Лицо серого цвета, волосы, примятые подушкой, нелепо торчат — ему удалось поспать всего два часа. Несмотря на усталость, он упорствует.
— Я знал малышку вот с такого возраста, — говорит папа и, приставив руку к коленям, показывает, какой она была крохой. — Конечно, я обязательно пойду на похороны!
Вики всегда ему нравилась. Когда она повзрослела, папа стал ею восхищаться. Не то что мама! В последнее время та только и ворчала, что пора стать самостоятельной и завести новых приятелей, — одним словом, совсем не одобряла нашей близкой дружбы, если не сказать больше.
У мамы нет настоящих подруг. Иногда она болтает с соседками. Однажды увлеклась народными танцами и ходила по вечерам в клуб вместе с коллегами. Вот, пожалуй, и все. Маме гораздо легче общаться с мужчинами. Я видела, как она с ними кокетничает, — по-моему, ничего серьезного.
Голова забита скучными мыслями о родителях, потому что ужасно не хочется думать о похоронах. Вики притихла. В углу едва различим ее силуэт. Стоит и задумчиво оглядывает комнату. На полках до сих пор сидят любимые с детства игрушки — тут и плюшевые мишки, и маленькая пластмассовая Красавица, и Золушка, и Ариэль, и щенки далматина, и бедная лысая Барби-Элла. Там также хранятся мои старые книжки о феях цветов.
Мы наряжались в старые балетные пачки и размахивали шелковыми шарфами — «крыльями», вытягивая носки, как балерины, и представляя себя феями.
— Теперь я сама похожа на одну из них, — печально говорит Вики.
Словно на пуантах, она легко скользит по воздуху и вылетает в окно.
Наверное, упорхнула к своим родителям.
Мои ведут себя скованно и неуклюже. Мама в темно-синем костюме, в котором обычно ходит на работу. На шее — розовый шарф. Губы слишком ярко накрашены. Папа вырядился в тесный серый пиджак в тонкую полоску — складка на спине некрасиво расходится. Я выгляжу не лучше. Хотела надеть черные брюки, но мама о них и слышать не желает: как можно идти в брюках на похороны! Пришлось нацепить противную темно-серую юбку, белую блузку и черный пиджак. Разве можно в день похорон беспокоиться о внешнем виде?! Чувствую себя совершенно разбитой.
Собираемся выйти в половине одиннадцатого — у нас уйма времени, но папа застревает в туалете, и мы с мамой нетерпеливо ждем его в коридоре. Работа в ночную смену плохо действует на его желудок.
Потом с трудом выезжаем со стоянки. В конце концов прибегаем в крематорий за две минуты до начала церемонии.
Там полно народу. Мы трое смущенно переминаемся с ноги на ногу и не понимаем, что происходит. К нам подходит миссис Кембридж. У нее очень элегантный вид в сером костюме и черной шляпе с широкими полями. В первую секунду я ее даже не узнаю.
— Вот ты где, Джейд! А мы тебя всюду ищем. Вчера ты пропустила репетицию.
На помощь! Мама хмурится, но миссис Кембридж берет меня за плечо и проталкивает сквозь толпу к двери церкви:
— Будешь сидеть в первом ряду вместе со всеми. Мы хотели, чтобы ваш класс принял участие в службе, и решили попросить тебя прочитать вслух отрывок из сочинения Вики. Мы его разметили. Иди и садись с ребятами. Мистер и миссис Маршалл, в последнем ряду есть два свободных места. Мне нужно пойти поговорить с мистером Файлзвортом.
Она убегает в своих элегантных туфлях на высоких каблуках.
— Твоя учительница? — спрашивает папа.
— Как получилось, что ты пропустила репетицию? — шипит мама.
— Я плохо себя чувствовала, — шепчу я в ответ. — Меня водили в медпункт.
— Ах, бедняжка! Почему ты мне не сказала? Вечно ты все в себе держишь, Джейд!
А что мне еще остается?! Не рассказывать же ей о поездке в Лондон с призраком лучшей подруги?!
Сейчас я не вижу Вики.
Нет, вижу…
О господи! Вон ее гроб, украшенный белыми лилиями. Всюду, как хлорка, проникает их терпкий сладковатый запах. Еле передвигая ноги, иду к ребятам и сажусь рядом с Вики-2. Моя Вики лежит всего в двух шагах от нас. Интересно, во что ее нарядили? В длинную белую, как лилии, ночную рубашку? Может быть, вплели цветы в волосы и вложили их в скрещенные на груди руки? Неужели миссис Уотерс одела ее как большую неподвижную куклу?
— Как ты себя чувствуешь, Джейд? — взволнованно шепчет Вики-2.
— Меня тошнит. — Я сползаю со стула.
На лбу выступают капли пота.
— Поменяйся со мной, Вики-2, — шепчет Толстый Сэм, шурша бумагой в кармане пиджака. Оказавшись рядом и чуть меня не раздавив — наш класс с трудом умещается в первом ряду, он ухитряется вытащить маленький пакет с сэндвичами.
— Здесь нельзя есть!
— Я и не собираюсь, глупая. Это на случай, если тебе вдруг станет плохо.
— А как же сэндвичи?
Он засовывает руку в пакет, потом качает головой, понимая, что неприлично доставать их в церкви.
— Если почувствуешь тошноту, можешь воспользоваться пакетом. Не обращай внимания на сэндвичи, — великодушно говорит он.
Стараясь не цокать каблуками, к нам подходит миссис Кембридж. Я думала, учительница будет ругаться, но она лишь сочувственно сжимает мне плечо:
— Ничего-ничего, Джейд, не волнуйся. Может, попросить Вики почитать сочинение вместо тебя?
Тупо гляжу на миссис Кембридж. Потом понимаю: она имеет в виду Вики-2, которая сидит рядом. Ничего против той не имею, но не хочу ни с кем делить мою Вики:
— Я сама буду читать.
Беру тетрадь и смотрю на сочинение. Оно очень короткое. Вики не любила лить воду — сочинения получались нормальными, когда ей удавалось подкупить меня. От имени Вики я все делала лучше — яснее выражала мысли, умело подражала ее стилю…
Я не видела этой работы, хотя помню название. «Причины для радости»… Мисс Гилмор дала нам послушать старую песню Яна Дьюри.
Причины для радости. Странный выбор для похорон Вики! Медленно и торжественно играет орган. Некоторые девочки из второго ряда уже плачут, хотя траурная церемония еще не началась.
Последними в сопровождении священника входят мистер и миссис Уотерс. Мистер Уотерс крепко держит жену под локоть. На ней новый темный фирменный костюм с короткой обтягивающей юбкой. На голове — шляпа в черно-белых цветах, словно она собралась на траурные скачки в Эскот. Заметив, что я не свожу с него глаз, мистер Уотерс слегка кивает, но миссис Уотерс смотрит сквозь меня. Может быть, не замечает или не хочет замечать? У нее странный взгляд. Наверное, приняла успокоительное, чтобы выдержать сегодняшний день.
Такое впечатление — меня саму напичкали лекарствами. Не могу поверить в то, что происходит. Священник обращается к присутствующим. Все встают и поют «Господь — мой пастырь».
Вспоминаю картину, на которой Иисус изображен в белых одеждах, с посохом в руках. Она когда-то висела в комнате моей няни. Это не имеет отношения к Вики.