И она широким жестом показала на ряды пачек с печеньем и армию бутылок с минеральной водой.
– Сухие галеты? Но почему?
– Воду отключают с одиннадцати вечера до шести утра. Булочники замешивают тесто и выпекают его ночью, и без нее им не обойтись. Итог: утром дефицит, многочасовое стояние в очереди, а когда подходит твой черед – шиш с маслом! Хлеба больше нет. Я сговорилась с мадам Бушарда, ты ее знаешь, она держит булочную «Маленький мавр». Ее сын служит в Пепиньере казарменным каптенармусом, поэтому она позволила и мне воспользоваться подвернувшимся случаем. Господа из водопроводной компании распространяют слухи о том, что в перебоях с водой виноваты сами жители, которые целыми днями держат краны открытыми, чтобы охладить свои жилища. Какая наглость! После установки счетчиков скромные потребители, такие, как я, не могут запастись водой в кафе, в банях или у соседей. Конечно, за это же надо платить, а счетчик теперь может установить каждый! К счастью, эти повелители жажды еще не берут деньги за воду из фонтанов! Только вот чтобы принести ее домой, эту воду из фонтанов, нужны ведра!
– Не стенай, маман, ведро у тебя есть, во дворе.
– Ну вот, ты уже защищаешь этих кровососов! Вот увидишь, до чего доведет этот твой прогресс – скоро нужно будет платить за воздух, которым мы дышим! Как бы там ни было, после того, что ты мне рассказал, я теперь поостерегусь покупать рыбу.
– Маман, помолчи, мне нужно подумать.
– Подумать, подумать – от этого думания одна лишь неврастения. Лично я только то и делаю, что думаю. Ну уж нет! Я запрещаю тебе надевать фуражку отца! Это реликвия!
«Фуражка, фуражка…» Это слово тонуло в потоке лихорадочных мыслей. Фуражка владельца кафе из Марли-ла-Машин вновь предстала перед мысленным взором Жозефа и бросила его в дрожь. Совершенно выбившись из сил, он был не в состоянии сделать самые элементарные выводы.
Он отложил в сторону траченный молью головной убор отца и надел пиджак, рукава которого были ему слишком коротки.
– Бедный мой малыш, ты сам-то себя видел? Впечатление такое, что эти вещи ты выпросил у кого-то слезными мольбами. В них ты похож на клоуна.
– Вы меня за китайского болванчика держите? – Кэндзи вернул Виктору записку и злобно оскалился. – Не знаю, какими окольными путями к вам в руки попал этот балаганный фарс, но если вы вообразили, что будете манипулировать мной, как вам вздумается, то я бы на вашем месте не стал обольщаться.
– На кону ваша жизнь.
Виктор был взвинчен, растерян и отвратителен самому себе. В довершение ко всему, все его естество постепенно заполняла паника. Квартира, в которой жили Джина и Кэндзи, располагалась над лавкой. В нее можно было попасть либо по парадной лестнице дома 18-бис, либо по винтовой лестнице из торгового зала. Кэндзи сохранил свою старую спальню, превратив ее в кабинет в стиле Людовика XIII. Эротические гравюры на стенах живописали парочки, предающиеся занятию, которое не вписывалось в рамки благопристойности. Но лишь внимательный взгляд мог разглядеть в складках кимоно атрибуты их женской или мужской принадлежности.
– Что, нравятся мои последние приобретения?
– Такое ощущение, что наш разговор позаимствован из какого-нибудь водевиля.
У Виктора не было другого выхода, кроме как убедить Кэндзи, поэтому он стал вновь приводить свои аргументы. Партнер нахмурил брови.
– И чего вы от меня хотите? Чтобы я спрятался под кроватью? Или поселился на одиноком рифе? А может, мне эмигрировать в Карпаты и зажить там в компании бурых медведей?
– Почему это в Карпаты?
– Потому что там не так жарко, – угрюмо ответил Кэндзи.
Виктор не удержался от улыбки.
– Кэндзи, все, что я рассказал, – правда. Я не вытащил эту историю из своей собственной шляпы.
– Но теперь я должен составить о ней свое мнение.
Кэндзи на мгновение задумался, не сводя глаз с Виктора, затем черты его лица расслабились.
– Я должен рассказать обо всем Джине.
– Это так необходимо?
– Да, она прекрасный советчик. Очень сожалею, но я не наделен вашими способностями врать супруге. Для реализации моего плана требуется ее согласие.
– Что вы задумали?
– Обещаю – буду действовать так, чтобы ни я, ни господин Ватанабе не подвергались ни малейшей опасности. Вы довольны? Ну же, Виктор, вы ведете себя как мальчишка, стащивший из шкафа варенье. Если бы мы не предоставили этому зануде кров, то не оказались бы во всем этом замешаны, но его, по всей видимости, постигла бы та же участь, что и кузена. Так что терзаться чувством вины нет никакого смысла.
Кндзи откатил в сторону переднюю стенку книжного шкафа и поставил на стол кувшинчик саке и две маленькие чашечки.
– Тонизирующее средство пойдет нам на пользу.
Медленно шагая вперед, Мэтью Уолтер сделал последний глоток алкоголя из оплетенной бутылки с узким горлышком. Его одолевало упорное желание выйти на морской простор.
Дремавшие на якоре барки, грузовые суда и баржи воскрешали в душе ностальгию по морю. Мимо проплывали капитанские мостики, пакгаузы, высокие трубы. Страстно стремясь к бескрайним горизонтам, Уолтер ощущал в груди пустоту. Согласившись участвовать в этом деле, он сказал себе, что из жизни куда-то ушли все ее восторги. Здесь ему было тесно. Город? Грязная пещера, от которой исходили тошнотворные эманации. Эта Выставка, битком набитая прекрасными созданиями, щеголяющими в мехах и перьях, которые самым жестоким образом были отняты у других живых существ? Паутина, от которой его охватывал паралич.
Уолтер был невысокого мнения о ближнем своем. Убогое детство сделало его недоверчивым и подозрительным. Он не выносил ни работяг, любивших привалиться к стойке в кафе, ни смазливых кокеток, ни дам, не скрывающих своего возраста и больше похожих на упитанных птиц, ни амбициозных молодых людей. Мэтью терпеть не мог буржуа, сотканных из спеси и принципов, но больше всего он ненавидел самого себя.
Когда ему определили в этом деле роль, она показалась ему детской забавой. Теперь же он без конца упрекал себя в том, что согласился на подобную сделку. Ожидание давило на него тяжким грузом, развязка затягивалась, нервы могли в любую минуту не выдержать, и успокоить его могло единственно созерцание воды. Променять свободу на значительный куш – разве игра стоила свеч? Может, тайком подняться на эту внушительную баржу и затеряться в конюшнях? Через открытые двери он видел крупы лошадей, которые волоком, миля за милей, тащили суда по большим и малым рекам вплоть до их устья.
«Лови удачу».
Мэтью сдержался. Он знал, что сможет преодолеть эту минутную слабость.
Порыв ветра принес с собой зловоние. На небе, в окружении звезд, висела луна. По всему кварталу раздавался грохот – это двигалась вперед вереница повозок золотарей, подпрыгивавших на ухабах и запряженных бесчисленными клячами. В сопровождении традиционного эскорта прожигателей жизни, под звук ритмично поскрипывавших осей она каждый вечер вываливала свой зловонный груз в тупике Депотуар, в самом конце высохшего канала Урк. А прожигатели жизни при этом обнажали головы, как на карнавальных похоронах.