– Можем поискать уборную, переоденешься там.
Но она лишь пожимает плечами.
– Я думала одеться в машине, чтобы не тащить за собой все эти вещи.
– Нет, тут вокруг слишком много народу. Тебя кто-нибудь увидит.
Я оглядываюсь: на парковке почти никого нет, но все же…
– Хардин… все в порядке, – слегка раздраженно отвечает она.
Надо было стащить тот мячик для снятия стресса, который я вчера видел у отца на столе.
– Раз ты настаиваешь, – ворчу я, и она начинает срывать этикетки с обновок.
– Поможешь расстегнуть платье? – просит она.
– Э-э… да.
Она поднимает волосы, чтобы легче было найти молнию. Я снимал с нее это платье сотни раз, но сейчас впервые не смогу прикоснуться к ней, когда оно соскользнет с ее плеч.
– Спасибо. Подожди снаружи, – требует она.
– Что? Я же много раз… – начинаю возмущаться я.
– Хардин…
– Ладно. Давай побыстрее. – Я выхожу и хлопаю дверцей. Поняв, что мои слова прозвучали грубо, я быстро открываю дверь и добавляю: – Пожалуйста. – А потом снова ее закрываю.
Я слышу, как она смеется.
Несколько минут спустя она вылезает из машины, затем поправляет свои длинные волосы и надевает сиреневую шапочку. Когда она подходит ближе, я понимаю, что она выглядит… мило. Она всегда красива и сексуальна, но в этой гигантской толстовке, шапке и перчатках она кажется еще более невинной, чем обычно.
– Держи, ты забыл перчатки, – говорит она, подавая мне их.
– Конечно, без них бы я не справился, – шучу я, и она толкает меня локтем. Она просто чертовски милая.
Я так много хочу сказать ей, но боюсь ляпнуть что-нибудь не то и испортить весь вечер.
– Если тебе так уж хотелось большой свитер, могла бы взять один из моих и сэкономить двадцать баксов.
Она берет меня за руку, но тут же отпускает.
– Извини, – бормочет она и краснеет.
Я хочу снова сжать ее ладонь, но нас отвлекают.
– Какой размер? – спрашивает невысокая женщина с низким голосом.
Я опускаю взгляд на Тессу, и она отвечает за нас обоих. Женщина приносит нам две пары коньков, и я съеживаюсь от одного их вида. Ни хрена хорошего из этого не выйдет.
Я иду за Тесс к скамейке и снимаю обувь. Она быстро надевает оба конька, а я все еще мучаюсь с первым. Надеюсь, ей здесь быстро надоест, и она захочет уйти.
– У тебя там все в порядке? – смеется она надо мной, когда я наконец завязываю второй конек.
– Да. Куда положить туфли?
– Я заберу, – появившись из ниоткуда, говорит та невысокая женщина.
Мы с Тессой по очереди подаем ей свою обувь.
– Готов? – спрашивает она, и я наконец встаю.
И тут же хватаюсь за ограждение. Блин, и как мне на этом кататься?
Тесса едва сдерживает улыбку.
– На льду будет проще.
Очень на это надеюсь, черт возьми.
Легче не становится, и я падаю три раза за первые пять минут. Каждый раз Тесса смеется, и надо признать, не надень я перчатки, руки уже бы заледенели.
Она со смехом протягивает мне руку и помогает встать.
– Помнишь, как полчаса назад ты говорил, что не собираешься падать?
– А ты прямо профессиональная фигуристка, да? – говорю я, поднимаясь на ноги.
Сейчас я ненавижу этот каток больше всего на свете, зато она развлекается от души.
– Нет, я давно уже не вставала на коньки, но раньше часто каталась с моей подругой Джози.
– Джози? Ты никогда не рассказывала, какие у тебя были друзья до универа.
– Их было немного. Я почти все время проводила с Ноем, мы с ним вместе выросли. А Джози переехала, когда я училась в выпускном классе.
– Понятно.
Не понимаю, почему она мало с кем дружила. Пусть она и зациклена на каких-то вещах, немного консервативна и с ума сходит по книгам… но она со всеми очень милая, иногда даже чересчур. Конечно, со всеми, кроме меня: мне-то она постоянно выносит мозг, но мне и это в ней нравится. В большинстве случаев.
Прошло полчаса, а из-за моих изящных маневров мы даже еще не проехали полный круг.
– Я хочу есть, – наконец говорит она и смотрит в сторону прилавка с едой, украшенного разноцветными огоньками.
Я улыбаюсь.
– Но ты же еще должна упасть прямо на меня и посмотреть мне в глаза, как это бывает в кино.
– Но мы вовсе не в кино, – напоминает она и направляется к выходу.
Я хотел бы, чтобы она держала меня за руку, пока мы катались, – ну, если бы я сумел удержаться на ногах. Счастливые парочки, кружащие по льду, взявшись за руки, будто надо мной издеваются.
Добравшись до выхода, я немедленно снимаю эти мерзкие коньки и нахожу ту маленькую женщину, чтобы забрать свою чертову обувь.
– Тебя ждет блестящая карьера в спорте, – шутит надо мной Тесса уже в тысячный раз, когда я тоже подхожу к прилавку, – она уже ест пирожное и стряхивает белые крошки сахарной пудры со своей сиреневой толстовки.
– Ха-ха. – Я закатываю глаза. Лодыжки все еще болят после этого идиотского катания. – Мы могли бы поесть в другом месте: жирное пирожное на ужин – это не лучшая идея, – говорю я, опуская взгляд.
– Ничего. Я давно уже таких не ела. – Она быстро прикончила свое пирожное и половину моего.
Я снова замечаю, что она пристально на меня смотрит и с задумчивым выражением разглядывает мое лицо.
– Почему ты на меня так смотришь? – наконец спрашиваю я, и она отводит глаза.
– Извини… просто так необычно видеть тебя без пирсинга, – признается она, снова опуская взгляд.
– Не так уж я и изменился. – Неосознанно пытаюсь нащупать кольцо в губе.
– Знаю… но как-то странно. Я так привыкла к этому.
Может, снова вставить их? Но я же сказал, что снял пирсинг не только ради нее, – и это правда. Я действительно чувствую, что будто прятался за ними, отпугивая людей этими маленькими колечками из металла. Увидев пирсинг, люди часто боятся заговорить с тобой или просто подойти, и сейчас я понимаю, что этот этап моей жизни уже закончен. Я не хочу никого отпугивать, и особенно Тессу. Я хочу, чтобы она была ближе.
Я проколол бровь и губу еще подростком – подделал разрешение от мамы и напился, прежде чем пойти к мастеру по пирсингу. Тот придурок почувствовал запах спиртного, но все равно сделал свою работу. Я вовсе не жалею, просто я это перерос.
Но с татуировками все по-другому. Они мне нравятся и всегда будут нравиться. Я не перестану украшать ими свое тело; так я смогу выразить мысли, которые невозможно передать словами. Ну, дело, в общем, не в этом, потому что я все равно набиваю какую-то бессмысленную, никак не связанную хрень, но выглядят тату классно, а на остальное мне пофиг.