– Если вы потеряете работу, мистер Кроуфорд, дайте мне знать. Я вызову вашего босса в суд, поставлю его перед собой и, не сомневайтесь, это будет один из худших дней в его жизни.
Мистер Кроуфорд сел, униженный, словно его выпороли. Больше охотников соскочить, ссылаясь на работу, не нашлось. А судья Этли перешел к следующему пункту: доводилось ли присутствующим прежде участвовать в процессах в качестве присяжных? Несколько человек ответили утвердительно: трое избирались присяжными в суде штата, двое – в федеральном. Ничто в их предыдущем опыте не препятствовало участию в текущем деле.
Девять человек признались, что знают Джейка Брайгенса. Четверо в прошлом были его клиентами – их отпустили. Две дамы посещали ту же церковь, что и он, но не считают, что этот факт может повлиять на их решение. Их оставили. Нашелся дальний родственник. Коллега Карлы по школе сказала, что слишком хорошо знакома с Джейком, чтобы сохранять объективность, и была отпущена. Последним оказался однокашник по старшим классам карауэйской школы, который признался, что не виделся с Джейком уже лет десять. Парня временно оставили, пообещав вернуться к его кандидатуре позднее.
Затем тот же вопрос судья задал обо всех прочих адвокатах, заново их представив. Никто не знал ни Уэйда Ланье, ни Лестера Чилкотта, ни Зака Зейтлера, ни Джо Брэдли Ханта, что никого не удивило, поскольку все они были иногородними.
– И последнее, – сказал судья Этли. – Завещание, о котором пойдет речь, написано человеком по имени Сет Хаббард, ныне покойным, разумеется. Был ли кто-нибудь из вас знаком с ним?
Поднялись две руки. Один мужчина встал и сказал, что вырос недалеко от Пальмиры и водил знакомство с Сетом в молодости.
– Сколько вам лет, сэр? – спросил судья.
– Шестьдесят девять.
– Знаете ли вы, что человек старше шестидесяти пяти лет имеет право требовать освобождения от обязанностей присяжного?
– Да, сэр, но я не обязан это делать, если не ошибаюсь?
– О нет. Если вы желаете исполнить свой долг – прекрасно. Благодарю вас.
Вставшая следом женщина сказала, что когда-то работала на лесопилке, принадлежавшей Сету Хаббарду, но это не создаст никаких проблем.
Судья Этли назвал имена двух жен Сета и спросил, знает ли кто-нибудь их. Одна женщина сообщила, что ее сестра дружила с его первой женой, но это было очень давно. Затем он попросил встать Гершела Хаббарда и Рамону Хаббард-Дэфо. Те встали, натужно улыбнулись судье и будущим присяжным, сели снова. Судья Этли методично опросил всех на предмет знакомства с ними. Поднялось несколько рук – все эти люди оказались их однокашниками по старшей клэнтонской школе. Затем председательствующий задал каждому еще одну серию вопросов. Все отвечали, что о деле знают очень мало, а то, что им известно, не окажет на них никакого влияния.
Пока судья задавал каждому одни и те же вопросы, занимающие несколько страниц в его записях, зал охватила невыносимая скука. К полудню двенадцать из пятидесяти человек получили освобождение – все белые. Из оставшихся тридцати восьми черными были одиннадцать – никто из них ни разу не поднял руку.
Во время обеденного перерыва адвокаты, собравшись тесными группами, обсуждали, кто из оставшихся приемлем, а кого следует исключить. Не обращая внимания на холодные сандвичи, они делились наблюдениями за мимикой и поведением кандидатов.
Настроение в конторе Джейка стало светлее, поскольку кандидатский пул потемнел. В конференц-зале фирмы Салливана, напротив, настроение ухудшилось, поскольку концентрация черных увеличилась. Ни один из одиннадцати не признался в знакомстве с Летти Лэнг, каким бы невероятным это ни казалось в таком маленьком округе. Несомненно, имел место некий заговор. Эксперт-консультант Майрон Панки наблюдал за некоторыми чернокожими во время опроса очень пристально и не сомневался, что они изо всех сил стараются пролезть в жюри. Но Майрон был из Кливленда и мало что знал о черных южанах.
Уэйд Ланье, впрочем, особо не тревожился. Он провел в Миссисипи больше дел, чем все другие адвокаты, вместе взятые, и никто из оставшихся тридцати восьми человек не вызывал у него подозрений. Почти для каждого процесса он нанимал консультантов по присяжным, чтобы те копались в их прошлом, настоящем и окружении, но стоило ему один раз увидеть человека вживую, и он мог читать его как открытую книгу. И хотя не говорил этого вслух, то, что увидел сегодня утром, ему нравилось.
У Ланье в рукаве все еще было припрятано два козыря – рукописное завещание Айрин Пикеринг и свидетельские показания Джулины Кидд. Насколько он мог судить, Джейк не догадывался о предстоящем. Если Ланье удастся успешно привести в действие две эти бомбы прямо в зале суда, он скорее всего получит единогласный вердикт.
После долгих торгов Фриц Пикеринг согласился дать показания за семь с половиной тысяч долларов. Джулина Кидд сделала стойку уже при сумме в пять тысяч. Ни Фриц, ни Джулина не разговаривали ни с одним из представителей противной стороны, поэтому Ланье не сомневался, что его трюки сработают.
Пока его фирма либо потратила, либо утверждала, что потратила на судебные издержки чуть больше восьмидесяти пяти тысяч, которые предстояло возместить его клиентам. Расходы на процесс обсуждались редко, хотя все постоянно держали их в уме. Между тем как клиентов рост затрат беспокоил, Уэйд Ланье спокойно отдавал себе отчет в экономических реалиях крупной тяжбы. Двумя годами ранее его фирма потратила двести тысяч на процесс, касающийся недоброкачественной продукции, и проиграла.
Когда подбрасываешь монетку, не знаешь, какой стороной она упадет. Можно и проиграть. Но в деле Сета Хаббарда Уэйд Ланье вероятность проигрыша даже не рассматривал.
Невин Дарк, усевшись в кофейне в отдельной кабинке вместе с тремя новыми товарищами, заказал чай со льдом. У всех четверых на лацкане красовался значок со словом «присяжный», написанным крупными синими буквами, словно теперь они официально были неприкасаемые. Делл сто раз доводилось видеть такие значки, и она знала, что нужно очень внимательно прислушиваться, но не задавать вопросов и не высказывать собственного мнения.
Судья Этли предупредил тридцать восемь оставшихся кандидатов о недопустимости каких бы то ни было обсуждений дела. Поскольку четверо сидящих за столом Невина не были знакомы друг с другом, в течение нескольких минут, пока изучали меню, они говорили в основном о себе. Фрэн Декер был учителем-пенсионером из Лейк-Виллидж, что в двадцати минутах езды на юг от Клэнтона. Чарлз Озьер служил в тьюпелской компании, торгующей тракторами, и жил в центре Пальмиры, районе с населением триста пятьдесят человек, но никогда не встречался с Сетом Хаббардом.
Так как о деле говорить было запрещено, они обсуждали судью, зал, адвокатов. Делл внимательно прислушивалась, но ничего не почерпнула из их разговора, по крайней мере ничего такого, что могла бы сообщить Джейку, если он заглянет в кофейню позднее – узнать последние сплетни.
В 13.15, оплатив каждый свой чек, все вернулись в зал суда. В 13.30, когда кандидатов пересчитали по головам и их оказалось ровно тридцать восемь, из двери за судейской скамьей появился Рубен Этли.