Работа бобров была почти завершена, как вдруг однажды утром в свое жилище на болоте вернулись Казан и Серая Волчица.
Мягкий юго-восточный ветерок донес до чутких ноздрей Серой Волчицы запах непрошеных гостей еще за полмили от дома. Она подала знак Казану, и тот, принюхавшись, тоже почувствовал в воздухе чужой запах. Запах этот становился все сильнее, по мере того как они продвигались вперед. В двухстах ярдах от своего бурелома они услыхали треск падающего дерева и остановились. Целую минуту они простояли, настороженно прислушиваясь. Вдруг визгливый крик и всплеск воды нарушили тишину, и Серая Волчица успокоилась. Они медленно пошли вперед, приближаясь к бурелому сзади. Только очутившись на вершине бугра, где находилось их жилище, Казан увидел те странные перемены, которые произошли за время их отсутствия. Он остановился, с изумлением оглядываясь по сторонам. Ручья внизу больше не было — на его месте теперь разлился пруд, который подступил уже под самый бугор.
Казан и Серая Волчица подошли совсем неслышно, и слабый нюх бобров не успел их обнаружить. Сломанный Зуб точил ствол дерева всего футах в пятидесяти от бугра. На таком же расстоянии вправо пять детенышей строили игрушечную плотину из ила и веточек. На противоположном берегу пруда был крутой спуск футов в семь высотой, и там развлекались бобры-двухлетки — по законам своего рода они все еще считались детенышами. Они карабкались наверх, а потом скатывались в воду, будто с ледяной горки. Этот всплеск и услыхали Казан и Серая Волчица. Повсюду кругом прилежно занимались своей работой взрослые бобры.
Несколько недель назад Казан наблюдал подобную же картину выше по ручью, возле прежнего дома Сломанного Зуба. Тогда Казан остался к ней равнодушен. Но сейчас в нем мгновенно произошла резкая перемена. Неважно, что бобры несъедобные водяные животные с неприятным запахом. Они вторглись в его владения и, значит, они враги. Казан оскалил клыки. Шерсть у него на спине встала дыбом, мускулы напряглись. Не издав ни звука, он ринулся вниз, на Сломанного Зуба. Старый бобр не заметил опасности, пока Казан не очутился всего в двадцати футах от него. Бобры неповоротливы на суше, да к тому же Сломанный Зуб еще замешкался на несколько секунд. Не успел он отойти от дерева, как Казан уже набросился на него. Они стали кататься по земле, однако все время приближаясь к краю воды. Еще мгновение, и грузное тело бобра выскользнуло из-под Казана. Сломанный Зуб укрылся в своей родной стихии, отделавшись только двумя сквозными ранами в мясистом хвосте.
Раздосадованный неудачей, Казан ринулся вправо, туда, где играли маленькие бобрята. Те даже не двинулись с места, изумленные и насмерть перепуганные всем увиденным. Они опомнились, лишь когда увидели, что враг бросается на них. Троим из них удалось добраться до воды, а два других — самые маленькие — опоздали. Одним движением челюстей Казан сломал бобренку позвоночник. Второго он схватил за горло и тряхнул, как терьер встряхивает крысу. Когда Серая Волчица подошла к месту происшествия, оба бобренка были уже мертвы. Она обнюхала их крохотные мягкие тельца и заскулила. Может быть, эти маленькие существа напомнили ей об ушедшем сыне, и в голосе прозвучала грусть.
Но, если у Серой Волчицы и пробудились какие-то нежные материнские чувства. Казан их не понял. Он убил двух врагов, что вторглись в его жилье. К маленьким бобрятам он был так же беспощаден, как рысь, умертвившая его первых детенышей. Теперь, когда зубы его побывали в плоти врага, Казан весь загорелся жаждой убивать. Он бесновался, бегая у края пруда, и рычал на взбаламученную воду, которая скрыла Сломанного Зуба.
