— Денег всегда не хватает, — ушел от прямого ответа пассажир.
— Это точно, — согласился водитель.
Клиент оказался намного выгоднее, чем думал Витя. Он катался весь день, а вечером спросил:
— Завтра меня повозишь?
— Конечно, — обрадовался парень.
Недели две Витек служил у Евгения Николаевича персональным шофером, а потом тот спросил:
— Хочешь десять тысяч долларов?
Бывший солдат чуть не вывалился из своего драндулета на дорогу.
— Сколько?
— Десятку, — повторил Горелов.
— Да я за нее под троллейбус лягу! — воскликнул парень.
— Хорошо, — кивнул клиент. — Ты любую тачку водить сумеешь?
— Хоть танк, — заверил ошалевший от названной суммы Витя.
Горелов протянул ему ключи.
— Машина стоит в Звенигородском переулке, езжай туда и покатайся на «Ауди». Но не бомби, а просто поезди, привыкни к рулю. В полночь жду тебя на Валовой.
Счастливый Виктор даже не спросил, что надо делать за вожделенный гонорар.
Машина оказалась не новой, но находилась в прекрасном состоянии, Кутков почувствовал себя царем, когда устроился на кожаном сиденье. К месту встречи он приехал чуть раньше, начал вертеть головой, высматривая Евгения Николаевича. А тот появился словно из-под земли и привел с собой смазливого брюнета лет тридцати. Тот уселся на переднее кресло и протянул руку:
— Алексей.
Новый знакомый Виктору не понравился. Он был из породы красавчиков: темные волосы, голубые глаза, правильные черты лица, идеально белые зубы. От него пахло дорогим одеколоном, на щеках и подбородке была щетина, но выглядела она стильно, и стало понятно, что парень пользуется особым станком для создания эффекта небритости. Алексей, похоже, очень гордился своей спортивной накачанной фигурой — его торс обтягивала майка-алкоголичка, позволявшая видеть бицепсы, на одном из которых имелась бабская, на взгляд Вити, татуировка в виде лебедя.
Кутков привез пассажиров в спальный район, Евгений Николаевич велел припарковаться около круглосуточного обменника.
Алексей молча вышел и исчез за дверью. Минут через пять, бросив Вите: «Жди, не глуши мотор», Горелов пошел туда же, неся в руках большую спортивную сумку.
Долго сидеть в одиночестве шоферу не пришлось. Оба мужчины вернулись, старший опять устроился сзади, поставив поклажу рядом с собой, и приказал:
— Назад, на Валовую.
Когда Виктор вернулся к месту, где в полночь встретил Горелова и Алексея, красавчик, не прощаясь, ушел. А Евгений Николаевич сказал:
— Вот тебе пейджер, во вторник в три часа дня сброшу сообщение. Никому не рассказывай, где был. «Ауди» верни на место.
— А деньги? — всполошился Витя.
— При встрече, — пообещал мужик.
И не обманул, во вторник Кутков получил всю сумму. Правда, не в валюте, а в рублях по курсу. И ему пришлось выслушать от Горелова лекцию.
— Не швыряйся деньгами, трать их аккуратно. Будут приятели спрашивать, откуда бабло, отвечай: «Устроился на работу, пересел на фуру». И матери так же скажи.
— Да ей плевать, — усмехнулся Виктор.
— Это хорошо, — протянул Евгений Николаевич. — Хочешь еще столько же получить?
— Да! — обомлел водитель.
— О’кей, — кивнул Горелов, — сообщу на пейджер, когда дело подвернется. Ну, ты все понял?
— Ага, — кивнул Виктор, которому не понадобилось долго размышлять, чтобы сообразить: его пассажиры ограбили обменник.
Чуть больше года троица занималась разбойным промыслом. Сколько бабла добывали старшие товарищи, Кутков не представлял, ему вначале отсыпали десятку, потом подняли ставку до пятнашки. Если разумно использовать получаемые средства, можно было скопить на хорошую машину и даже на квартиру, но Витек просто роскошно жил. Он покупал вкусную еду, устраивал вечеринки, поил соседей по коммуналке, закатил пышные поминки по умершей от алкоголизма матери. Он не думал о завтрашнем дне, радовался сегодняшнему материальному положению, наивно считая, что золотой дождь будет проливаться постоянно.
Кутков не задавался вопросом, что происходит с работниками обменников, и совершенно не опасался ареста. За что его наказывать? Кассу он не берет, просто крутит баранку, никому ничего плохого не делает. Да у него даже штрафов за лихачество нет! Вите тогда слегка перевалило за двадцать, школу он закончил на одни троечки, которые учителя ставили ему исключительно из жалости. И какие примеры он имел перед глазами? Вечно пьяную мать? Соседей по коммуналке, выяснявших отношения кулаками? Кутков был не приучен размышлять о смысле жизни, у него не было желания чего-либо достичь, самореализоваться. Витюше хотелось исключительно денег, чтобы жить красиво. А в его понимании это означало: весело погулять, выпить, найти девчонку и знать, что на завтрашнее веселье бабок опять хватит. О том, что будет послезавтра, он не заморачивался.
В конце апреля, когда Виктор подцепил грипп, Горелов сбросил ему на пейджер: «Завтра, в полночь, на Рязанской улице. «Ауди» возьмешь в Сокольниках».
Витя отбил ответ:
«Шеф, у меня температура сорок».
«Заболел?» — уточнил Евгений Николаевич.
«Ваще подыхаю, — признался парень, — встать не могу».
«Лечись, — посоветовал Горелов, — без тебя обойдемся».
Кутков чуть не зарыдал, поняв, что денег ему не видать, и написал:
«Может, до утра оклемаюсь».
«Нет, — возразил босс, — осложнение на сердце получить можно. В следующий раз с нами поедешь».
На том диалог по пейджеру закончился.
Витя упал в койку и проспал до того момента, как кто-то вошел в его комнату и зажег свет со словами:
— Ты тут?
Кутков сел и увидел… Алексея. Красавец выглядел не лучшим образом — бледный, с синими губами.
— Как ты сюда попал? — ошарашенно спросил хозяин комнаты.
— Дверь в квартиру незапертой была, — пробормотал мачо. — Слышь, помоги…
С Виктора разом слетел сон.
— Че случилось?
Алексей рухнул в кресло.
— Надо машину куда-то деть. Лучше разобрать. У тебя есть ребята, которые этим занимаются и помалкивают?
Кутков вскочил.
— Ага, Юрка. У него свой сервис.
— Далеко он живет? — устало поинтересовался тридцатилетний красавец. И схватил со стола наполовину опорожненную бутылку водки. — Сможешь ему тачку отогнать? Я не способен, сдох.
Витя потянулся за джинсами.
— Юрец живет в этом же подъезде на третьем этаже, ща к нему сбегаю, давай ключи. А че случилось-то?