Бох и Шельма | Страница: 69
- Georgia
- Verdana
- Tahoma
- Symbol
- Arial
– И поэтому ты оставляешь меня в живых?
– Ты сам себя оставляешь в живых. Посмотри на ту ветку. – Купец показал на росший за окном вяз, с которого буря сдула все листья, кроме одного-единственного, чудом уцелевшего. – Вот и ты такой же. Цепкий. Я люблю цепких.
И продолжил, вполголоса:
– Значение имеет дерево, а не листья на нем. Для здорового роста даже необходимо, чтобы листья гибли и обновлялись. Дерево растет медленно. Главное, чтобы он не засохло, не погибло от удара молнии, чтоб не искривился и не расщепился ствол. А сколько распустится и увянет листьев, сколько их сорвет ветер – важности не имеет. Что жалеть листья?
– А? – подумав, спросил Яшка.
Бох удивленно воззрился на него:
– Ты еще не ушел? Мы обо всем поговорили. Прощай.
Сел к столу, придвинул конторскую книгу, подпер рукой большую голову, надел на нее барет – значит, беседа окончена.
На цыпочках, стараясь не мешать, Шельма двинулся к двери. Но на пороге задержался, обернулся, покашлял.
– Чего тебе еще? – оторвался от записей Бох.
Яшка нерешительно спросил:
– А ты точно немец?
– Немец-немец, кто ж еще, – буркнул купец и снова уткнулся в цифирь. – Всё. Иди себе с Богом. Надоел.
