— А кто?
— Арепьев!.. Я слышала его разговор с Костиковым.
— С Костиковым?
— Ты даже не знаешь, кто это такой, — усмехнулась Аллочка. — И Яна не знает. Потому что доверяет Арепьеву. Во всем доверяет. И кто с ним работает, неважно… А он еще тот жук…
— И о чем он говорил с Костиковым?
— За киллера переживал, которого Костиков нанял. Спрашивал у него про Залесова. Костиков утверждал, что Залесов его никогда в глаза не видел. Он с каким-то Цаплиным договаривался.
— Кто такой Цаплин? — на всякий случай спросил Глеб, хотя и сам все прекрасно знал.
— Цаплин. Залесов. Я так поняла, это те самые киллеры, которые в тебя стреляли.
— А если он с Цаплиным договаривался, то что?
— Я не знаю… Извини, не хватило ума подойти спросить, — нервно и беззубо съязвила Аллочка.
Глеб задумался. Залесов сейчас в следственном изоляторе, а Цаплина похоронили. Залесова еще можно бояться, а Цаплин уже никому ничего не скажет. Поэтому Костиков может спать спокойно. Если, конечно, он действительно нанимал киллеров.
— Зачем Арепьеву моя смерть?
— Они про тебя не говорили. Они про Яну говорили. Она им нужна была… Вернее, не нужна. Ее убрать надо.
— Зачем?
— А чем Арепьев занимается? Яна уйдет, а бизнес останется, за Арепьевым останется…
— Он всего лишь управляющий. Как он ее бизнес под свой контроль возьмет?
— Чего не знаю, того не знаю. За что купила, за то и продаю… Ты недоволен? — удивленно спросила Яна.
— А я могу тебе верить?
— А это уже тебе решать, покупать или нет. Если ты во мне сомневаешься, твое право.
— Да как-то нелогично все, — покачал головой Глеб. — Не та он фигура, чтобы мутить.
Арепьев был неказист — маленький, плюгавенький. Острые черты лица, длинный нос, вытянутая вперед нижняя челюсть. И крупная голова — вместилище для большого ума. Умный мужик, грамотный. Талантливый руководитель, но вместе с тем безамбициозный исполнитель. Газаров потому и доверил ему свой бизнес, что Арепьев не способен был на свою игру.
— А если у него любовница есть? Если она его подзуживает?
— Кто у него любовница?
— Жена Роберта. Вернее, вдова.
Глеб нахмурился.
— Ты в этом уверена?
— Свечку я не держала, а дома у Арепьева была. На часок, так сказать, заглянула. И знаешь, кто нас там застукал? Роза Эдуардовна. До скандала дело не дошло, но я все поняла… А зачем она еще к нему приходила? На деловую встречу? Домой?.. А если деловая встреча, то почему дома?
— Почему? — Глеб внимательно посмотрел на Аллочку.
Увы, но не тот она человек, которому можно верить.
— Я не знаю, — пожала она плечами.
— А зачем тогда говоришь?
— У Яны есть родственники? Кому отойдет ее бизнес, если вдруг что?
— Есть… Сестра… — кивнул Глеб. — Родная сестра. По отцу…
Действительно, если с Яной что-то случится, то ее имущество могла унаследовать Альбина, дочь Розы Газаровой.
Роза унаследовала деньги своего покойного мужа, но, видимо, этого ей было мало. А может, это Арепьев предложил ей игру против Яны? Он же и киллеров нанял. Он же и правила игры на ходу изменил. Яну должен был убить Глеб, чтобы сам Арепьев со своей любовницей остался в тени. Или Глеб убил бы ее, или это сделали бы от его имени.
Глеб завороженно смотрел на Аллочку. Возможно, она не врала. Скорее всего, она честно исполняла свои обязанности. Яна же неспроста подсунула ее Арепьеву. И, видимо, не зря она взяла его под свой контроль.
— Где живет Костиков? — спросил Глеб.
Сначала он хотел поговорить с посредником между заказчиком и киллером, а потом уже взять за жабры самого Арепьева.
— Улица Горная, дом семьдесят шесть, — без запинки выдала Аллочка.
— Я могу тебе верить?
— Съезди — проверь, — выражая недовольство, поморщилась она.
— Я не про Костикова, я вообще…
Аллочка протяжно вздохнула, но ничего не сказала. Она все понимала и не осуждала Глеба за его недоверие. И ему сейчас решать, верить ей или нет.
— Останешься здесь, — поднимаясь со своего места, сказал он. — Если это подстава, пеняй на себя.
Глеб отправился собирать людей. Наобум он к Костикову соваться не станет. Сначала убедится, что в доме нет засады, только тогда возьмет его за жабры.
* * *
Ни единой живой души в доме. А засада есть. Как так может быть? Ключ к этой загадке висел под потолком в спальне, на одном крючке с большой хрустальной люстрой.
Глеб никогда не видел Костикова, знал лишь его словесный портрет. Широкие кустистые брови, узкий нос, широкий раздвоенный подбородок… Приметы совпадают, значит, в петле хозяин этого дома. Но кто его повесил? Не сам же он в петлю полез.
— Уходим! — скомандовал Глеб.
Как-то слишком уж легко попали в этот дом. Забор низкий, двор не освещен, собаки нет. И еще входная дверь открыта.
Сначала Глеб с Капитоном подкрались к дому, долгое время прислушивались к тишине и только потом осторожно вошли внутрь, там затаились, дожидаясь, когда глаза привыкнут к темноте, стоявшей в комнатах.
Дом они обследовали, не включая свет. И только в спальне Глеб зажег фонарик, чтобы осветить висящего под потолком человека. Вынимать Костикова из петли они не стали. И в милицию звонить не будут. Если менты сами не нагрянут сюда… Глеб не исключал, что Аллочка заманила их в ловушку.
Из дома они уходили тем же путем, как и пришли. Выбрались со двора на улицу, прошли к машине, сели. Перевели дух. Не было ментов, никто не пытался перехватить Глеба, задержать.
— И что это было? — спросил Капитон.
Белов навострил уши, но ничего не сказал. Его дело десятое — баранку крутить; вопросы в его обязанности не входили. Надо будут — скажут…
— Нас или подставили, — Глеб, раздумывая, пощупал пальцами свой подбородок. — Или кто-то следы заметает.
— Кто?
— Давай к Арепьеву…
Глеб назвал адрес Белову, который отлично ориентировался в Лазурном. Машина с Градовым, Ревуном и Строгановым поехала следом за ними.
Арепьев жил в центральной части поселка, в частном секторе, на третьей линии у моря. Место хорошее, люди здесь вовсю сдавали на лето жилье курортникам, но вряд ли Арепьев этим занимался. Слишком хорошие деньги он зарабатывал, чтобы подрабатывать.
Дом у него солидный, двухэтажный, за высоким кирпичным забором. Впрочем, Глеб и не собирался к нему ломиться. Он представлял Яну и мог вполне официально вызвать его к себе на разговор. Мало ли какие отчеты могли ему понадобиться.