«Грядет зло, Возлюбленная Богини». Голос дерева доносился откуда-то издалека и был очень напряженным.
Оно сейчас здесь? — Я принялась дико озираться, чувствуя мурашки на спине.
«Да, зло вошло в лес. Это она его позвала».
Она! — взвизгнула я, — Ты имеешь в виду ту, которая извращает волю Эпоны?
На этот раз голос окреп:
«Да, Избранная».
Где она сейчас?
«На священной поляне».
Спасибо! — Я похлопала по стволу, стараясь не обращать внимания на нервные спазмы в животе.
«Будь бдительна, Возлюбленная Богини».
Не сомневайся, я чертовски постараюсь, — пробормотала я и побрела, вздрагивая, обратно к хижине.
Клинт стоял в дверях, полностью одетый и все еще розовый после душа.
Пора? — как-то безжизненно спросил он.
Да, — Я пролетела мимо Клинта, на ходу рассказывая, что случилось, скинула его сапоги и потянулась за собственными, — Я почувствовала опасность, как только вышла на крыльцо. Дерево подтвердило, что Рианнон находится на поляне.
А Нуада направляется туда, чтобы встретиться с ней, — договорил за меня Фриман.
Я кивнула.
Внезапно он схватил меня за плечи и силой заставил посмотреть ему в глаза.
Тебе совсем не нужно противостоять ей. Пойду я и скажу то, что она хочет услышать. Мол, на самом деле я никогда не желал связываться с тобой и наконец понял, что она единственная женщина, с которой я хочу быть. Я объясню, что ты очень расстроилась, узнав о моем выборе, и вернулась сквозь грань обратно в Партолону. Ты можешь уехать на «хаммере» прямо сейчас. Отправляйся к отцу. Деревья подскажут тебе, когда можно будет без опаски вернуться, чтобы вновь перейти в Партолону. — Он печально улыбнулся, — Вряд ли я вообще был тебе нужен. У тебя самой хватит сил вернуться.
— А как же Нуада? — тихо спросила я.
— Когда мы снова станем парой, Нуада ей больше не понадобится. Я постараюсь убедить ее отослать его обратно в ад или еще куда.
— Сам знаешь, это не сработает, Клинт, — медленно покачала я головой. — Рианнон нельзя урезонить. Быть может, она оставит меня в покое, если ты вернешься к ней, но никогда не насытится той властью, которой уже обладает, — Говоря это, я прибегала к аргументам, от которых совсем недавно старательно отмахивалась, — Рианнон не вчера решила призвать Нуаду, — Я прищурилась, размышляя вслух: — За несколько недель до того, как ты перетянул меня в этот мир, я уже ощущала гнетущее предчувствие. Мне повсюду мерещились какие-то странные тени, — Я иронично хмыкнула. — Узнав о своей беременности, я решила, что это просто взыграли гормоны, сделавшие меня такой сверхчувствительной. Больше я так не думаю. Я считаю, что Рианнон вызывала к себе не только Нуаду. Она давно уже связалась с богом зла, которого зовут Прайдери. Ей понадобилось много времени на то, чтобы пробудить Нуаду. Он и та темная сила, с помощью которой она действовала, явились ко мне в Партолону, а не сюда, к ней. Наверное, Партолона ближе к тому аду, где он оказался после смерти. Я считаю, что зло Прайдери вызвало войну с фоморианцами, а теперь помогает возродить Нуаду.
— Я нисколько не сомневаюсь в твоих словах, просто говорю, что Рианнон все же способна отослать его обратно.
Возможно, но ты сам знаешь, что она не станет этого делать. Из своего путешествия в прошлое я вынесла один урок. Рианнон помешана на власти. Она должна верить в то, что контролирует любой аспект своей жизни. Мол, все вокруг подчинено ей. Нуада будет служить ей еще одним инструментом, с помощью которого она станет осуществлять такой контроль. Ей все равно, если этот инструмент — зло. — Я снова покачала головой, — Нет, мы идем туда вместе и вдвоем избавимся от Нуады. Как мы разберемся с Рианнон — это уже вторично.
«А потом мне придется вернуться в Партолону, без которой я не могу жить».
Я не произнесла это вслух, но взгляд Клинта говорил, что он и так все понял. Я без колебаний шагнула к нему в объятия, притянула его голову и поцеловала, пытаясь передать губами то, что не позволила себе сказать. Как мне жаль. Как сильно мне хотелось, чтобы все было по- другому.
Я никогда не откажусь ни от одного мгновения прошлой ночи.
Оденься теплее, — сказал Клинт, вручил мне свою любимую фуфайку, а потом наблюдал, как я напяливала ее поверх рубашки, и по-хозяйски улыбался.
Лишние носки найдутся? — спросила я.
Он кивнул и принес каждому из нас по паре. Мы одевались неспешно, в тишине. Я то и дело посматривала на Клинта из-под ресниц. Наверное, он выглядел так, когда надевал свой летный костюм и отправлялся в кабину истребителя. Участвовал ли Фриман в операции «Буря впустыне»? Он казался строгим, но спокойным, словно привык отправляться на поле битвы. Ничто не могло вывести его из равновесия. Я еще очень многого о нем не знала и хотела бы узнать.
Я хочу, чтобы ты надела мою куртку. — Клинт вынул из кладовки два толстых летных пуховика. — Тебе понадобится свобода движения.
Он отдал мне один пуховик, снова полез в глубокую темную кладовку и достал с верхней полки что-то черное, тяжелое, судя по звуку, металлическое. Я услышала щелчок, с которым обойма вошла в рукоять пистолета.
Клинт почувствовал на себе мой взгляд и медленно обернулся.
Обещай, что не станешь этого делать, — как неживая произнесла я.
Он засомневался, пытливо вгляделся в мои глаза:
Я не вынесу, если ты ее убьешь, — От одной этой мысли сердце было готово выскочить из груди.
Клянусь, что не пролью ни капли ее крови, — нараспев, словно заклинание, произнес Фриман.
Воздух вокруг нас дрогнул так, словно пересмешник забил крыльями.
На секунду я ощутила чье-то невидимое присутствие и торжественно проговорила:
Спасибо, Клинт.
Одевайся и пошли.
Он убрал пистолет в черную нейлоновую кобуру, висевшую у него на поясе. Клинт пристегнул ее весьма ловко, одним движением, говорившим о том, что вооружался он не впервые.
Я застегнула молнию куртки, надела перчатки, шапку и сказала чересчур громким голосом:
Готова.
Помни, я буду всегда любить тебя, Шаннон, девочка моя. Где бы ты ни находилась.
Он крепко поцеловал меня, затем открыл дверь. Мы шагнули в мертвую тишину утра и тут же увязли в глубоком снегу. Нам пришлось прилагать немалые усилия, чтобы двигаться. Мы будто шли по воде. Пышные мягкие снежинки смешались со льдом и превратились в колючие шарики. Ветра не было. Эти твердые кристаллики быстро забарабанили по нашим шапкам и плечам, покрыли их гладкой пленкой. Я с облегчением вздохнула, когда мы забрались в гущу леса. Здесь огромные ветви, пусть и голые во время зимней спячки плотно переплелись друг с другом, защищая нас от ненастья.