На следующий день после встречи с выдрой Казан и Серая Волчица продолжали идти на запад, держась все время берега ручья. Пройдя мили три, они встретили на своем пути препятствие, которое вынудило их повернуть на север. Препятствием этим была построенная бобрами плотина ярдов в двести шириной. Запруженная река затопила болото и лес на целую милю. Ни Серая Волчица, ни Казан не проявили никакого интереса к бобрам. Бобры тоже находились где-то вне их мира, так же как выдра, рыба, птицы.
Уже много лет в эту долину между двумя грядами холмов не являлись охотники за бобрами. Если бы какой-нибудь индеец-траппер пришел на этот безымянный ручей и поймал патриарха и предводителя бобров, он бы легко определил, что этот бобр очень стар, и, наверное, назвал бы его «Сломанный Зуб». Потому что один из четырех длинных резцов, которыми бобры подтачивают деревья для своих плотин, был у старика сломан. Шесть лет назад Сломанный Зуб привел к устью ручья несколько своих сверстников-бобров. Здесь они построили небольшую плотину и заложили первую нору. В апреле следующего года у подруги Сломанного Зуба родилось четыре детеныша, и все другие самки увеличили население колонии — каждая на три или четыре новых члена. В конце четвертого года это первое поколение детей должно было бы, по закону природы, покинуть колонию и построить себе отдельную плотину и свои собственные норы. Но они не ушли. Так продолжалось и с другими поколениями. И вот этим ранним летом шестого года колония уже напоминала большой город. Здесь насчитывалось пятнадцать нор и более сотни бобров, не считая детенышей, родившихся в этом году. Плотина все расширялась, пока не достигла двухсот ярдов. Вода залила большую площадь леса — березняк вперемежку с тополем — и участок болота, поросшего ивняком и ольхой. Но, несмотря на это, пищи становилось меньше. И в норах было тесно, они были переполнены — бобры, как люди, привязываются к дому, где родились. Нора Сломанного Зуба достигала внутри девяти футов в длину и семи в ширину, а жило в ней двадцать семь его детей и внуков. И Сломанный Зуб задумал нарушить обычаи своего племени. В то время как Серая Волчица и Казан равнодушно принюхивались к сильному запаху бобров, Сломанный Зуб выстраивал свою семью и семьи двух своих сыновей, готовясь к переселению.
Сломанный Зуб всегда считался признанным вожаком колонии. Не было ни одного бобра, который достиг бы его размеров и обладал бы такой же силой. Его гладкое тело достигало трех футов в длину, а весил он по крайней мере шестьдесят фунтов. Хвост у него был четырнадцати дюймов в длину и шести в ширину, и если старик в тихую ночь ударял им по воде, то слышно было на четверть мили вокруг. Перепончатые задние лапы у этого бобра были вдвое крупнее, чем у его самки, и он был самым ловким и быстрым пловцом во всей колонии.
На следующую ночь после того, как Серая Волчица и Казан повернули на Север, Сломанный Зуб вылез на плотину, встряхнулся и посмотрел назад, проверяя, идет ли за ним его армия. Несколько бобров, из тех, кто был постарше, вскарабкались вслед за Сломанным Зубом, и тогда старый патриарх нырнул в узкий ручей по другую сторону плотины. Блестевшие при свете звезд, словно шелковые, тела бобров метнулись вслед за ним. По одному, по двое, по трое перелезали они через плотину, затем легко и быстро продолжали свой путь вниз по течению. Самые маленькие загребали что было сил, чтобы поспевать за родителями. Всего бобров было десятка четыре. Сломанный Зуб плыл впереди всех, за ним следовали взрослые работники и воины, а замыкали процессию матери с детенышами.
Всю ночь они двигались вперед. Тем временем в зарослях ивняка затаилась выдра — их враг, еще более смертельный, чем человек. Выдра питается рыбой, и, должно быть, природа научила ее, что плотины бобров мешают продвижению идущей косяками рыбы. Выдра знала, что там, где много бобров, мало рыбы. Не в силах вступать в единоборство с таким многочисленным врагом, выдра обычно принимается разрушать построенные бобрами плотины.
