– Максим, не надо ехать быстро, мостовая скользкая, а я ужасная трусиха.
Она улыбалась, глядя на камни мостовой, по которым ехала машина.
– Пусть остановится! Пусть наконец остановится! – крикнул ей Шолмс, обезумевший от злости. – Вы же видите, что я способен на все!
Дуло револьвера скользнуло по локонам девушки.
Она прошептала:
– Максим так неосторожен… На такой скорости машину точно занесет.
Шолмс сунул револьвер в карман и схватился за ручку двери, готовый выпрыгнуть, несмотря на всю абсурдность такого поступка.
Клотильда обратилась к нему:
– Берегитесь, мсье, за нами едет автомобиль.
Херлок Шолмс присмотрелся. Действительно, за ними ехала машина цвета крови, огромная, устрашающего вида, с капотом заостренной формы. В ней сидели четверо мужчин в меховых куртках.
«Ясно, – подумал он, – меня хорошо охраняют, подождем».
Он скрестил руки на груди с горделивой покорностью человека, смирившегося и ожидающего, пока судьба ему улыбнется. Они пересекли Сену, а затем миновали Сюрен, Рюэй, Шату. Херлок Шолмс сдерживал ярость и горечь, оставаясь неподвижным, отрешенным. Он думал лишь о том, как бы узнать, каким чудом Арсену Люпену удалось подменить шофера. Он не допускал того, чтобы славный малый, которого он сам нашел утром на бульваре, мог быть сообщником, подставленным заранее. Однако Арсена Люпена наверняка кто-то предупредил, и случиться это могло только после того, как он, Шолмс, стал угрожать Клотильде, потому что до того момента никто не знал о его планах. Но с той минуты они с Клотильдой не расставались.
И вдруг нахлынуло воспоминание: телефонный звонок девушки и ее разговор с портнихой. Херлок Шолмс все понял. Еще до того, как он заговорил, при первом слове о беседе, о которой он попросил в качестве нового секретаря господина Детанжа, Клотильда почувствовала опасность, угадала имя и цель посетителя и хладнокровно, притворяясь, будто звонит портнихе, через некое подставное лицо, произнося условленные заранее слова, позвала Люпена на помощь. Тот приехал, увидел автомобиль с заведенным двигателем, и это показалось ему подозрительным. А уж как он подкупил шофера, это не имело значения. Поражало англичанина и усмиряло его ярость воспоминание о том, как по-настоящему влюбленная женщина преодолела волнение, подавила свои чувства и своим бесстрастным лицом и взглядом сбила с толку самого старину Шолмса.
Что можно сделать с человеком, которому повинуются такие помощники, который одним только своим авторитетом делает женщину энергичной и смелой?
Машина переехала через Сену и направилась в сторону Сен-Жермен. В полукилометре от этого предместья автомобиль снизил скорость. Вторая машина подъехала, и обе они остановились. Поблизости не было ни души.
– Господин Шолмс, – сказал Люпен, – будьте так любезны перейти в другой автомобиль. Наш медленно едет.
– Хорошо, хорошо, – с готовностью откликнулся Шолмс, тем более что у него не было выбора.
– Позвольте также предложить вам шубу, потому что мы поедем довольно быстро, и эти два бутерброда. Да, берите: кто знает, когда вы еще будете обедать!
Подошли четыре человека. Один из них снял очки, и Шолмс узнал господина в рединготе из венгерского ресторана. Люпен сказал ему:
– Вернете автомобиль шоферу, он ждет в первом винном баре по правую сторону улицы Лежандр, и выплатите ему обещанную вторую часть суммы – тысячу франков. Да, совсем забыл. Будьте любезны передать ваши очки господину Шолмсу.
Он поговорил с мадемуазель Детанж и сел за руль, Шолмс рядом с ним, а позади один из людей Люпена.
Арсен Люпен не преувеличивал, говоря, что они поедут «довольно быстро». С самого начала это была головокружительная скорость. Горизонт летел им навстречу, будто притягиваемый таинственной силой, и стремительно исчезал вместе с деревьями, домами, полями и лесами – все неслось с быстротой потока в преддверии бездны.
Шолмс и Люпен не обменялись ни словом. Над их головами морским прибоем шумела листва тополей, а ритм задавали одинаковые расстояния между пролетавшими мимо деревьями. Мелькали города: Мант, Вернон, Гайон. С одного холма на другой, от Бон-Скур до Кантеле. Руан, его пригород, въезд в него, километры вдоль набережной – Руан казался всего лишь улицей какого-то предместья. Дюклер, Кодбек, плоскогорья земли Ко, которых в своем мощном полете они едва касались, Лилльбонн и Килльбеф. И внезапно они очутились на маленькой набережной на берегу Сены, где пришвартовалась яхта, из трубы которой вырывались клубы черного дыма.
Автомобиль остановился. За два часа они преодолели более сорока лье.
Человек в синей матросской блузе и фуражке с золотыми галунами приветствовал их.
– Отлично, капитан! – воскликнул Люпен. – Вы получили телеграмму?
– Получил.
– «Ласточка» готова?
– Готова.
– Итак, господин Шолмс…
Англичанин оглянулся, увидел группу людей на террасе кафе, еще одну совсем рядом и понял, что никто и вмешаться не успеет, как его схватят и отправят в трюм, поэтому шагнул на мостик и проследовал за Люпеном в капитанскую каюту. Она была просторная, тщательно убранная и, благодаря лакированным панелям и блеску меди, светлая.
Люпен закрыл дверь и, не теряя времени, спросил:
– Так что вам известно?
– Все.
– Все? Уточните.
В его голосе больше не было слегка ироничной вежливости, с которой он обращался к англичанину ранее. Теперь это был повелительный тон хозяина, имеющего обыкновение приказывать и привыкшего, что ему подчиняются все, даже Херлок Шолмс.
Они обменялись взглядами, теперь уже враждебными, открыто враждебными. Несколько раздраженно Люпен снова заговорил:
– Уже несколько раз, мсье, я встречаю вас на своем пути. Это перешло всякие границы. Я не могу больше терять время, выбираясь из расставленных вами ловушек. Поэтому предупреждаю, что мое отношение к вам будет зависеть от вашего ответа. Что конкретно вам известно?
– Повторяю, мсье, все.
Арсен Люпен, похоже, довольствовался ответом и отрывистым тоном продолжил:
– Тогда я расскажу, что вы знаете. Вы знаете, что под именем Максима Бермона я… реставрировал пятнадцать домов, построенных господином Детанжем.
– Да.
– Из этих пятнадцати домов вам известны четыре.
– Верно.
– И у вас есть список остальных одиннадцати.
– Да.
– Вы взяли этот список у господина Детанжа, вероятно, этой ночью.
– Да.
– И поскольку вы полагаете, что в числе этих одиннадцати домов обязательно есть один, который я приберег для себя и своих друзей, вы поручили Ганимару начать поиски и найти мое убежище.