Но задать этот вопрос вслух Кира не успела. Вернулся капитан, лицо которого было немного просветлевшим.
— Я сообщил о случившемся в полицию. И хотя дело серьезное, возвращаться в Мандроги мы не будем.
— Почему?
— Во-первых, тамошние обитатели нам все равно ничем не помогут. А во-вторых, тело с места преступления нельзя перемещать. Я говорил сначала с дежурным по части, потом с кем-то из его начальников. И меня заверили, что менять маршрут придется минимально. Полиция прибудет к нам на теплоход сама.
— Как же полиция к нам доберется? Мы же на воде.
— Они приплывут с берега на катере.
— И… и как скоро?
— Думаю, что часа через полтора-два они уже будут тут.
А может быть, и быстрее! Сыщики почувствовали подступающий азарт. Кира даже сглотнула комок, который образовался у нее в горле от волнения. Нельзя терять ни минуты. До прибытия полиции нужно успеть осмотреть каюту Надежды Сергеевны, ее тело и вообще все, что удастся. Потому что потом полиция не даст им такой возможности.
Поэтому Кира нетерпеливо спросила у капитана:
— У вас есть к нам какие-нибудь вопросы?
— Лично у меня нет. Но думаю, полиция захочет вас допросить.
— Именно нас?
— Всю вашу группу родственников.
— Тогда мы пойдем и предупредим их о случившемся. Среди них есть несколько гипертоников, при малейшем волнении у них может случиться приступ болезни. Пусть примут лекарство. Вы ведь не хотите, чтобы на борту появился еще один пострадавший?
Нет, этого капитан точно не хотел. И вообще, после известия о том, что полиция прибудет на корабль в самое ближайшее время и возьмет на себя решение проблемы, капитан заметно расслабился и подобрел.
— Конечно, идите и предупредите, — произнес он. — Пусть ваши больные родственники выпьют валерьянки.
Кира лишь хмыкнула. Видимо, капитан очень здоровый человек, если он думает, что человека, больного гипертонической болезнью, может спасти валерьянка.
Но вслух она заверила капитана:
— Они примут все необходимые им лекарства. Я лично прослежу за этим.
— Только пусть не переусердствуют, — пробормотал в ответ капитан. — А то один уже тут был такой… усердный.
Он явно имел в виду Николо. И Леся тут же заступилась за приятеля.
— Николо — не наркоман. А тот белый порошок — это была сода.
— Сода?!
Капитан ничего больше не прибавил. Похоже, он не поверил Лесе.
Уже выходя из каюты капитана, Кира не удержалась и спросила:
— Скажите, а почему вы нас заперли?
— Когда?
— Только что, когда уходили, чтобы связаться с полицией.
— Простите, — смутился капитан. — Это я машинально.
Ну, хорошо, что так. А то чувствовать себя преступниками, которых запирают, чтобы они чего-нибудь еще не натворили, было не слишком приятно.
Попрощавшись с капитаном, друзья первым делом отправились к каюте Надежды Сергеевны. Но когда впереди показалась дверь, Лариса неожиданно остановилась.
— Не могу.
— Что?
— Не могу это снова видеть! Можно я не пойду с вами?
— Конечно, — разрешил ей Эдик. — Тогда окажи услугу, сообщи всем нашим о случившемся.
— Только деликатно! — прибавила Леся.
Лариса кивнула головой и, прижимая к глазам платок, побрела прочь. Плечи ее судорожно вздрагивали, женщина шла покачиваясь.
— Игорь, может, ты пойдешь с мамой?
— Еще чего!
Игорь враждебно уставился на четверку друзей.
— Чтобы вы тут все следы подчистили? Не дождетесь!
— Какие следы?
— Будто бы вы не понимаете! Нет, даже не надейтесь, что вам удастся смухлевать!
— Ты что, по-прежнему считаешь кого-то из нас виновным в убийстве бабушки?
Эдик нахмурился. Леся, предчувствуя новый виток ссоры между кузенами, поспешила вмешаться.
— Откроет кто-нибудь дверь, в конце концов? — произнесла она достаточно громко, чтобы оба мужчины ее услышали.
Они обменялись еще парочкой враждебных взглядов, но на этом все и закончилось. Кира достала ключ, который успела схватить со стола при первых же звуках, оповещающих о возвращении капитана, и вставила его в замочную скважину.
— Отпечатки пальцев, — прошептала Леся. — На ключе теперь есть твои отпечатки.
Слишком поздно Кира поняла свою ошибку. Надо было срочно ее исправлять. Если полиция захочет получить в свое распоряжение второй ключ от каюты, то не иначе, чтобы снять с него все отпечатки. И если там обнаружатся отпечатки Киры, то будет трудненько объяснить, как они на ключе оказались.
— Я протру ключ салфеткой, — успокоила Кира подругу.
Услышав это, Игорь громко фыркнул:
— Улики уничтожаете!
— Какие улики? Этот ключ все время был у тебя?
— Ну… да.
— И ты никому его не давал?
— Нет.
— Тогда какие улики?
Игорь заткнулся. А друзья наконец вошли в каюту, где находилось тело покойной Надежды Сергеевны. Им было сильно не по себе, но они сознавали свой долг и понимали, что иначе поступить просто не могут.
Первое, что они почувствовали, войдя в каюту, был отчаянно спертый воздух. Тут давно не проветривали, поэтому в каюте витал тот особый старческий запах, который невозможно было спутать ни с одним другим. Наверное, Игорю было тоже не очень-то комфортно обитать в одном тесном помещении с пожилой женщиной. Но между тем он не роптал, когда их поселили вместе. Или он сам этого захотел?
Этот вопрос никак не давал Кире покоя.
— Фу! — сморщилась Леся. — Как тут душно. Пожалуй, я останусь в коридоре.
Никто ей не возразил. В каюте, куда набилось четверо взрослых людей, да еще плюс пятый труп на постели, и впрямь было слишком тесно. Но Кира не захотела остаться в коридоре, она вошла вместе с мужчинами и внимательно огляделась по сторонам. Так, все вещи раскиданы. Тело старухи находится в таком положении, что ясно: она отчаянно боролась за свою жизнь.
Однако два дорогих с многочисленными бриллиантами кольца, украшавших иссохшие пальцы рук Надежды Сергеевны, были на своем обычном месте. Точно так же в дряблых мочках ушей красовались серьги. И даже старинный тяжелый золотой кулон в форме цветка тоже был по-прежнему на своей владелице.
— Драгоценности на месте, — заметила Кира.
Лисица в ответ произнес:
— Что у нее с прической?