В Оле же и любопытства, и здорового пофигизма – всего было в меру. С подобной женщиной всегда приятно общаться. Такая не станет лезть в душу, но и зевать не начнет, прикрыв рот ладошкой, если вдруг придется слушать чужую исповедь…
И как она четко сумела поставить себя, когда отказалась помогать Денису в приготовлении ужина. «Я – гостья», – заявила она. Потом, правда, сама, добровольно, принялась резать салаты, но это только потому, что поняла – без ее участия ужин может отложиться на неопределенный срок.
Помнится, в старых советских фильмах, смотренных давно, еще в детстве, если незнакомая женщина попадала в дом к старому холостяку, то она непременно начинала прибираться, готовила еду… Словом, хлопотала по дому. И это было показателем того, насколько хозяйственна женщина и душевна и какая прекрасная из нее выйдет жена. Обычно после такого «показательного выступления» на кухне старый холостяк отмякал душой и понимал, что лучшей спутницы жизни ему не найти.
Но это же глупо. Какого черта незнакомой тетке соваться в чужое хозяйство, что-то там показывать и доказывать? Станешь женой – хлопочи, если охота. А пока ты никто, то и нечего устраивать самопрезентации у плиты, с веником наперевес! Тем более если мужик не инвалид и сам в состоянии убрать в доме и еду себе приготовить.
Оля это прекрасно понимает, чувствует все эти тонкие материи… Что можно делать, что нельзя. Она не лезет куда не надо, но и не жмется пугливо по углам, боясь лишний раз побеспокоить хозяев. Хозяина, то есть его, Дениса.
Надо было ей умыться – и умылась, причем даже мылом чужим не воспользовалась. Как Тася только могла оскорбить Олю, эту чудесную женщину, какими-то хабалистыми измышлениями…
Тася приезжала к Денису и, не спрашивая, убиралась по дому, хозяйничала на участке. Денис был благодарен ей за помощь, но хотел ли он этой помощи? Пожалуй, что нет.
Вот странно. Ведь у Таси имеется личный водитель; помнится, еще есть куча помощников в Москве, она занимает высокий пост в своей компании, что называется, солидная дама… И вдруг зачем-то сама, своими ручками метет здесь пол? Конечно, это проявление заботы, любви, все понятно, но он-то, Денис, в этой заботе совершенно не нуждается…
Пожалуй, Оля права. Она с первого взгляда догадалась, что Тася влюблена в него, считает своей собственностью и его самого, и его дом. Причем Оля не полезла в чужую жизнь с советами, с разоблачениями, с выводами, и лишь когда Денис попросил у нее совета, тогда только озвучила мысли насчет Таси.
Наверное, с такой женщиной, как Оля, очень приятно, легко и интересно жить. Кстати, она чем-то похожа на Патрицию из «Трех товарищей» Ремарка – такая же тонкая, ненавязчивая. Восхитительная в своей нормальности.
С другой стороны, Тася не виновата в том, что она не чувствует некоторых вещей, что она грубовата порой, авторитарна слишком…
«О чем я думаю, о чем?! – Денис сел на кровати, вцепился себе в волосы. И сам себе ответил: – Я думаю о женщинах. Пытаюсь сравнить Тасю и Олю. А вот на фига? Ну ладно Тася, я в ней подругу жизни никогда не видел, надо хоть самому себе честно в этом признаться… Не моя она, и точка… Но Оля? При чем тут Оля? Зачем я столько о ней думаю сейчас, восхищаюсь ею, розовыми соплями исхожу… Это абсолютно чужая мне женщина, которая без пяти минут чья-то жена, которая любит своего жениха, и любит до беспамятства, и всю жизнь его любила, и никто другой ей не нужен. Ни при каком раскладе Оля не станет моей. Зачем о ней думать вообще?!»
Но не думать об Оле Денис уже не мог.
