Только сейчас он заметил, как изменилась его жена. Несмотря на регулярные подтяжки лица, омолаживающие кремы и профессионально наложенный макияж, даже с первого взгляда было видно, как она постарела за эти дни. В глазах Глорис все реже и реже вспыхивали огоньки надежды.
– Я должен сегодня дать ответ по поводу операции, – признался Джеймс. – У меня два варианта. Оставить все как есть или искать новое сердце.
– Оставлять все как есть нельзя, – твердо сказала Глорис. – Я не собираюсь смотреть, как из тебя медленно уходит жизнь. Ты мне нужен.
– Я тоже этого не хочу. Но пересадка сердца, Глорис, это не замена масляного фильтра в нашем «Линкольне».
– Неужели нет специалистов, которые могут сделать тебе эту операцию, Джеймс? – изумилась женщина. – У нас есть деньги. Ты уважаемый человек, многого добившийся в жизни. Разве это так сложно? Или проблема в?.. – Она вопросительно посмотрела на мужа.
Глорис явно боялась закончить эту мысль вслух.
– Именно, – произнес Джеймс. – Сердце нельзя купить в магазине подержанных товаров. Есть листы ожидания. Существует очередь, Глорис, и она огромна. Я и представить себе не мог, что так много желающих получить новую почку или то же сердце! Никто не знает, сколько потребуется ждать, когда подойдет моя очередь. К сожалению, никакие деньги не помогут мне стать первым в этом списке.
– Но есть же какой-то выход!
– Есть. Завтра я обо всем тебе расскажу.
Взор Джеймса остановился на часах. Кларк должен выйти на связь через минуту.
– Дорогая, мне очень неловко тебя просить, но нам нужно прощаться, – сказал он. – У меня сейчас будет важный разговор. Именно на эту самую тему.
– Конечно, любимый. – Глорис нежно поцеловала супруга в прохладный лоб. – Все будет хорошо, – шепнула она и ласково провела тонкими пальцами по редеющим волосам Джеймса.
Он изобразил на лице улыбку, но и сам понимал, что она вышла слишком напряженной.
Женщина тихо покинула палату, а Джеймс подтащил к себе ноутбук.
– Давай же! – недовольно пробурчал он в ожидании, пока загрузятся все программы.
Наконец мистер Оутис включил скайп и сразу услышал:
– Вы пунктуальны, Джеймс.
Американец едва разглядел Кларка, который сидел в каком-то темном помещении. Бледноватое вытянутое лицо, плотно сжатые губы и черные, бездонные глаза, напоминающие бойницы.
«Он похож на стервятника, который терпеливо ждет, когда его жертва окончательно обессилет», – внезапно подумал Джеймс и сказал:
– Доброе утро, Брэндон.
– Вы приняли решение?
Джеймс кашлянул, собираясь с мыслями.
– Эта заминка означает, что вас все еще одолевают сомнения? – осведомился Кларк.
– Дело в том, мистер Кларк, что мы с вами оба взрослые и умные люди, – начал американец, вновь перейдя на официальный стиль. – Вам как никому другому известно, что прежде чем пойти на какой-то ответственный шаг, нужно просчитать все возможные риски…
– Можете не продолжать. Вам ведь нужны гарантии, не правда ли? – перебил его англичанин.
– Да. Я плачу немалую сумму, при этом рискую жизнью.
– Вы совершенно правы. На вашем месте я поступил бы точно так же.
– Так что вы скажете? Видите ли, мистер Кларк, было бы очевидной глупостью ложиться под нож хирурга, который будет вскрывать твою грудную клетку, не владея никакой информацией. Здесь, в клинике, у меня была масса времени, чтобы хоть немного вникнуть в суть вопроса трансплантологии. Я имею в виду пересадку сердца.
Кларк молчал и сидел в полной неподвижности. Со стороны могло показаться, что Джеймс разговаривает с манекеном. Но в его глазах вдруг промелькнули тусклые огоньки, и американец непроизвольно подумал о стволах, высовывающихся из бойниц.
– Статистика свидетельствует, что только половина людей с пересаженным сердцем живет еще не меньше десяти лет. Лишь единицы – двадцать и более. Дальше. Проконсультировавшись со специалистами, я с удивлением обнаружил, что тяжела не столько сама операция, сколько ее последствия. Главная проблема – отторжение пересаженного сердца, которое возникает из-за реакции иммунной системы на чужеродный орган. – Он перевел дух и продолжил: – Даже при совместимости донора со мной может возникнуть несоответствие тканевых антигенов. В итоге мои иммунные клетки могут разрушить ткань нового сердца. Мистер Кларк, вы, надеюсь, понимаете, о чем я говорю?
– Вполне. Или вы думаете, что я продаю услуги, не имея никакого понятия о них?
– Я не хотел вас обидеть, мистер Кларк.
– Я никогда ни на кого не обижаюсь, мистер Оутис. У меня на это элементарно нет времени. Кроме того, я берегу свою нервную систему. Но давайте вернемся к нашему разговору. Позвольте мне кое-что добавить. После трансплантации сердца ваша жизнь никогда не станет такой, какой была до этого. Вы никуда не денетесь от процедур иммуносупрессивной терапии. Они нужны для подавления реакций вашей иммунной системы. Это только одно из весьма многих условий.
– Я кое-что слышал об этом, – сказал Джеймс.
– Вас могут подстерегать инфекции, – продолжал Кларк голосом, начисто лишенным эмоций. – Бактериальные, вирусные, грибковые, какие хотите. В вашем случае они могут быть смертельными. У вас может развиться болезнь коронарных сосудов, при которой поражается внутренняя стенка артерий. Так что я владею информацией, мистер Оутис. Видите, я не пытаюсь вас уговорить, как вы изволили выразиться, лечь под нож. Я говорю вам правду.
– Я это вижу. Только ваши познания почему-то еще больше заставляют меня задуматься о правильности своего решения обратиться к вам.
Впервые за все время разговора на лице Кларка появилось нечто похожее на ухмылку:
– Давайте начистоту, мистер Оутис. Вам далеко не двадцать лет, но вы все равно очень хотите жить и имеете на это полное право, как и любой другой человек, пусть даже совсем древний. Из всего, что мы сейчас обсудили, уже ясно, что никаких гарантий вам никто не даст. Если вы уйдете из клиники и смиритесь с ситуацией, то очень скоро умрете. Если вы будете действовать официальным путем и встанете в очередь на операцию, то результат будет абсолютно тем же. У вас есть шанс. Его предлагаю вам я и не расхваливаю при этом качество своих услуг. Я не имею привычки втюхивать свой товар, как это делают, простите за прямоту, некоторые ваши подчиненные, выдающие неликвидную недвижимость за элитную.
Лицо Джеймса побагровело.
– Не злитесь, мистер Оутис, – спокойно произнес англичанин, заметив это. – Просто дослушайте меня. Я привык называть вещи своими именами. В начале нашего разговора вы назвали нас обоих умными и взрослыми людьми. Это так. Поэтому поймите одну простую вещь – то, на что вы сейчас идете, является риском. Без него не обойтись, если вы хотите жить. Даже десять лет, о которых вы говорили только что, – большой срок. В то же время это очень мало. Оценивать его можно по-разному. Решите уже для себя наконец, что стоит на чаше весов, какова цена этого риска.