– Может, даже лучше, чем ты, государь, – заявил князь Ургин.
Иван перевел на него взгляд.
– Хочешь сказать, Курбский имел основания помогать Сигизмунду?
– Утверждать не берусь, но само письмо означает одно из двух. Король небезосновательно рассчитывает переманить на свою сторону наместника Полоцка, богатейшего русского вельможу Федорова-Челяднина. Тем самым он создаст внутри Руси достаточно большой очаг угрозы мятежа. Ведь у Федорова одних крестьян многие тысячи. Либо Сигизмунд пытается очернить верного тебе боярина, вбить между вами клин недоверия, довести дело до открытой вражды. Сигизмунд не прост, особенно с таким советником, как Андрей Курбский.
Слово взял Филипп:
– Скорее второе, по моему мнению. За двадцать лет Иван Петрович Федоров-Челяднин значительно продвинулся по службе. Его слово имеет немалый вес среди бояр. Летом прошлого года, когда дело вновь пошло к войне с Литвой, ты отправил Федорова воеводой в Полоцк. Назначение, несомненно, ответственное, но, видимо, литовцы и сам Иван Петрович расценили его как знак немилости и опалы. С первых ролей на Москве да обратно в Ливонию, воеводой? Поэтому, думаю, король написал боярину, обещал ему свою милость. Не зря же в письме сказано, что Иван Петрович может рассчитывать в Литве на любой чин.
Царь выслушал митрополита, согласно кивнул и сказал:
– Наверное, ты прав, Филипп.
Князь Ургин спросил:
– И что ты теперь намерен делать с вельможами, получившими письма?
– Кроме этих посланий, нет никаких доказательств тайных отношений бояр с королем. Я не имею никаких оснований для обвинения их в измене. Единственное, что я сделаю, так это потребую от каждого из них дать резкий отрицательный ответ Сигизмунду. Мы продолжим подготовку к войне. Если позже что-либо выяснится, то тогда и будем решать, что делать. Уверен, что Сигизмунд ждет от меня жестокости в отношении бояр. Не дождется. Под его дудку никто плясать не собирается.
– Когда думаешь начать поход, государь? – поинтересовался Ургин и тут же улыбнулся. – Или это строгая государственная тайна?
– Разве начало такого действия утаишь? В сентябре и пойдем. Кстати, Дмитрий, не желаешь ли стать моим советником в походе, покуда сын твой Алексей будет ловить собаку Кудеяра?
– Как в добрые старые времена? Что ж, коли зовешь, не откажусь. Мне на Москве делать нечего, в Благом тоже. Разомну косточки.
– Ну и хорошо. Рад был встретиться с вами, а теперь простите, меня ждут дела. Да и у митрополита их невпроворот. Да, владыка, а что там против тебя имеет архиепископ Пимен?
– Зависть. Новгородский владыка давно желает возглавить Русскую православную церковь, да вот не получается у него.
– У вас тоже свои распри.
– К сожалению, ересь проникла и в святую церковь, уродует ее светлый образ. Пимен не хочет понять, что своей завистью губит не только собственную душу.
– Так отстрани его от должности.
– Невозможно. Пока, по крайней мере. У Пимена тоже есть свои сторонники. Но ничего, Господь не допустит несправедливости.
– Смотри, Филипп, как бы интриги Пимена не обернулись против тебя серьезными последствиями.
– На все воля Божья.
Митрополит и Ургин покинули царя.
Иван Грозный приказал слугам вызвать Скуратова.
Малюта явился быстро.
– Звал, государь?
– Что по Козлову?
– Молчит, собака. Но мы с ним еще серьезно не говорили. Так, прижгли слегка пятки для острастки.
– Ты вот что, Малюта, с пытками не усердствуй. Больше говори с ним. Обещай, скажет всю правду, избежит наказания. Царь, мол, простит и отпустит. Этот Козлов нужен нам. Молчит сейчас, глядишь, потом заговорит.
– А как же твой приказ допросить и казнить?
– Казнь отменяю. С пытками полегче. Ему надо дать время осознать и свою вину, и ее последствия. Пусть сидит в темнице и страшится смерти. Казнить холопа мы всегда успеем. Нам нужна не его смерть, а все то, что он хранит в памяти.
– Понял, государь.
– Приставь к нему человека, чтобы беседы с ним вел. Похожего на него. У тебя всяких полно.
Скуратов довольно улыбнулся.
– Что правда, то правда, государь!
– Ступай, Малюта, и помни, за Козлова головой отвечаешь.
– Эх, государь, если бы ты хоть раз спросил с меня за упущения! Мне одной головы не хватило бы.
Не напрасно Иван Грозный принял решение о тщательной и продуманной работе с посланцем короля Сигизмунда. Чуть позже Козлов заговорил. Он действительно осознал свое незавидное положение и понадеялся на милость царя. Его показания во многом предопределили судьбу боярского заговора 1567 года.
А пока царь повел войска к западной границе. В Твери к ним присоединилась рать князя Старицкого. Государь держал слово, несмотря ни на что, по-прежнему относился к двоюродному брату строго по чину.
Князю Ивану Федоровичу Мстиславскому он приказал двигаться к Великим Лукам. Там планировался сбор всех русских войск, имевших целью захват замков на подступах к Риге.
Но уже в самом начале похода стали проявляться проблемы с управлением, несвойственные русской армии, имевшей на то время богатейший боевой опыт. Ивану Грозному донесли о том, что орудия и боеприпасы к ним значительно отстали на марше. При этом сам Казарин Дубровский, отвечавший за обозы, продолжал оставаться на своем московском подворье.
Узнав об этом, царь вызвал к себе Малюту Скуратова.
Опричник тут же появился в шатре, поставленном на время большого привала.
– Да, государь?
Иван Грозный отдал приказ:
– Срочно возвращайся в Москву, найди там Дубровского, передай мое повеление срочно наладить продвижение обозов с пушками, а самого дьяка с его людьми доставь ко мне.
Скуратов поклонился.
– Слушаюсь, государь. Позволь сказать?..
– Говори!
– По моим данным, Казарин Дубровский намеренно срывает перевозку пушек и боеприпасов. Этот прощелыга и вор, подкупленный боярами, не отдал распоряжения везти орудия на телегах, как это было всегда. Думаю, он сделал это по указке Федорова-Челяднина. Казарин Дубровский пьянствует на своем подворье вместе с бывшими новгородскими дьяками. Это Румянцев, Безносов, Бунков и другие. С ними и родственники Дубровского.
– Вот как? Насколько достоверны твои сведения?
– Так измена налицо. Еще никогда не было такого расстройства службы.
– Тогда так! Обеспечь мне порядок перемещения обозов, чтобы они в ближайшее время подошли к войску. Дубровского же отстранить от руководства. Позже мы разберемся с ним.
– Да он вместе со своими новгородцами сбежит, государь, – воскликнул Скуратов.