– Здорово, да? – спросил Андрей Николаевич, выходя вслед за ними. – Вам понравилось? Пошли на второй этаж, там я продемонстрирую более мощный взрыв.

– Спасибо, не надо! – воскликнула супруга.

– Папа, дым ужасно воняет, – простонала Кутя. – Фу-у!

Кутузов удивился.

– Плохо пахло? Я ничего не почувствовал. Вот на втором этаже действительно не очень приятный аромат. Могу вам маски дать.

– Взрыв такой сильный был! – с запозданием испугалась Юля.

– Где? – начал оглядываться муж.

– У тебя в лаборатории, – уточнила жена.

Он рассмеялся.

– Милая, это был не взрыв, а легкий пук. Вот на втором этаже… там да. Хотите, покажу?

Юля обняла Кутю.

– Нет, нет, нет! Никогда больше сюда не придем, здесь очень опасно!

Больше женская часть семьи интереса к маленькому дому не проявляла.

То, что он пытается придумать новую взрывчатку, Андрей Николаевич по понятной причине не афишировал. Обитатели «Крота» могли испугаться, потребовать прекратить исследования. Никто бы не стал слушать Кутузова, объясняющего, что в его распоряжении находится минимальное количество опасных средств. Да, если неподготовленный человек по глупости вытащит не ту склянку из штатива, то может лишиться пальцев на руке или глаза, но маленький дом даже не вздрогнет, безопасности поселка ничто не угрожает. Однако попытайтесь внушить это женщинам, которые, услышав слово «динамит», впадают в истерику.

О хобби Кутузова знал крайне узкий круг людей. В него входила Ирина Леонидовна, чей муж Михаил, являясь лучшим другом Андрея, иногда помогал ему. Горская не изумилась, когда узнала, что Юлия упала со второго этажа гостевого дома. Уж она-то знала, сколько крови выпила из матери Кутя, и догадалась, что произошло: у Юлечки сдали нервы, она впала в депрессию, взяла в кабинете супруга ключи от домика и выпрыгнула из окна. Почему использовала для суицида гостевой коттедж? Вероятно, не хотела портить ауру основного дома.

Смерть Юлии признали несчастным случаем. Андрей Николаевич стал вдовцом, но работать в лаборатории не прекратил.

Глава 19

В тот день, когда погибла Клава, Ирина Леонидовна возилась в саду Кутузова. Михаил к тому времени уже скончался, Горскую и Андрея Николаевича связывали годы крепкой дружбы. Сосед помогал соседке, поддерживал ее морально и материально, а Ирина Леонидовна в благодарность устраивала на участке Кутузова цветники, ухаживала за растениями.

Несчастье произошло на глазах Ирины. Она оторвалась от стрижки туи, которой старательно придавала форму шара, выпрямилась, и ее взгляд уперся в гостевой коттедж друга. Горская хотела отложить секатор, пойти выпить чаю, но тут на втором этаже скрипнула рама. Ирина Леонидовна вздрогнула, ей стало жутко. Она ведь помнила, из какого окна выпала Юля, и сейчас именно оно открылось. Вдова знала, что Андрея Николаевича нет дома, он куда-то уехал. Кто мог зайти в его лабораторию? Несмотря на то что Кутузов давно уже не был главным инженером и открыл магазин для животных, он по-прежнему экспериментировал со взрывчаткой, его хобби не изменилось. И лаборатория по-прежнему тщательнейшим образом запиралась. Горская приросла ногами к земле. Ей показалось, что она спит и видит сон про тот день, когда умерла Юлечка, и станет свидетельницей ее падения.

И, что окончательно парализовало вдову, сон стал сбываться. В окне появилась женщина. С минуту она стояла молча, хватая воздух ртом, потом дернулась, взмахнула руками и вывалилась. Лететь со второго этажа до земли недолго, но Горской показалось, что она падала вечность, наконец раздался жуткий звук «бум». Ирина Леонидовна никак не могла оторвать взгляд от открытого окна, так как боялась посмотреть на землю, где лежало тело.

И вдруг в темном проеме показалась Кутя и перевесилась через подоконник. Горская похолодела – боже, сейчас девочка тоже свалится! Но Кутя плюнула вниз, выпрямилась, рассмеялась, сделала неприличный жест и исчезла. Спустя некоторое время Ирина, находившаяся в ступоре, заметила, как Кутя бежит вокруг маленького дома. На секунду дочь Андрея Николаевича остановилась около лежащего навзничь тела, расхохоталась и полетела к дальней калитке, через которую можно попасть в лес, окружающий поселок. Горскую девочка не заметила, ту закрывали сильно разросшиеся туи.

Вдова не знает, сколько времени провела без движения, сжимая в руке секатор. Потом оцепенение прошло, Ирина Леонидовна, пошатываясь, добрела до своего дома и рухнула в гостиной на диван.

Марфа кинулась к хозяйке. Та рассказала ей об увиденном и не то заснула, не то впала в беспамятство…

Рассказчица прижала руки к груди.

– Мне, конечно, следовало промолчать, но я была в таком шоке, что не удержалась, поделилась с Марфушей.

– Я никому тайну не выдала, – отрезала домработница. – Умею секреты хранить, что в меня попало, то похоронено. И не мое это дело. Тем более Ирина Леонидовна, когда очнулась, попросила: «Никому ни гугу». Вот беда-то, считай, две жизни прервались в том домике!

– Две жены Кутузова выпали из одного окна… – протянула я. – Странное совпадение.

– Не о том речь. Клава ребенка ждала, – пояснила Марфуша. – Беременной была на маленьком сроке, живот еще расти не начал.

– Откуда вам известна столь интимная подробность? – удивилась я.

– Мне Ирина Леонидовна сказала, – уточнила горничная.

– Я, когда пришла в себя, поговорила с Андреем Николаевичем, – продолжала Горская. – Посчитала, что просто обязана рассказать ему правду о том, что сделала его дочь.

– И как отреагировал Кутузов на ваше повествование? – поинтересовалась я.

Горская схватилась за чашку с остывшим чаем.

– Плохо ему стало. Желваки на щеках заходили, глаза такие злые сделались… Но разговаривал он спокойно, без дрожи в голосе. Сказал: «Спасибо, Ира. Я всегда знал, что ты мой самый надежный и преданный друг. Подумаю, как поступить, когда приму решение, расскажу тебе о нем. А сейчас прошу, ляг в кровать, не выходи из дома, жди моего звонка. И Марфушу не выпускай до моего распоряжения. Если же дознаватели к вам сунутся, пусть Марфа скажет: «У хозяйки давление подскочило, нехорошо ей, укол Ирине Леонидовне поставила. Сейчас она спит, вас к ней не пущу».

– Мы так и поступили, – перебила домработница. – А, вот еще что. Когда милиция прибыла, дождь полил. Да какой – гроза, буря, ливень! Хлестало, как будто великий потоп начался. Всю ночь лило, и утро, и день, все менты в особняк убежали. Ирина Леонидовна места себе не находила, рвалась к Андрею Николаевичу, повторяла: «Кутя хорошая девочка, наверное, у нее умопомрачение случилось».

Горская посмотрела в пустую кружку.

– Что-то замерзла я…

Марфуша вскочила и ринулась к чайнику.

– Сейчас еще горяченького заварю.