Несколько раз за эту ночь Сломанный Зуб останавливался, чтобы исследовать запасы пищи на берегах ручья. В некоторых местах, где росло много деревьев, корой которых питаются бобры, трудно было бы построить плотину. Инстинкт строителя у старого бобра оказался сильнее голода. И, когда каждый раз после осмотра берегов он продолжал плыть дальше, никто из бобров не оспаривал его решения.
На рассвете они миновали выжженный участок леса и достигли края болота, где находилось жилище Казана и Серой Волчицы, которым болото принадлежало по праву открывателей. Здесь они повсюду оставили следы своего пребывания. Но Сломанный Зуб был обитателем воды, и обоняние у его племени развито плохо. Как только на берегу ручья появились болотные кустарники, он поплыл медленнее. Чуть пониже бурелома, под которым жили прежде Казан и Серая Волчица, Сломанный Зуб остановился, вылез на берег и встал на перепончатых задних лапах, поддерживая свое тело широким хвостом. Здесь Сломанный Зуб нашел именно то, что искал. Через узенький ручеек легко было соорудить плотину, и вода могла бы затопить значительное пространство, поросшее березой, тополем, ивняком и ольхой. Низину со всех сторон укрывали высокие деревья, и, значит, зимой здесь должно быть тепло. Сломанный Зуб дал понять своим спутникам, что новый дом их будет именно здесь.
Бобры углубились в заросли по обоим берегам ручья. Детеныши тут же начали с жадностью обгладывать нежную кору ивы и ольхи. А взрослые бобры-строители принялись обследовать местность, время от времени торопливо отгрызая кусочки древесной коры для поддержания сил.
В тот же день началось сооружение новой плотины. Сломанный Зуб сам выбрал большую березу, склоненную над ручьем, и начал перегрызать десятидюймовый ствол тремя своими длинными зубами. Хотя у старого патриарха и не хватало одного зуба, остальные три не разрушились от времени и были похожи на тонкие стальные резцы. Бобр сидел на задних лапах, держась передними за ствол дерева и сохраняя равновесие при помощи тяжелого хвоста. Работая без устали несколько часов, он выгрыз глубокую ложбинку вокруг всего ствола. Когда он решил наконец передохнуть, другой работник тут же занял его место. Тем временем десяток других строителей таким же образом срезали мелкие деревца. Еще задолго до того, как дерево, выбранное Сломанным Зубом, было готово упасть, в воду уже с плеском полетел небольшой тополек. Надрез на березе напоминал перехват у песочных часов. После двадцатичасовой работы дерево повалилось точно поперек ручья.
Бобры предпочитают работать по ночам, но могут заниматься своим делом и днем. В течение нескольких последующих дней Сломанный Зуб не давал отдыха своим подчиненным. Проявляя почти человеческий разум, маленькие строители неутомимо продолжали свою работу. Они валили небольшие деревья, разгрызали их на части по четыре-пять футов каждая, и эти поленья скатывали к ручью, подталкивая их головой и передними лапами. Ветками кустарников и сучьями деревьев бобры переплетали поленья, и плотина становилась все больше и все прочнее. Потом начались удивительные цементные работы. В этом бобры непревзойденные мастера. С берегов бобры носили смесь ила с маленькими веточками — по фунту зараз — и заполняли этим веществом все отверстия. Казалось бы, работа эта слишком трудоемка, но за сутки строители Сломанного Зуба могли перенести до тонны такого цемента. Уже через трое суток вода начала отступать, потом поднялась, затопив небольшой участок кустарника и около десятка деревьев. Работать стало легче. Строительный материал теперь можно было срезать, не вылезая из воды, и без труда сплавлять к плотине, которая достигала уже сотни футов в ширину.