— Правда? Значит, врут люди. Квартира-то оформлена на какую-то гражданку, проживающую В сельской местности, да вот незадача, умерла старушка месяца два назад.

— Значит, квартира ничья? — насторожилась я.

— Значит, ничья. Квартира, кстати, недешевая. Или не жалко?

— Кому? Мне, что ли? Я в коммуналке живу.

Прутков засмеялся, и мы стали составлять заявление, то есть он мне говорил, как лучше написать, а я писала. Складно получилось, а главное, ни словечка про Ряху с Витькой. Когда с этим было покончено, Прутков развернул холст, долго вертел его и так и эдак и наконец спросил:

— Неужто больших денег стоит?

— Фиг ее знает, — с сомнением пожала я плечами.

* * *

Возвращалась я поздно, то есть уже рано. Решила было зайти к Земфире, но для начала заглянула в дворницкую. Так и есть. Папа на нарах, Михалыч притулился в уголке. Ряха с Витькой пьют водку, а Груня с котом на коленях без одобрения взирает на них. Тут я приметила на нарах рядом с папой бутылку «Абсолюта» и забеспокоилась:

— Опять к папуле за советами обращались?

Никто на мои слова внимания не обратил, то есть оставили их без ответа, зато кинулись обниматься. Я малость растерялась от такого приема, а Витька попросил:

— Рассказывай.

Рассказ мой был краток. Я клятвенно заверила, что Ряху с Витькой ментам не выдала.

— Кому нужны менты, — отмахнулся Ряха, — и без них сплошная головная боль.

— Это точно, — согласился Витька. — Самсон в морге, Тихий тоже там, а нам что делать?

— А папа что сказал? — кашлянув, спросила я.

— Сказал: «Уравнять».

— Чего? — подняла я брови.

— Вот и мы думаем: «чего»? Вторую бутылку допиваем, а ясности нет. Может, еще маленько папу поспрашивать?

— Не надо, — заволновалась я.

Парни вздохнули и выпили по маленькой. Нам с Груней надоело на них таращить глаза, и мы легли спать. Только я задремала, как Витька вдруг поднялся и заявил:

— А папа дело сказал. Непорядок получается. В самом деле надо уравнять. Ряха, потопали…

— Вы куда? — всполошилась Груня.

— В общем, так, — весело сказал Витька, — мы на разведку. А вы у Земфиры ждите. И без базаров.

Не успели мы понять, что происходит, а парни уже выскочили за дверь.

— Вот придурки, — в сердцах сказала Груня.

Спать расхотелось, мы немного помучились и пошли к Земфире. Само собой, она тоже кинулась к нам с расспросами. Легли мы ближе к полудню. Обед нас ждал царский, и мы малость отвлеклись от беспокойных мыслей, но потом стало даже хуже. Время шло, а ребята не возвращались. Впору было отправляться на их поиски.

К вечеру нам сделалось вовсе невмоготу. Чтобы хоть немного развеяться, включили телевизор. Земфира всегда смотрела местные новости, не отказалась она от этой привычки и сегодня. В конце выпуска новостей пошла криминальная хроника. На экране горит какая-то красивая машина, а приятный женский голос за кадром сообщает:

— Сегодня в 17.50 в своей машине, в которую, видимо, было заложено взрывное устройство, погиб известный криминальный авторитет Шанцев по кличке Бритый.

Груня прижала руки к груди и ахнула:

— Вот придурки.

— Чего? — испугалась я. А она ткнула пальцем в телевизор и добавила:

— Так ведь уравняли…

Витька с Ряхой появились через час и прямо с порога заявили:

— Папули в дворницкой нет. И Михалыча. Наверное, в народ пошли. Посоветоваться с папой надо. Дело сделали, а дальше что?

— Сумасшедший дом по тебе плачет, — сказала я, а Зеіифира кинулась кормить гостей.

Нг успели мы сесть за стол, как хлопнула дверь, раздались шаги и в кухню вошел папуля. Совершенно трезвый, причем свеж и бодр, будто и не блуждал в астрале целую неделю. Волосы заплетены в косу, бородка подстрижена, линялые джинсы и балахон необыкновенно его молодили.

— Любимый, — ахнула Земфира.

Папа поцеловал ее и приветливо сказал:

— Здравствуйте, молодые люди. Васена, это твои друзья? Очень мило, что вы к нам заглянули.

Я приоткрыла рот от изумления, а Витька так обрадовался папиному приходу, что даже покраснел. Потом встал из-за стола и сказал, немного волнуясь:

— Мы тут вас, Анатолий Васильевич, дожидаемся. Дело сделали, вот хотели спросить, чего дальше?

Папа поднял бровь, но удивляться не стал, присел к столу, все еще улыбаясь, и заявил:

— Внимательно вас слушаю, молодой человек. Всегда рад помочь советом и вообще… горжусь, что у моей Василисы такие осмотрительные друзья.

Зря папа гордился, мог бы подождать. Ну, Витька ему и выдал. Всю нашу историю. Пояснил толково: мол, было ваше указание и мы его выполнили, и последующие указания тоже, а теперь извечный вопрос: «Что делать дальше?»

Все-таки папа у меня гений: другой бы со стула свалился, а мой только сделался зеленым и ненадолго прикрыл глаза. Потом вскочил и рявкнул:

— Немедленно из города! Сию минуту к маме, в калмыцкие степи, там вас никто не найдет.

— Может, мы чего не так… недопоняли? — испугался Витька. — А в степи нам никак нельзя, у нас всего двести баксов на всех. Правда, у Груни есть еще, но это для кота, и она их не даст. А кот один жрет за пятерых, уж можете мне поверить, на червонец баксов в день за милую душу…

Папа положил руку на сердце и сделался синим.

— Деньги будут, — с трудом придя в себя, заверил он. — Я тебе сколько раз повторял, Василиса, что ты богатая невеста. Конечно, я планировал… но раз такое дело… Поедете через Москву, я вам дам адрес одного коллекционера, а сам с ним по телефону свяжусь. Он заплатит хорошие деньги, давно мне покоя не дает…

— Папуль, если ты про Филонова, — кашлянул а я, — так он в ментовке. Его Сверчок стырил, и картина теперь… вещественное доказательство.

— Как плохо ты знаешь своего отца, — покачал головой родитель и пошел в гостиную, а мы потрусили следом.

Папа снял со стены одну из своих картин, вынул ее из рамы, а потом содрал холст, под которым оказался еше один.