– Потому-то и молчала, что сомневалась. А недавно тайно к знахарке ходила. Она сказала, что я здорова. Значит, Федор не способный.
– Знахарке поверила! Да ладно, чего уж теперь. Надо думать, как не допустить твоего развода с Федором.
– Как же не допустить, если этим сам Иван озаботился? А он на расправу скор. Прикажет страже, меня вмиг из палат вытащат, в сани бросят, вывезут в ближайший монастырь, там постригут и закроют в келье.
– Ты вот что, Ирина, на Федьку дави! Будь с ним ласкова, в постели шевелись, шепчи, что любишь его больше жизни. Мол, покончишь с собой, коли царь настоит на разводе. Ивану теперь не до вас. Он намерен бросить Нагую и жениться на родственнице английской королевы. Дело хлопотливое, долгое. Я за это время что-нибудь придумаю.
Ирина скривилась, отчего ее красивое от природы лицо подурнело.
– Легко тебе говорить насчет постели. А меня тошнит, как касаюсь его толстого, мягкого и потного тела.
– В келье лучше будет?
Царевна вздохнула.
– Уж быстрее бы помер Иван. Из Федьки правитель еще тот. Блаженный, прямо дите неразумное, до сих пор любит песни да сказки слушать. Вот кому место в монастыре. Набожный, ни единой службы не пропускает, монахов приглашает, долго говорит с ними. Обожает колокольный звон, иногда сам лазит на колокольню. Вот в обители и звонил бы вволю.
– Ты, Ирина, такими словами не разбрасывайся. Не дай Бог, кто услышит да донесет царю. Тогда тебе и до монастыря не доехать. Делай то, что сказано. Держи при себе Федора, ублажай его, стань ему ближе. Слабоумные, они упертые. Если Федор грудью за тебя встанет, то Иван не применит силу. Федька какой-никакой, а законный наследник. Сын Марии Нагой соперничества ему не составит. Да и кто знает, как долго проживет новорожденный? Все мы в руках Божьих. Ты поняла меня?
– Поняла.
Годунов обнял сестру.
– Ничего, Ирина, с Божьей помощью станешь ты царицей.
– Ага! – Ирина впервые за вечер улыбнулась. – Или я не знаю, что ты престол под себя примеряешь?
– Тише! Пойду я, и ты ступай к мужу. Успокой, обласкай, поплачься. У вас, баб, это легко получается.
Годунов покинул палаты сестры, но к себе не пошел, а поспешил к придворному врачу, англичанину Иоганну Эйлофу.
Тот встретил боярина, не скрывая изумления.
– Борис? Ты?
– Я, Иоганн.
– Почему так поздно? Или с царем что?
– Государю твоя помощь не требуется. Она нужна мне.
– Хворь одолевает?
– Еще какая.
– Проходи, погляжу, что с тобой. – Эйлоф приготовился осмотреть боярина, но Борис остановил его:
– Не надо. Здоров я.
– Тогда зачем пришел?
Годунов присел на лавку.
– Как думаешь, лекарь, что сделает с тобой царь, если прознает, что ты у лихих людей задешево скупаешь различный товар и, не платя пошлины, отправляешь его в Англию целыми кораблями? У тебя ведь и сейчас пушниной целый склад завален? Но это мелочь. Что будет с тобой, коли царь проведает и о том, что ты постоянно шлешь Стефану Баторию тайные донесения? Это в то время, когда Елизавета прислала другого доктора, Роберта Якоби!
– О чем ты, Борис? Какие лихие люди, меха и послания королю Речи Посполитой? Кому как не тебе знать, что все это неправда?
Годунов недобро усмехнулся.
– Правда или нет, не важно. В грязь попасть легко, выбраться из нее трудно. Спрашиваешь, какие лихие люди? Так я тебе доставлю полсотни свидетелей чего угодно. В темницах немало разбойников. Они за лишний кусок хлеба да малое послабление не только тебя оговорят, а и мать родную. Какие меха? Долго ли ими твой склад забить? Приказ отдам, и завтра же все будет на месте. С посланиями Баторию еще проще. Мои люди случайно перехватят холопа, которого ты послал в Польшу! Попробуй оправдаться, когда против тебя все станет. А в Разбойном приказе с тобой так побеседуют, что и в заговоре признаешься. У меня верные люди везде есть. Так, что, Иоганн, сделает с тобой Иван Васильевич, прознав про измену? Молчишь! Ответ очевиден. После скорого разбирательства и суда дорога тебе прямиком на лобное место, под топор палача.
Эйлоф рукавом рубахи вытер лоб, вдруг вспотевший.
– Почему ты извести меня хочешь, Борис? Я же тебе ничего плохого не сделал!
– Я уже говорил, что мне нужна твоя помощь в очень важном деле, а расписал то, что может произойти, на тот случай, если ты откажешься.
– Да что это за дело такое, отказ от которого влечет лютую смерть?
Борис прошелся по палатам, заглянул во все углы, посмотрел за дверь, вернулся на место, вонзил в лекаря взгляд, прожигающий насквозь.
– Царя надо убить. Такие вот дела, Иоганн.
Эйлоф словно окаменел, раскрыл от неожиданности рот, потом пришел в себя и прошептал:
– Что?.. Убить царя?
– Тебе лучше других известно, что Иван смертельно болен. Ему недолго осталось жить.
– Это не так, боярин! Да, государь страдает многими болезнями, но ни одна из них не смертельна.
– Ты, кажется, плохо понимаешь меня, лекарь. Мне не нужны твои истории о хворях Ивана. Я хочу, чтобы он умер. Ты сделаешь все, что я скажу, либо… тебе известно, что произойдет. Я постараюсь сделать так, чтобы ты прошел через все муки ада и сам звал смерть.
Эйлоф отпустил голову.
– Что я должен сделать?
– Отравить царя, – спокойно ответил Годунов. – Что может быть проще? Это самый распространенный и удобный способ избавиться от кого угодно. Разве не ты готовил отраву для княгини Башеновой?
Английский лекарь побледнел.
– Откуда тебе это известно?
– Так муженек ее и рассказал в подпитье, как избавился от надоевшей и сварливой жены. Сейчас его развлекает пышная молодка. Князь счастлив.
– Но княгиня – не царь.
– Все мы люди. У тебя не дрогнула рука подать княгине отравленное зелье, почему же боишься сейчас?
– Но я только готовлю лекарства для царя, а подает их Богдан Бельский.
– Так это же хорошо. Значит, в отравлении обвинят именно его. Разве он не может подсыпать яд, неся лекарство царю?
– А если прознают, кто истинный виновник?
– Ты представляешь, что будет твориться и во дворце, и в городе, когда станет известно, что Иван Грозный внезапно почил? Какая поднимется неразбериха? Кто кого станет искать, если ты, лекарь, объявишь, что государь умер от удара? А после и вовсе не до того будет. Держава не может существовать без правителя. Бояре и духовенство займутся подготовкой возведения на трон Федора, законного наследника. У России будет новый царь, кто вспомнит о смерти прежнего? А коли найдутся ищейки, которые захотят разнюхать правду, то это желание мы у них быстро отобьем.