— Я не убийца! Тот выстрел в Берестова спас Глории жизнь. Если бы не я, она бы погибла. Уже умирая, он успел нажать на курок своего пистолета…

Лавров живо представил драматическую сцену в горнице, когда рухнувший замертво «жених» Алины рефлекторно выстрелил и промахнулся. Пуля прошла низом и застряла в стене.

— В ту ночь… зачем ты привезла с собой пистолет, если не собиралась стрелять?

— Для самозащиты. Я подозревала, что он маньяк… и не ошиблась.

— Разве ты не хотела убить Глорию, потому что приревновала ее к Берестову?

— Я была не в себе! Мной овладело безумие, и тогда говорило оно, а не я. Думаешь, просто выстрелить в человека, который… с которым…

— За которого ты готовилась выйти замуж, — вздохнул Лавров.

— Откуда я знала, что он помешан на женщинах? Я ему поверила. А он…

— Шестаков из той же обоймы мужчин-ловеласов. Ты наступаешь на одни и те же грабли, Алина.

— На сей раз нет!

— Ты рассказала доктору, что убила своего жениха в этом доме? В горнице, где вы наверняка занимались сексом. Занимались?

— Здесь нет. Он… мы…

— Ладно, мне плевать, — скривился сыщик. — Не понимаю, как ты рискнула тащиться сюда ночью, ходить по комнатам, полным призраков?

— В этом доме прошло мое детство. Мне ли бояться? Кстати, я отыскала у себя в квартире среди хлама связку старых ключей, оставшихся от мамы. Один из них подошел к замку нашей бывшей дачи. Шестаков ничего не менял!

— Ты не робкого десятка.

— Если ты намекаешь на Берестова, то однажды мне привиделось нечто ужасное. Померещилось! А покойный брат не причинит мне вреда. Мы любили друг друга. Он охранял меня по дороге в деревню… и продолжает помогать мне.

— Каким же образом?

— Поддерживает своим присутствием. Мол, не страшись, сестренка, прорвемся. Правда, вид у него жуткий…

— Утопленники красотой не блещут. Труп долго пролежал в воде.

Аля судорожно вздохнула и закрыла глаза. Перед ней сразу же появился Берестов… распростертый на полу, бездыханный. Хорошо, что он сидел к ней спиной. Она бы не смогла выстрелить ему в лицо.

— Мне ничего не стоило пристрелить и Глорию… но я этого не сделала. Когда Берестов упал, мы с ней остались один на один. Я ее не тронула.

Она продолжала оправдываться, хотя в этом не было необходимости. Старая история всплыла, потому что…

— Ты подозреваешь Шестакова? По-твоему, это он убивает своих женщин?

— Я не знаю…

— Но в принципе он способен убить?

— В принципе, любой способен.

— Может, на него гашиш так действует? Пробуждает жажду крови?

Аля медленно пожала плечами. Она продрогла, хотя в машине было тепло. У нее просто зубы стучали от холода.

— М-может…

— Ты замечала за ним какие-нибудь странности?

— Он — сплошная странность. Сплошная! Он… набивает трубку трупным пеплом! И с наслаждением выкуривает…

У Лаврова глаза полезли на лоб.

— Не понял?

— Что, проняло? Оказывается, в Гоа это в порядке вещей. Смешиваешь табак, гашиш и пепел от кремации. Вот тебе и чилом!

— Тьфу! Дикость…

— Для кого дикость, а для кого — священный ритуал.

— Так может, это ритуальные убийства?

— Ага! В наркотическом дурмане доктору мерещится Шива, который требует жертв…

— Почему нет? В обмен на жертвы Шива обещает наделить Шестакова сверхъестественными качествами и причислить к сонму богов. А тот и рад стараться. Потом действие гашиша заканчивается, и доктор ничего не помнит… или думает, что это ему привиделось.

Аля с сомнением покачала головой.

— Он меня обвинял. Требовал признаться, что я убила Тамару и Машу. Кричал! Грозился!

— И ты после этого бросаешься исполнять его поручение?

— Я хочу разобраться, что у него на уме. Если бы он пришел меня убивать, то…

— Но он не пришел. Решил, что пока ты ему нужна. А когда нужда в тебе отпадет, он тебя прикончит, как других.

— Ты-то как здесь оказался? — неожиданно спросила она.

— Ищу убийцу.

— В Прокудинке, в нашем бывшем доме?

— По-моему, самое место. Вот, тебя встретил. Где бы мы еще свиделись? Ладно, поехали. Отвезу тебя домой, так и быть.

Лавров завел двигатель и медленно тронулся, выезжая на ухабистую грунтовку.

— Годы прошли, а дороги все такие же паршивые…

— Я в город не вернусь, — заявила Аля. — Если Шестаков правда убийца, то мне несдобровать. Больше всего он боится, как бы менты не пронюхали про его «опыты».

— Выходит, ты свидетель?

— Я могу проболтаться о доме в деревне, о гашише… и вообще…

— Тебя уже допрашивали?

— Он бы этого не допустил!

— Да, плохи твои дела, Алина Нефедова…

Глава 35

Москва

Рябов прошелся по улице мимо здания, где находился салон «Эрна», потом вернулся и заглянул внутрь. В коридоре возилась уборщица, дверь в салон была заперта и опечатана.

Он постоял в раздумье, не понимая, что привело его сюда. Любопытство? Страх? Желание убедиться в том, что это ему не приснилось?

Уборщица, шумно орудуя шваброй, повернулась и со вздохом сообщила:

— Нету ее. Померла.

— Как?

Вопрос слетел с губ раньше, чем он осознал его ненужность. И так ясно, что Эрне разбили голову.

— На нее грабители напали… ударили по голове, но взять ничего не взяли. Может, она еще не успела денег набрать. А может, их спугнули. В общем, погибла баба ни за понюшку табаку. Магия ее сгубила!

Уборщица опасливо покосилась на дверь и перекрестилась.

— Иди ты отсюда, сынок, от беды подальше…

Рябов согласно кивнул. Смерть Эрны казалась ему нереальной, как и смерть Тамары и Маши. Словно он попал в иное измерение, где происходили странные и страшные вещи, которые не укладывались в его уме.

На улице пахло асфальтом и пылью. Собирался дождь. Антон сел в машину и включил зажигание. Что ему теперь делать? Опять ехать в Черный Лог, к провидице? Предъявить претензии к ее помощнику, который бездействует?

— Она сказала то, что увидела, — пробормотал менеджер. — А помощник — просто бездарь. Вместо поисков убийцы обвиняет меня. Пусть спросит у своей хозяйки, кто разгуливает по городу и оставляет после себя трупы. Она должна знать. Впрочем, разве ясновидение не та же химера, что и магия? Все эти люди — жулики, которые ловко выманивают у людей деньги.