Один из таких – Еши Донден, лечащий врач далай-ламы – посетил Йельскую школу медицины. Ему представили женщину с некоей болезнью, о которой Дондену не сказали. Он на ее примере продемонстрировал собравшимся западным врачам, как традиционно ставят диагнозы в Тибете. Еши Донден подошел к кровати женщины и, не задав ей ни единого вопроса, просто смотрел на нее примерно c минуту, потом взял ее руку и пощупал пульс. Терапевт Ричард Сельзер, который присутствовал в тот момент, писал в дальнейшем:
«Буквально через мгновение он нашел место пульса и дальше в течение получаса оставался на месте. Он наклонился над женщиной, как золотая птица с распахнутыми крыльями, и качал ее руку в своей. Казалось, он весь сосредоточен на этой задаче. Прощупывание пульса превратилось в ритуал… кончиками пальцев он “слушал” ее больное тело через ритм пульса на запястье. И в этот момент я понял, что завидую – но нет, не Еши Дондену с его даром и святостью, я завидовал той женщине. Я тоже хотел, чтобы меня вот так держали за руку, чтобы меня воспринимали. И я-то знаю, я пальпировал сто тысяч пациентов, но я не чувствовал ни одного из них».
Наконец Еши Донден отложил руку женщины и взял чашу с ее уриной, которую энергично помешал и три раза глубоко вдохнул запах. Осмотр на этом закончился. Он так и не проронил ни слова. Его диагноз был основан на внимательном и длительном осмотре пациентки, на запахе выделений ее больного тела и на собственных ощущениях. Когда Еши Донден вернулся в аудиторию, он через молодого переводчика вынес вердикт, выражаясь очень поэтично:
«Между отделами сердца еще задолго до ее рождения поселился ветер и распахнул ворота, которые находятся глубоко и никогда не должны открываться. Через них теперь течет весь поток реки, как будто горный весенний каскад стремится вниз со стуком и грохотом, разрыхляя землю и затапливая ее дыхание».
После этого лечащий врач женщины объявил диагноз, который ей поставили: врожденный порок сердца – дефект межжелудочковой перегородки с увеличенным потоком крови как следствием общей сердечной недостаточности. Безусловно, нельзя сказать, что ему просто повезло или что он был специально прислан. Очевидно, как и думал изначально ни во что не верующий Сельзер, Еши Донден «прислушивался к звукам тела, к которым остальные оставались глухи». Замедлив мышление посредствам медитации, он смотрит, слышит, ощущает и чувствует запахи, не думая, не стараясь найти какой-то смысл. Он ждет, пока впечатления просочатся в самые дальние уголки обширной копилки знаний, которые трудно выразить словами, и вернутся в сознание образами и цифрами, лишь в соединении имеющими смысл {155}.
Только при определенных условиях такой способ диагностики возможен. Нужно четко сформулировать вопросы, ответы на которые не очевидны: «Как давно здесь прошла лошадь?»; «Кто заложил бомбу?»; «Чем вызвана лихорадка?» – а также нужны подсказки – сведения, значение или даже наличие которых не всегда очевидно. Этот прием работает, когда существует обширная база данных, имеющих отношение к проблеме, причем большее количество этих данных не выражено словами и основано на опыте. Чтобы находить решение при помощи метода диагностики, нужен определенный режим работы мозга, который позволит остановиться на деталях и не думать поначалу об их значении, чтобы рябь нейронного возбуждения могла обнаружить необходимые связи. Без терпеливого размышления никакие подсказки и никакие задачи не соединятся с «базой данных» и не укажут нам нужного пути.
Хороший следователь тренирует внимание, находя смысл в самых мелких деталях, с которыми он сталкивается во внешнем мире. Если говорить о похожей внимательности, но направленной не на внешние, а на внутренние детали, на те подсказки, которые нам диктует собственное тело, то мы перейдем ко второму способу концентрации внимания.
Способность прислушиваться к своему телу полезна в том случае, если нужно разрешить какие-то трудности личного плана. Эту способность американский психотерапевт Юджин Джендлин назвал фокусированием. Еще в 60-е годы XX века Джендлин с коллегами из чикагского университета принимал участие в масштабном исследовательском проекте по выяснению результатов посещения психотерапевтов разными людьми. Исследователи хотели выяснить, почему, независимо от психотерапевта и методов его работы, одни люди после работы с ним делают успехи, а другие – нет. Прослушав несколько тысяч часов записей разных бесед, Джендлин выявил волшебный компонент, который можно обнаружить уже при первой или второй встрече и с помощью которого можно предсказывать, будет ли успешным лечение пациента. Данный компонент не имел никакого отношения ни к школе или методу работы терапевта, ни к проблеме, которую они с пациентом решали. Этим компонентом оказалась некая склонность пациентов спонтанно обращаться к своему жизненному опыту определенным способом. Прогресс наблюдался, только если людям удавалось это сделать, в противных случаях прогресса не было {156}.
Успеха добивались те пациенты, которые время от времени ни с того ни с сего переставали разговаривать. Судя по всему, они молча анализировали, думали и рассуждали, при этом было похоже, что их внимание приковано к внутренним процессам, которые они сами себе объяснить не могут. Внутри себя они прислушивались к чему-то такому, что пока нельзя выразить словами. Люди вели себя так, как будто им не было понятно, чего же они ждут. Они старались оформить мысли и нащупать способ выразить свои ощущения словами. Иначе говоря, в какой-то момент приема у психотерапевта пациенты сидели молча, прислушиваясь к себе – часто это длилось по нескольку минут, – а потом начинали говорить. Они лишь смутно что-то чувствовали и изо всех сил старались высказаться. Но сквозь жалобы и обиды, которые люди обсуждали на приеме, начинало постепенно проступать понимание и осознание. Они прислушивались к туманному, едва уловимому чувству и позволяли ему проявиться. Джендлин назвал это соматическим ощущением, или ощущением ситуации. Оно сильно отличалось и от цепочки мыслей, приходящих в голову, и от эмоций, которые мы испытываем. Это больше похоже на внутреннюю основу, из которой, если немного подождать и отнестись к делу внимательно, появляются мысли, образы и чувства. Получается, что многим людям не хватает этой способности или просто терпения, чтобы дождаться, пока эти образы и чувства проявятся. Вместо этого они, опережая процесс развития данного ощущения, торопятся с ответом и описывают проблему, не находя ничего нового, и не чувствуют ни прогресса в решении, ни облегчения.
Джендлин обнаружил, что соматическое ощущение рождается не в голове, а где-то в центре туловища – примерно между горлом и желудком. Понимание ощущается физически, и, как только сознание смогло сформулировать, выразить словом или образом все то, что мы поняли, тут же появляется чувство освобождения, напряжение уходит, и вы с выдохом облегченно произносите: «Да, так оно и есть. Ты все понял. Спасибо». Это похоже на то, что чувствует больной или уставший ребенок, который к тому же не может объяснить взрослому причину. Когда происходит сдвиг в ощущениях, тогда снимается блокировка, и вот тут надо снова вернуться немного назад к ощущению ситуации, и тогда можно обнаружить, что оно готово «говорить» с вами дальше и еще больше раскрыться.