Он вспоминал ее улыбку, ее смешной и милый, чуть вздернутый нос, тонкую кожу на щеках, которая могла внезапно покрыться румянцем, ее трогательные локти, ноги в сандалиях… «Кстати, Оля худенькая, кость у нее тонкая, а вот грудь и, гм, пятая точка такие аппетитные… Я, когда ее на руках нес, это почувствовал. Блин, да это у меня просто от отсутствия регулярной половой жизни шарики за ролики заехали, – с внезапной злостью к самому себе подумал Денис. – Все ясно. Обычное явление. А так сдалась мне эта Оля сто лет в обед…» Вдруг в следующий момент в его голове мелькнула мысль: «Но вот если она сейчас о том же самом думает и тоже не прочь заняться сексом?»
Он немедленно вскочил с кровати, в темноте дошлепал босиком до двери, потом оказался в коридоре, на лестнице… И вот он уже, не помня как, но стоит перед гостевой комнатой на втором этаже, в полной темноте…
Денис протянул ладонь, нащупал ручку на входной двери.
Желание овладеть этой женщиной оказалось столь сильным, почти нестерпимым, что Денис мало что соображал в данный момент. Нет, он не собирался заняться с Олей любовью против ее воли, нет, до такого еще он не скатился, но он был почему-то уверен в том, что Оля не откажет, если он сейчас войдет в комнату и ляжет рядом со своей гостьей. И это будет прекрасная ночь. И никто никому не обязан, все же современные люди, все всё понимают… Да, у Оли жених и в субботу свадьба, но что такого? Эта ночь, сегодняшняя – единственная в жизни, и она больше не повторится, так к чему же терять свой шанс?
Ведь это просто физиология, ничего личного.
Наверняка Оля чувствует то же самое, она же нормальная, здоровая женщина. Да она же сама согласилась переночевать у чужого, незнакомого мужика – значит, наверняка приключений на свою аппетитную пятую точку искала! Она сейчас лежит в кровати, ждет его, Дениса, и злится, поди, что он так долго не идет к ней!
Денис осторожно потянул ручку на себя, открыл дверь. В комнате царила полутьма, едва можно было разглядеть силуэты вещей. Тихо. И легкий цветочный аромат еще плыл по комнате, как будто запах роз. Скорее всего, это пахло гелем для душа, который принадлежал Оле, или ее духами, или еще чем-то парфюмерно-косметическим…
Но как ни странно, именно этот нежный, едва различимый аромат вдруг остановил Дениса. Он замер, принюхиваясь, вглядываясь в полутьму. Мужчина понял, что не может и шага сделать вперед. Почему? Он безумно хочет эту женщину, но… если он войдет сюда, прикоснется к Оле, то нарушит те самые «тонкие материи», о которых думал только что.
«У меня спермотоксикоз, и это мои проблемы, – подумал Денис, стиснув зубы. – С какой стати я должен беспокоить Олю? Блин, да женщины иначе устроены, они по потолку от желания не бегают, надо честно себе признаться…»
Он отступил назад, постарался бесшумно прикрыть дверь. На цыпочках спустился по лестнице. Но вернуться в свою комнату так и не смог.
Вышел на веранду, чтобы охладить себе голову, и поразился – какая прекрасная ночь! Звезды, луна на небе… Ветерок нежнейший, сливочный какой-то – не теплый, не холодный… Чуть шелестит листва. И пахнет летом – скошенной травой, цветами; чуть-чуть креозотом, которым пропитывают шпалы на железной дороге, и пригоревшим вареньем из клубники.
Что-то такое пряталось в саду, в небе, в самом воздухе вокруг – непонятное, но вполне реальное. Вот только протяни руку, прикоснись – и защемит сердце от дикого восторга.
«Нет, так нельзя, – тяжело дыша, подумал Денис. – У меня серьезные проблемы. Пожалуй, надо вернуться в дом, взять денег, надеть что-нибудь на ноги (не босиком же!) и отправиться к этому мотелю, к той самой гостинице для дальнобойщиков, в которой Олю сегодня не захотел оставить. Там, говорят, полно жриц любви… Только это поможет сейчас. Хотя на тамошних девиц, наверное, без слез не взглянешь… Ну и ладно. Чем хуже, тем лучше».