Все бобры попрятались в пруду, и под водой чувствовалось движение их тел. Казан подошел к плотине. Это было для него что-то совсем новое. Он инстинктивно понял, что это работа Сломанного Зуба и его племени, и принялся с ожесточением раскидывать сучья и ветки, из которых была сложена плотина. Но вот вода всколыхнулась, и появилась голова Сломанного Зуба. С полминуты враги прикидывали разделяющее их расстояние. Потом Сломанный Зуб высунул из воды свое мокрое блестящее тело вылез на плотину и уселся, не спуская глаз с Казана. Старый патриарх был один, остальные бобры не показывались, поверхность пруда была теперь совершенно гладкой. Напрасно пытался Казан найти упор для лап, чтобы добраться до противника. У самого берега оставался незавершенный участок запруды, через который еще прорывалась вода. Трижды Казан попробовал перебраться на плотину, но всякий раз шлепался в воду. Сломанный Зуб все это время сидел не шелохнувшись. Когда Казан оставил наконец надежду добраться до противника, старый бобр соскользнул с плотины и ушел под воду. Он уже понял, что этот новый зверь, как и рысь, не может драться в воде, и поспешил сообщить новость всем членам колонии.
Казан и Серая Волчица вернулись к бурелому и легли на солнышке. Спустя полчаса Сломанный Зуб выбрался на противоположный берег пруда, за ним следовали и другие бобры. Они принялись за работу как ни в чем не бывало. Одни начали подтачивать деревья, десяток других работали в воде, поднося ветви, ил и сучья. Посредине пруда проходила как бы запретная черта, за которую никто из бобров не переплывал. Только один бобр несколько раз добирался до этой черты и оставался там некоторое время, глядя на маленькие тельца детенышей, которых убил Казан. Возможно, это была их мать. Серая Волчица, казалось, поняла и, не видя бобрихи, спускалась обнюхивать мертвые тельца каждый раз, когда та выплывала на середину пруда.
Первый приступ ярости у Казана прошел, и теперь он стал внимательно приглядываться к бобрам. Он понял, что эти животные не умеют драться. Их было много, но они убегали от него одного, как зайцы. Сломанный Зуб даже не защищался. И Казану пришло в голову, что этих пришельцев, которые умеют передвигаться и по воде и по суше, надо подкарауливать так же, как зайца или куропатку. В середине дня Казан вместе с Серой Волчицей спрятался в кустарнике. Охотясь на зайца, Казан часто начинал с того, что делал вид, будто уходит от жертвы. Теперь он решил испытать этот трюк на бобрах. Пройдя за буреломом, он повернул и побежал вверх по течению ручья, держась по ветру. Ручей стал намного глубже, чем прежде. Одно из тех мест, где они с Серой Волчицей раньше переходили вброд, оказалось теперь глубоко под водой. Казану пришлось переплыть ручей, оставив Серую Волчицу на берегу.
Казан не мешкая направился к плотине. В двадцати ярдах от нее были густые заросли ивняка и ольхи, которыми Казан и воспользовался. Никем не замеченный, он подкрался совсем близко к запруде и притаился, готовый прыгнуть вперед, едва только представится случай.
Почти все бобры работали в воде. На берегу оставалось только пять или шесть строителей, да и те были ближе к воде, чем к Казану. Прождав несколько минут, Казан решил было все-таки броситься на врагов, но вдруг какое-то движение на плотине привлекло его внимание. Там несколько бобров укрепляли своим цементом главную конструкцию. С быстротой молнии Казан кинулся под защиту зарослей позади плотины, где было совсем мелко, потому что берег ручья был пологим. Вода не доходила Казану и до брюха. Он был полностью скрыт от глаз бобров, да и ветер ему благоприятствовал. Шум течения скрадывал те еле различимые звуки, которые он все же производил при движении. Скоро он услыхал у себя над головой бобров-строителей. Ветки поваленной березы помогли Казану вылезти из воды, голова и плечи его оказались над плотиной. Меньше чем в ярде от него Сломанный Зуб старательно укладывал в запруду трехфутовый ствол тополя толщиной с человеческую руку. Бобр был так занят своим делом, что даже не заметил Казана. Своего вожака предупредил другой бобр, который сам в страхе нырнул в воду. Сломанный Зуб перевел взгляд и увидел оскаленные клыки Казана. Отступать было поздно. Казан бросился на него и вонзил свои длинные клыки глубоко в шею Сломанного Зуба. Но старый бобр так рванулся, что Казан не смог удержать равновесие. В тот же миг острые зубы впились в складки кожи на шее у Казана. И так, вцепившись друг в друга, оба они плюхнулись в глубокий пруд.