Он был примерно такого же роста и сложения, как и Дик. Черты лица не совсем правильные, даже с нарушенной симметрией, но при этом четкие, притягательные. Склад лица жесткий, но внешность располагающая и уж точно не угрожающая. Брутальный типаж с крепким внутренним стержнем. Яна постаралась скрыть свой к нему интерес. Может, этот парень и произвел на нее впечатление, но это ничего не значит. Сегодня его выставят за дверь, а завтра он исчезнет из города, и больше она о нем и не вспомнит.
— Я вас знаю? — сухо спросил он, не зло, но холодно глядя на Яну.
— Знаешь! — отрезал Дик.
Глеб на него даже не глянул. Его интересовала исключительно Яна. Он видел ее, знал, кто она такая. И она знала про него если не все, то многое. Это ее город, и здесь у нее на каждом шагу глаза и уши.
Она даже знала, чем Кайманов занимался пару часов назад. И знала, с кем… Аллочка — девочка красивая, и Кайманову очень с ней повезло. Но в село Покрова Омской области он отправится без нее…
— Да, знаю, мы с вами в одном доме живем, — кивнул парень.
— Ты еще не живешь, ты только ремонт делаешь, — усмехнулся Дик.
Глеб нехотя глянул на него. И легонько кивнул в знак приветствия. Как будто он только что его заметил. Это была своего рода издевка. Яна усмехнулась краешком губ; не такой уж он и простой, этот парень.
— Я вас слушаю, — Кайманов показал на мягкие кресла за столиком.
Яна сначала положила на стол папку, которую держала в руках, только затем села. Дик остался на ногах. Он должен был отреагировать на возможный выпад Кайманова, а тот мог взбеситься — ситуация к этому располагала.
— Вот ознакомься, — Яна достала из папки стопку бумаг и небрежно выпустила из рук, глядя, как листы веером рассыпаются по столу.
— Что это? — напряженно спросил Глеб.
— Решение суда. Ваша сделка с господином Казаяном незаконна, можешь в этом убедиться, — усмехнулась она.
— Почему это незаконна? — Кайманов ослабшей рукой собрал бумаги, унес их за рабочий стол.
Яна демонстративно зевнула, прикрыв ладошкой рот. Ей даже не понадобилось обращаться к отцу, чтобы склонить суд в свою сторону. Достаточно было сказать, какое отношение она имеет к Роберту, чтобы суд вынес решение в ее пользу. Ну, и заплатить кое-кому пришлось, не без этого…
— Да, решение суда… Да, сделка незаконна, — со скрипом признал Кайманов. — Но почему меня не вызвали на суд?
— Вызывали, да ты занят был, — усмехнулся Дик.
— Не знаю, не было ничего.
— Все было. И суд был, и ты попал…
— А это что такое? — Кайманов впился взглядом в дарственную на клуб.
Казаян сделал всех и смотался за границу, в Италию. Эта ошибка природы искренне считала, что итальянцы и армяне одной породы. Дик не стал его в этом разубеждать, не для того он его искал. Он поговорил с Рудольфом, объяснил ему ситуацию и взамен на неприкосновенность взял с него дарственную на клуб. И сделал это уже после того, как суд фактически расторг его сделку с Каймановым. Так что «Аэлита» теперь принадлежала Яне, осталось только выгнать лису из дома. Дик тот самый медведь, который это сможет сделать.
Яна усмехнулась. Кажется, в сказке лису из заячьего домика выгнал петух.
— Тебе же ясно сказали, что ты попал, парень, — заявил Дик.
— Это филькина грамота… — Кайманов небрежно отшвырнул от себя дарственную. — Решение суда можно оспорить.
— Обратись к Протасу, он поможет, — фыркнула Яна.
— Я так понял, он уже помог! — волком глянул на нее Глеб.
— Ты это, клыки спрячь! — резко надвинулся на него Дик.
— А то что? — дернулся Кайманов.
Дик ударил его ногой, прямо через стол — как будто косой махнул. Яна уловила это движение в тот момент, когда его пятка въехала жертве в лоб.
Кайманов упал вместе с креслом, но тут же поднялся. Глаза съехались на переносице, тело повело в сторону, но все-таки он бросился на Дика, ударил его кулаком.
Дик упал на пол, но не от удара, а чтобы провести подсечку. Кайманов плашмя рухнул на спину. На этот раз Дик подняться ему не дал. Он со всей силы ударил его кулаком в солнечное сплетение и тут же ладонью врезал по шее, вырубив жертву.
Он обыскал беспомощного Кайманова, усадил его в кресло за приставным столом, привел в чувство и на всякий случай отошел в сторону.
— Что тебе не понятно, лох? — презрительно спросил он.
— Решение суда можно оспорить, — озлобленно глянул на него Кайманов.
— Как?
— Разберемся.
— Пока ты разберешься, тебя десять раз грохнут.
— Грохнут?
— А ты сомневаешься?
— Ну-у… вряд ли, — пожал плечами потерпевший.
— Это наш город, и тебе здесь ловить нечего. Мой тебе совет, парень, уезжай в свои Покрова. И маме своей привет передавай, и сестрам. Сколько там вашей старшенькой, шестнадцать? Самый смак!
Кайманов со злостью дернулся, но и Дик тоже пришел в движение. Несчастный и опомниться не успел, как снова оказался на полу. И снова его пришлось приводить в чувство.
— Я все про тебя, лох, знаю, — презрительно усмехнулся Дик. — Ты, говорят, в спецуре служил, по чехам работал. Что-то не верится. Врут, наверное.
Он хотел спровоцировать противника и добился этого. И даже схлопотал по физиономии. На этот раз Кайманов смог провести быстрый и сильный удар, но развить успех не успел. Дик ответил ему молниеносной атакой и снова опрокинул на спину.
— Точно, врут… Вот я в спецуре служил, по мне видно, — усмехнулся он, торжествующе глядя на Яну, которая медленно и беззвучно хлопала ему в ладоши.
— Откуда у тебя золото, Кайманов? — спросила она.
— Золото? — вытирая кровь с разбитой губы, озадаченно глянул на нее несчастный.
— Ты за клуб золотом расплатился. Откуда оно у тебя?
— Места надо знать.
— Казаян сказал, что мафия у вас. Нет никакой мафии. Нет за тобой никого, ты сам по себе. Только не говори, что это не так, — усмехнулась Яна, хищно всматриваясь в жертву.
Золото на дороге не валяется, его нужно или добыть, или украсть. Может, Кайманов где-то скрысятничал и теперь боится расплаты по старым счетам.
— Я сам по себе. А золото дед всю жизнь мыл. Он мне наследство оставил.
— Про дедушку расскажешь своей бабушке. А про золото расскажешь ментам… Организовать встречу? — ухмыляясь, спросила Яна.
— Не надо.
Секс — это круто, но есть более острые и яркие ощущения, которые можно получить, например, втаптывая противника в грязь. Глядя на униженного Кайманова, Яна испытывала физическое удовольствие, сравнимое с оргазмом.