Неважно! Англичанин старался. Благодаря изумительному чутью, присущему только ему инстинкту он ощущал тайну, вокруг которой блуждал. Она угадывалась в мельчайших деталях. Он не успел их оценить, хотя они проглядывали с самого момента его проникновения в особняк.
Утром следующего дня Херлок Шолмс еще не сделал никаких интересных открытий. В два часа он впервые увидел Клотильду Детанж, заглянувшую в библиотеку за книгой. Это была женщина лет тридцати, брюнетка, медлительная и молчаливая, на лице которой сохранялось выражение безразличия, присутствующее у людей, полностью погруженных в себя. Она обменялась несколькими словами с господином Детанжем и ушла, даже не взглянув на Шолмса.
Монотонно тянулось послеполуденное время. В пять часов господин Детанж сообщил, что уходит. Шолмс остался один на круглой галерее, проходящей на середине высоты эркера. Смеркалось. Англичанин тоже собрался уходить, когда послышался треск, и одновременно у него возникло ощущение, что в комнате кто-то есть. Время как будто замедлилось. Херлок Шолмс вздрогнул: какая-то тень возникла из полутьмы, совсем рядом с ним, на балконе. Возможно ли это? Сколько времени незнакомец находился рядом с ним? И откуда он появился?
Человек спустился по лестнице и направился в сторону большого дубового шкафа. Спрятавшись за шторами, опустившись на колени, Шолмс наблюдал. Он увидел человека, рывшегося в бумагах, которыми был заполнен шкаф. Что он искал?
Внезапно открылась дверь и появилась мадемуазель Детанж, отвечая кому-то, шедшему позади:
– Так ты точно не уходишь, отец? Тогда я включу свет… секунду… подожди…
Человек закрыл створки шкафа и спрятался в нише окна, задернув шторы. Неужели мадемуазель Детанж не увидела его? Неужели не услышала? Она вошла очень тихо, повернула выключатель и пропустила отца вперед. Они уселись друг напротив друга. Она взяла книгу и стала читать.
– Твой секретарь уже ушел? – поинтересовалась мадемуазель Детанж через некоторое время.
– Да, ты же видишь.
– Ты по-прежнему им доволен? – снова спросила она, как будто не знала о болезни настоящего секретаря и о том, что его заменил Стикманн.
– Доволен… Доволен…
Голова господина Детанжа клонилась то в одну сторону, то в другую. Он задремал.
Прошло какое-то время. Девушка читала. Штора на окне отодвинулась, и человек скользнул вдоль стены к двери. Это заставило его пройти позади господина Детанжа, но лицом к Клотильде. Шолмсу удалось его разглядеть. Это был Арсен Люпен.
Англичанин вздрогнул от радости. Его расчеты верны, он проник в самый центр загадочного дела, и Люпен оказался там, где он и предполагал!
Клотильда не шевелилась, хотя трудно было предположить, что хотя бы одно движение этого человека ускользнуло от нее. Люпен приблизился к двери и уже протянул руку, чтобы открыть ее, когда, задетый его плащом, со стола упал какой-то предмет. Господин Детанж мгновенно проснулся. Арсен Люпен был уже рядом с ним и улыбался, держа шляпу в руке.
– Максим Бермон, – радостно воскликнул господин Детанж, – дорогой мой Максим! Каким ветром вас занесло к нам?
– Желание увидеться с вами и с мадемуазель Детанж.
– Так вы вернулись из путешествия?
– Вчера.
– Останетесь поужинать с нами?
– Нет, я ужинаю в ресторане с друзьями.
– Тогда, может быть, завтра? Клотильда, попроси его прийти завтра. Ох уж этот Максим… Все эти дни я думал о вас.
– Неужели?
– Да, я приводил в порядок старые бумаги, из этого шкафа, и нашел наш последний счет.
– Какой счет?
– С авеню Анри-Мартен.
– Да что вы! Вы храните этот хлам? Зачем?
Они уселись втроем в маленьком салоне, соединенном с эркером широкой дверью.
«Неужели это Люпен?» – подумал Шолмс, внезапно охваченный сомнением.
Да, точно, это был он и в то же время другой человек, походивший чем-то на Арсена Люпена, но имевший ярко выраженную индивидуальность, собственные черты, взгляд, цвет волос.
Он был в сюртуке, с белым галстуком, в тонкой облегающей сорочке. Он весело болтал, рассказывал истории, заставлявшие господина Детанжа смеяться от души и вызывавшие улыбку на губах Клотильды. Каждая из этих улыбок казалась вознаграждением, которого ждал и с радостью принимал Арсен Люпен. Он преисполнялся остроумием и весельем, и от его звонкого голоса лицо Клотильды оживлялось, утрачивая холодное выражение, портившее ее.
«Они влюблены, – подумал Херлок Шолмс, – но что общего между Клотильдой Детанж и Максимом Бермоном? Знает ли она, что Максим – не кто иной, как Арсен Люпен?»
До семи часов он напряженно вслушивался, извлекая пользу из каждого слова. Затем, соблюдая всяческие предосторожности, спустился и ушел в ту часть комнаты, где его не могли видеть из салона.
Выйдя на улицу, Шолмс убедился, что там нет ни автомобиля, ни фиакра, и неровной походкой удалился по бульвару Малерб. На соседней улице он набросил пальто, которое нес в руке, примял шляпу, выпрямился и, преобразившись, вернулся обратно, где стал ждать, пристально глядя на дверь особняка Детанжа.
Арсен Люпен вышел почти сразу же и направился по улице де Константинополь и де Лондр к центру Парижа.
Для Херлока Шолмса это были чудесные мгновения! Он жадно втягивал воздух, как хороший пес, напавший на свежий след. На самом деле для него было бесконечно приятно преследовать противника. Теперь не за ним следили, а он следил – за Арсеном Люпеном, неуловимым Арсеном Люпеном! Он приковал к Люпену взгляд, будто связав себя с ним неразрывными узами. Он упивался, высматривая среди идущих принадлежащую ему добычу.
Он не мог не заметить одного странного обстоятельства: за Арсеном Люпеном, среди людей, шедших в том же направлении, следовали два высоких парня в круглых шляпах – по левую сторону тротуара, два других – по правую сторону, в фуражках, с сигаретами во рту.
Может быть, это всего лишь случайность. Но Шолмс еще больше удивился, когда Люпен зашел в табачный киоск – и четыре человека остановились. И совсем его удивило, что они двинулись дальше одновременно с ним.
«Проклятье, – подумал Шолмс, – значит, за ним следят!»
Мысль о том, что и другие идут по следу Арсена Люпена, что другие могут украсть… нет, не славу, это мало волновало его, но безграничное удовольствие, страстное желание одному сразиться с самым опасным из когда-либо встречавшихся врагов, – эта мысль приводила его в отчаяние! Ошибка исключалась: у парней был безразличный вид, какой обычно бывает у тех, кто идет след в след за человеком, не желая быть замеченным.
«Возможно, Ганимар более осведомлен, чем говорит? – подумал Херлок Шолмс. – Может быть, он играет со мной?»
Ему очень хотелось подойти к одному из мужчин и поговорить с ним. Рядом с бульваром толпа стала плотнее, он побоялся упустить Люпена и ускорил шаг. Шолмс выбрался из толпы, когда Люпен входил в венгерский ресторан на углу улицы Эльдер. Дверь была приоткрыта, и Херлок Шолмс, устроившийся на скамейке по другую сторону улицы, видел, как Люпен садится за украшенный цветами, роскошно сервированный стол, за которым уже сидели три господина в сюртуках и две чрезвычайно элегантные дамы, радостно приветствовавшие его.