— Я не простужусь! — завороженно смотрела на меня Сима.
— Ну, так что?
Она кивнула и торопливо вышла из комнаты, увлекая меня за собой.
Сбегая от Козьмина, я вел себя как сопляк-мальчишка, но мне было все равно. Сейчас для меня существовала только Сима… Да и Платон Андреевич только рад будет, если между нами завяжется дружба. Он же сам к этому стремился…
И я сам стремился к дружбе с его дочерью. Именно к дружбе, а не к любовным отношениям. Слишком она молодая для этого. Но и без любви нельзя. Если так, то пусть она будет, но платоническая…
Бизнес должен расти ввысь, вглубь и вширь, как дерево. Корни пустить, обрасти крепкими ветками, а главное, давать плоды. Но и этого мало. Дерево должно давать побеги, обрастать новыми деревьями.
Прошло всего полтора года с тех пор, как я взял на себя управление заводом, а мне уже тесно в старых рамках. И производительность завода я увеличил, и качество товара повысил, снизив при этом себестоимость. И со сбытом никаких проблем. Есть постоянные клиенты, которым нужен кирпич именно с нашего завода. Появляются новые точки сбыта, а мощности на отдельно взятом «дереве» уже не нарастишь. Нужно новое производство, и я уже присмотрел кирпичный завод в соседнем районе — такой же убогий и нерентабельный, каким был наш в свое время. Завод в долгах, как шелках, поэтому стоит недорого. А деньги есть, и скоро это производство будет у меня в кармане… И этот завод станет моей собственностью.
— Вадим Борисович, тут к вам какая-то женщина… — по громкой связи недовольным тоном сообщила секретарша. — Девушка, вы куда?
Дверь открылась, и в кабинет вошла Лиза. Глядя на нее, можно было понять недовольство моей секретарши. Лиза по сравнению с ней — само совершенство. И красивая, и одета, как королева. Светлая норковая шуба нараспашку, под ней — короткое черное платье, ботфорты на шпильке.
— А мне сказали, какая-то женщина, — поднимаясь ей навстречу, проговорил я.
— Дура тебе сказала! — хмыкнула Лиза, усаживаясь в кресло за приставным столом.
Села, осмотрелась, цокнула языком — не впечатлила ее обстановка моего кабинета.
— Как дела? — спросила она, доставая из сумочки сигареты.
— Нормально, — возвращаясь на свое место, ответил я. — Случилось что?
— Почему сразу случилось? — вскинулась Лиза.
— Сразу за сигарету, волнуешься.
— Ну, случилось… Мишу арестовали.
— Надолго?
— Что значит, надолго? Он человека убил! Ему срок светит! — нервно выплеснула Лиза.
— Это плохо.
— А кто говорит, что хорошо!
— Ты успокойся. Сейчас кофе будет. — Я нажал на кнопку, чтобы связаться с секретаршей.
— Не надо. Лучше чего-нибудь покрепче, — глядя куда-то в сторону, с нескрываемой претензией на особое к себе отношение остановила меня Лиза.
Я достал бутылку коньяка, коробку шоколадных конфет, две рюмки.
— Ну, за встречу! — криво улыбнулся я, предчувствуя, что разговор предстоит тяжелый. Лиза неспроста вывалила на меня свои проблемы.
Она выпила, закусила конфетой, глубоко затянулась, выдохнув дым в потолок.
— И кого Миха убил?
— Да по пьяному делу вышло. В Москве гуляли, там какие-то козлы… Короче, слово за слово, а у Михи волына была… Он вообще под ноги стрелял, а пуля почему-то в живот попала…
— По пьяному делу только так и бывает… Сколько ему светит?
— Ну а сколько за убийство дают? Много, Вадик, много!
— И что делать?
— Адвокат ему хороший нужен.
— Это понятно.
— А хороший адвокат денег стоит. — Лиза пристально посмотрела на меня.
— Ну, и это понятно…
— Что тебе понятно? Я к тебе за деньгами пришла, это понятно?
— Ко мне? За деньгами?
— А ты что, другу помочь не хочешь? — возмущенно спросила она.
— Другу?
— А разве нет?! Кто тебя от Лешего спас?
— Ну, да…
— Скажи, ты за «крышу» платишь?
— Ну-у…
— Гну! — наседала она. — Миха сказал тебя не трогать, и никаких проблем… Или были проблемы?
— Сколько нужно?
Действительно, за «крышу» я не платил с тех пор, как Миха стал в Горанске основным. И жизнь мне спас…
— Пятьдесят тысяч долларов.
Я кивнул. Деньги, конечно, большие, но их можно вбить в статью заводских расходов. Не лезть же в собственный карман. Хотя можно взять и оттуда — чисто из уважения к Михе…
— Ну, так что?
— Сразу не получится.
— А сразу и не нужно. Давай сколько есть, остальное потом подвезешь.
— Сколько есть, сразу не подвезешь. Завтра можно, сегодня вряд ли, — покачал я головой.
— Давай завтра… Сколько подвезешь?
— Пятнадцать тысяч. Остальное — не раньше чем через месяц…
— Договорились! — Лиза взглядом показала на бутылку коньяка.
Я налил, выпил с ней. Надо было поднять настроение. Так хорошо день начинался, и вдруг — полста тысяч долларов. Как будто они на дороге валяются. И еще к Платону Андреевичу ехать надо, объяснять ситуацию. Козьмин давно уже отошел от дел, но завод принадлежит ему, и я должен регулярно перед ним отчитываться.
Впрочем, я в любом случае буду сегодня у него. Сима меня ждет, ужин приготовит, возможно, я у нее на ночь останусь. Секса не будет — слишком она юная и хрупкая для этого. Да и у меня любовь к ней платоническая… Такая вот глупая, но вполне искренняя любовь. Сам себе поражаюсь…
— Как у тебя дела? — спросила Лиза, чтобы поддержать разговор.
— Да ничего, жить можно.
— Завод работает?
— Если б не работал, денег не было бы…
— Чего такой невеселый? — усмехнулась она.
— Да как-то неожиданно все…
— У тебя были планы на эти деньги?
— А как ты думаешь?
— Может, тебе взаймы нужно?
— А что, можешь занять? — с усмешкой спросил я.
— Я — нет. Но есть человек. У него банк в Москве. Если я скажу, он поможет. Под нормальный процент.
— Ну, если под нормальный процент…
Банки давали деньги, но на короткие сроки и под грабительские проценты. Иначе было нельзя — гиперинфляция стремительно обесценивала рублевые кредиты. А в долларах мне брать невыгодно. Если в начале года за доллар давали две тысячи триста рублей, то в конце — четыре шестьсот. А в мае девяносто пятого «бакс» до пяти тысяч ста доходил… Хотя, конечно, приходилось брать кредиты. Оборудование надо обновлять, печь удлинять, все такое прочее… А сейчас мне нужно было прибрать к рукам кирпичный завод в соседнем районе, да еще с накопленными долгами разобраться. В общем, от кредита на выгодных условиях я бы не отказался…