовить еду себе, любимому – прекраснейшее рагу, скормленное сегодня чудеснейшей Ниной Степановной, успело уже забыться желудком. Для крепкого сна следовало закинуть туда хоть бутерброд с сыром…
Впрочем, Андрей все еще надеялся на «деревенских гномов». Он вышел на крыльцо и вздохнул с чувством глубокой благодарности и облегчения – так, наверное, даже Раневская не вздыхал (но что с него взять, с неблагодарной твари?). Гномы приходили. На крыльце, приятно контрастируя с холодильником, в котором, кроме куска обветренного сыра, ничего не имелось, стоял судочек. Голубенький такой. Славный. Андрей в сладком предвкушении открыл крышку: пара отбивных и рис. Ничего изысканного, но вполне себе съедобно. Он знал, что это постаралась железнодорожная кассирша в благодарность за прошлые заслуги по спасению единственной дочери. Претендентом на роль зятя он был, прямо скажем, никудышным. Но, к счастью, оказался не самым плохим сыщиком. Отсюда – регулярно поступающая еда. Традиция, начатая дочерью и продолженная матерью: уже без далекоидущих матримониальных планов, когда дочь снова уехала в Москву.
И на этот раз он принимал благодарность едой просто потому, что… Просто потому, что приходил вечерами совсем уж усталый и голодный. И еще – потому что Маши с ним не было, чтобы пожурить за недостойное поведение. Но Андрей уже привычно запретил себе думать о Маше и заставил себя сосредоточиться на том, что ему рассказала двумя часами ранее полковник Чугунова.
Итак, следовательница послала запрос по крупнейшим городам-миллионникам: ей были интересны умышленные возгорания крупных объектов. Возможно, повлекшие за собой смертельные исходы. Не сразу, но информация с копиями дел легла на ее стол на Петровке. Результаты оказались впечатляющими: дважды в году пожары вспыхивали в Екатеринбурге, Нижнем, Новосибирске, Омске, Уфе, Волгограде… Чугунова сравнивала даты, ставила флажки на карту… Но и так стало ясно: преступник передвигается. Приезжает в следующий город, совершает поджог и перемещается дальше… Но кто он? Водитель-дальнобойщик? Проводник поезда дальнего следования? Коммерсант, объезжающий торговые точки по всей России?
Чугунова привлекла к работе РЖД и выяснила: людей не перекидывали так скоро на столь разные направления; проверяла карту автомобильных трасс – в следовании пиромана не было никакой логики доставки груза. Нет, он путешествовал на самолетах. Однако в случае перелетов разброд в датах предполагал несколько «свободных» дней между поджогами. Плюс к тому преступник мог летать прямыми рейсами, а мог стыковочными. А мог и вовсе быть пилотом «Аэрофлота»…
Андрей разогрел мясо с гарниром в единственной имеющейся сковороде и сел за круглый стол, покрытый истертой клеенкой, собираясь вкушать ужин прямо из сковородки. А запивать чаем из еще утренней кружки с засохшими следами от кофе. Зачем стараться казаться лучше, чем ты есть, если Каравай все равно нет рядом? Он залил кипятком заварку, глотнул: кофе не чувствовался. Впрочем, чай тоже. Язык он обжег. Пошевелив им во рту, Андрей мрачновато взялся за вилку.
Итак, Чугунова придумала новый способ выловить преступника на основе способа старого. Она составила список пожаров, которые, по ее мнению, были делом рук одного и того же человека и происходили в людных местах, преимущественно в центре города. Затем обзвонила редакции местных газет и даже каналов телевидения. Ей нужны были все фото– и видеорепортажи с мест происшествия. Пресса откликнулась – в обмен на обещания эксклюзивного интервью. Степановна пообещала. Ей было не жалко. Две недели она обрабатывала присланный материал: увеличивала лица с фото, высветляла или, напротив, просила сделать их контрастнее. И сопоставляла, сопоставляла, сопоставляла толпы, пришедшие поглядеть на пожар в Екатеринбурге, Нижнем, Новосибирске, Омске, Уфе, Волгограде. Она искала одно лицо. Одно-единственное совпадение. И нашла.
– А это тебе не баран начхал! – сказала она Андрею с явной гордостью. – Они ж там, понимаешь, не как на фото класса, вытянувшись, анфас стояли. А то профилем, выглядывая из-за спин других зевак, то в шляпе, то покуривая – а рука с сигаретой заслоняет низ лица. Но у меня благодаря активности этой сволочи много материала накопилось… Они мне снились, эти лица. На фоне новостроек, кинотеатра «Ударник», сквера в центре города, церкви на пригорке. И однажды, не поверишь, как Менделееву его таблица, приснился Он. Он стоял перед пожарищем один-одинешенек и улыбался так ласково, мол, вот же он я, дура! Чего не ловишь? Я проснулась с криком и, не дожидаясь утра, накинула пальто на ночнушку, спустилась вниз, поймала частника и рванула на Петровку…
Она не была уверена, что это лицо, скуластое, простое, с типично среднерусским носом-картошкой, не было просто ее ночным кошмаром. Она торопилась, пока оно еще оставалось в памяти, пока она могла, лишь прикрыв глаза, вызвать его образ из той части мозга, которая ведает сновидениями и безумием… Она пробежала по темному пустому коридору, влетела в кабинет, где теперь вся стена была увешана фотографиями с мест пожаров, и сразу его узнала. Дрожащим от волнения пальцем она водила от снимка из Екатеринбурга к снимкам в Нижнем, Москве, Омске и дальше, дальше – он был там повсюду! Высокий мужчина в добротном темном пальто и красном шарфе стоял и смотрел на огонь.
После началась кропотливая работа с уличными камерами: Чугунова искала те, которые находились в непосредственной близости от пожара. Одна из них запечатлела интересующего ее мужчину входящим в отель на Садовом кольце в Москве. Там же сохранилась копия паспорта Станислава Сидюхина, проживающего в городе Екатеринбурге на улице Ленина. Тридцати восьми лет, отца двух девочек. Аудитора. Именно с аудиторскими проверками он и путешествовал по городам и весям. Впрочем, нет, в Москве он оказался на международной конференции по обмену опытом с западными аудиторскими компаниями.