Оказалось, к Олиному счастью, что Денис мог. Ну и отлично.
…Оля, приподнявшись на локте, внимательно смотрела на незадвинутую щеколду на двери. И думала теперь только о Денисе. Что он за человек такой, почему до сих пор не может забыть о жене. Надо же, бросил работу, Москву, уехал в эту глушь… И никто ему не нужен. Вот это любовь…
Кажется, Оля даже немного завидовала покойной Лене.
Интересно, а Сергей такой же? Он способен на любовь, для которой даже смерть не преграда?
Оля попыталась представить: вот они с Сергеем женятся, потом она внезапно умирает, а он… Что случится дальше, Оля не смогла вообразить.
Она, оказывается, не знала, как отреагирует на ее смерть Сергей. Конечно, он станет убиваться и переживать. А потом? Что произойдет потом? Как быстро он найдет замену?
«Да и какая разница, что произойдет потом?! – внезапно разозлилась Оля на саму себя. – Глупые мысли, детские. На кой черт мне эта «лебединая» верность, если я-то буду уже мертва? И вообще, к чему притягивать себе плохое, думать о собственной смерти!»
Она заставила себя вылезти из-под одеяла, умылась, с привычной быстротой уложила феном волосы. Нашла в чемодане свой любимый летний сарафан голубого цвета, который так подходил ей под цвет глаз и в целом очень шел к ее фигуре.
Когда прихорашивалась, Оля продолжала думать о Денисе. Она же не собиралась соблазнять Дениса?..
Нет. Но она определенно хотела ему понравиться сейчас. Зачем? А ни за чем. Просто хотела понравиться. Обычное женское желание, за которым ничего не стоит в большинстве случаев… Женщина всегда хочет видеть в мужских глазах восхищение, а иначе она и не женщина вовсе…
Оля спустилась вниз, на первый этаж. Тишина. Кажется, хозяин еще спал.
Тогда она отправилась на кухню, сделала себе кофе и с чашкой расположилась на веранде.
Солнце давно уже встало, и теперь из сада шел теплый, влажный воздух…
Наконец скрипнула дверь, и на веранду вышел Денис. В пижаме, небритый, сонный. Хмуро уставился на Олю и буркнул сквозь зубы:
– Привет.
– Доброе утро, – ответила она и отвернулась, глядя в сад.
Кажется, хозяин находился не в духе. И еще, судя по всему, Оля и в новом наряде не смогла его очаровать. Был бы он хоть капельку увлечен ею, то, наверное, уж постарался улыбнуться хотя бы. И вообще, мог бы с утра и побриться!
«Что у меня в голове, боже, какая ерунда… Неужели меня волнует, что думает обо мне этот дядька и почему он не побрился? И я, получается, ничем не лучше тех людей, которые живут лишь животными инстинктами!»
– Почему ты молчишь? – наконец изрек Денис.
– Потому что чувствую себя неловко, – устало произнесла Оля, даже не повернувшись к нему.
– За что – неловко?
– Я, кажется, здорово сглупила, когда решила остаться у тебя.
– Ну здрасте! – возмутился он, сел напротив, по-бычьи наклонив голову и рассматривая теперь Олю исподлобья. – А что, в том гадюшнике тебе было бы удобнее ночевать?
– Да. Там мотель. А здесь… Здесь я, получается, в гостях у одинокого, холостого мужчины. Ты и я. Мы вдвоем, ночь.
– Но между нами же ничего ночью не было… – Он усмехнулся. – И даже если было бы: никто бы не узнал, если бы мы молчали.
– Я бы знала…
– Так не было же ничего!
– Все равно. Я теперь сама себе противна. Я пошла против своих принципов, и…
– Каких принципов?
– Я тебе говорила. Всегда сообщать о своем местонахождении близким. Избегать сомнительных ситуаций… Ну и прочее.
– Я же к тебе не приставал! – опять повысив голос, напомнил он.
– Мы слишком душевно вчера с тобой беседовали. И я тебе столько всего рассказала о себе… Словно душу вывернула, – мрачно призналась Оля.
– Допустим, и я сказал тебе много такого, о чем теперь жалею. И что?
– Я о тебе все утро думала. Я думала о постороннем мужчине. Я не хотела о тебе думать! – с тоской, с раздражением произнесла Оля, залпом допила свой кофе и поставила чашку на деревянный стол.
– Милая моя, ну уж это совсем бред – за мысли себя казнить, – саркастически засмеялся он. – Слушай, а может, зря я к тебе ночью в комнату не заглянул?
– А ты собирался? – вздрогнула Оля и посмотрела Денису в глаза.
Небритый, со сжатыми губами, с морщинкой между бровей, Денис вдруг показался Оле, нет, не красавцем, но очень мужественным каким-то. Смотреть бы и смотреть ему в лицо… Словно в бездну смотреть. И страшно, и все равно тянет.
– Да, собирался, – сказал он.
Оля вздрогнула, внутри вдруг стало жарко, дыхание на миг прервалось. И тут же отпустило. Он собирался. Значит, она еще интересна как женщина. Ее хотят.
– Ты врешь! – засмеялась она.
– Не вру. Я подходил к твоей двери. Ты ее не закрыла.
– Ты хотел зайти ко мне? Зачем?
– Зачем?.. – переспросил он недоуменно. Оля засмеялась. Денис смотрел на нее, широко открыв глаза, со странным выражением, дико, потом вдруг тоже принялся хохотать. – О, ты та еще штучка… Ты провокаторша – вот кто! До чего меня заговорила…
– Я знаю. Прости. Но мне так не по себе! – смеясь, сквозь слезы выдавила из себя Оля. – Сама себя не понимаю.
– Это у тебя нервное, – подыгрывая Оле, с важным видом изрек Денис. – У тебя мандраж из-за свадьбы.
– Да, точно! Я места себе не нахожу… Мне надо срочно ехать в Ярославль, а я сижу тут с тобой и тяну время, – отсмеявшись, Оля смахнула слезы со щек, глубоко вздохнула.
Денис смотрел на нее с улыбкой, как-то очень по-доброму смотрел. Потом сказал:
– Да ты не переживай так. Все будет хорошо. Давай прогуляемся до автомастерской… Может, уже все сделали и твоя машина в порядке. Подожди, я только соберусь.
Он исчез в доме, и Оля осталась одна. Она откинулась на спинку, опять вздохнула прерывисто, чувствуя, как бьется сердце.
Наверное, Денис прав – у нее мандраж из-за предстоящей свадьбы. Но как хорошо, что сейчас она выговорилась! И ведь не стыдно ей было признаться постороннему мужчине в своих мыслях, да и он не стал ничего скрывать.
Судя по всему, он действительно очень хороший человек. В чужую душу не плюнет и сам к людям с открытой душой повернуться не боится.
…Появился Денис минут через пятнадцать – свежевыбритый. Хотя оделся неформально, если можно так выразиться, – в потертых джинсах, сандалиях на босу ногу и белой майке, в народе называемой «алкоголичкой». На всеобщее обозрение выставлены весьма достойные бицепсы-трицепсы. Что ж, мужское кокетство…
– Ух ты! – искренне восхитилась Оля, глядя на его руки. – Да ты спортсмен, оказывается.