Две «тридцатьчетверки», бронетранспортер и минометный взвод вели огонь по окопам и укрытиям, не подходя ближе двухсот метров.
В полевых условиях расстояние в двести и даже четыреста метров — это стрельба едва не в упор. Но условия города усложняли боевые действия. Мешали целиться деревья, многочисленные постройки, полосы аккуратно подстриженного густого кустарника.
Сплошной линии траншей не было, а отдельные участки и окопы прятались за всевозможными укрытиями. Дорога была перегорожена огромным грузовиком и грудами камней.
Пулеметные очереди раздавались из-за поваленных деревьев, стрелки прятались за чугунной оградой, среди кустарника, в разрушенных постройках. Патронов не жалели. В суматошной стрельбе угадывалась нервозность и недостаток опыта.
Несмотря на это, уже появились первые, пока немногие, погибшие, несколько человек были ранены. Два взвода спешно обходили роту фольксштурма с флангов.
«Тридцатьчетверки» обстреливались пока лишь минометами. Свист и частые разрывы мин напоминали надоедливое нападение осиного роя. Пробить броню танков они были не в состоянии, но редкие попадания в цель ударяли словно молотом.
Грохот закладывал уши, мешал целиться. Кроме этого, существовала опасность, что мина может порвать гусеницу. Обозленный на минометчиков, старший лейтенант Антипов решил приблизиться, чтобы лучше видеть цель. Это едва не стоило жизни его экипажу.
Приоткрытый люк канализации сдвинули на две трети. Над бордюром показалась голова в кепи и массивный набалдашник «фаустпатрона». Место было выбрано удачно, тротуарный бордюр прикрывал стрелка. Но расстояние оказалось великовато, или гранатометчик не имел достаточно опыта.
Огненный шар врезался в мягкую весеннюю землю. Вспышка раскидала комья, от сильного жара обуглилась и вспыхнула трава. Механик-водитель, не дожидаясь команды, переключил скорость и рывком повел машину под прикрытие трансформаторной будки.
Место было пристреляно. Минометчики знали, что здесь могут прятаться наступающие. Там находились несколько пехотинцев, которые едва успели отпрыгнуть от влетевшего в их укрытие танка.
Но если пехотинцев немцы не заметили, то массивную машину с длинноствольным орудием видели хорошо.
Градом сыпались вперемешку фугасные и фосфорные мины. Пехотинцы во главе с Сергеем Вишняком, которому присвоили сержантское звание, бежали к более надежному укрытию — наполовину разваленному кирпичному дому.
— Двигай за ними, — крикнул Борис Антипов механику-водителю.
Но прежде чем танк добрался до нового места, одна из мин взорвалась на броне, а другая, фосфорная, забросала машину своей горячей начинкой. Обжигаясь, экипаж сбрасывал на землю студенистую, раскаленную до тысячи ста градусов массу полыхающую зелеными огоньками.
От сильного жара загорелась краска. Пригоршня фосфора упала на сапог заряжающего и прожгла его насквозь.
Когда сорвали кирзач и портянки, увидели вздувшуюся пузырями кожу.
— Водой полейте, — просил, мучаясь от боли, танкист.
Начали лить воду, а сверху уже летели новые мины. Упрямые минометчики нащупывали русский танк. Прежде чем все успели укрыться, мина взорвалась рядом с «тридцатьчетверкой» и хлестнула веером осколков пехотинца.
Обожженного танкиста и раненого пехотинца отправили в сопровождении другого бойца в санчасть. Антипов увидел, что, кроме того, надорвана взрывом гусеница. Теряя выдержку, он приказал открыть ответный огонь.
— Вы же цель не видите, — насмешливо проговорил сталинградец Вишняк. — А в нас еще полсотни мин выпустят. Сожгут твою коробочку.
— Много вас, умных, — огрызнулся старший лейтенант.
Но сержанта поддержал механик-водитель:
— Лучше гусеницей займемся. В любой момент может лопнуть.
Сразу несколько мин взорвались среди развалин дома, подняв облако известняковой пыли.
— Это Берлин. Здесь напролом не полезешь, — закуривая, проговорил Вишняк.
— И где ж ты ума набрался? — не мог успокоиться командир танкового взвода.
— Везде понемногу. В Сталинграде, Познани…
Напролом было действительно не пролезть. Пехоту прижимал к земле плотный огонь стрелкового оружия. Танки рисковали нарваться на «фаустпатроны». Их орудия наверняка нанесли немалый урон обороняющейся роте, но фольксштурм держался упорно. Тем более к двум имевшимся минометам прибавились еще два.
Но кайзеровский капитан со своей командой слишком увлеклись и пропустили момент, когда с флангов нанесли удар два взвода. Одним из них командовал Савелий Грач. Отделение разведки и пехота смяли левый фланг.
Положение стало меняться. Опытные бойцы теснили фольксштурм, неожиданно возникая в разных местах. Автоматные очереди и гранаты выбивали обороняющихся. Беспорядочная стрельба не могла остановить русских.
Капитан, ветеран трех войн, развернул пулемет, но сумел выпустить лишь несколько очередей. Набежавший на окоп Иван Шугаев стрелял из «ППШ» едва не в упор. Капитан и один из пулеметчиков были убиты. Другой пулеметчик сумел спастись лишь потому, что у сержанта закончился диск.
С правого фланга пехотный взвод забросал гранатами минометные расчеты и продвигался от одного окопа к другому. Солдаты фольксштурма хоть и отступали, но продолжали вести огонь. Немецкий снайпер ловил в прицел взводного, молодого лейтенанта.
Расстояние было невелико, и снайперский прицел только мешал. Унтер-офицер выстрелили навскидку, но промахнулся, что случалось с ним редко. Он передернул затвор и краем глаза поймал мелькнувшую тень. Снайперов редко берут в плен. Сергей Вишняк нажал на спусковой крючок. Последнее, что увидел унтер-офицер, это вспышка, бьющая из дырчатого кожуха русского автомата.
Смелый недоросток Вилли, которого хвалил покойный командир роты, убегал, прижимая к груди свой «МП-43». Боец с карабином выстрелил ему в спину, удивляясь, что в армию берут таких мелких солдат.
Рота была уничтожена довольно быстро. Решительно настроенные в начале боя, ополченцы разбегались, увидев, что война — это нечто страшное, и в ней нет места громким фразам о борьбе до последнего человека.
Пожилые солдаты поднимали руки, в двух-трех местах продолжалась стрельба. Активисты гитлерюгенда продолжали опустошать магазины своих автоматов. Когда все закончилось, много чего повидавший Савелий Грач только покачал головой. Он не ожидал, что на окраине Берлина первый бой будет с фольксштурмом. Тела парней, почти мальчишек, лежали среди россыпи стреляных гильз. Пленных торопливо уводили прочь.
Этот бой обошелся дорого не только фольксштурму. То в одном, то в другом месте лежали тела погибших бойцов. Некоторые из них прошли долгий путь и закончили его за считаные дни до победы.
Но главный бой на этом участке только разворачивался. Два бетонных дота и бункер, где держали оборону опытные солдаты вермахта, готовились встретить штурмовую группу капитана Ольхова и перемолоть ее своими тяжелыми 88-миллиметровками.