Я надеялась, что он сам утрет мне глаза, но Рэкс благоразумно держался на расстоянии,
– Ну пожалуйста, разрешите мне прийти сегодня. Марианна хотела отобрать для меня свои вещи, которые ей стали малы. Будет невежливо, если я после этого не появлюсь. А Гарри я обещала принести свою книжку «Там, где живут чудовища» и разыграть с ним все, что там происходит.
– А Лили ты, наверное, пообещала прочитать целиком «Алису в стране чудес» и изобразить Безумного шляпника, Мартовского Зайца, Тру-ля-ля и Тра-ля-ля?
– Тру-ля-ля и Тра-ля-ля – это из «Алисы в Зазеркалье», – заметила я. – Вот видите! Ну почему бы нам не провести вечером десять минут за благопристойнейшим обсуждением наших любимых детских книжек? Я обещаю не плакать, не устраивать сцен и не пытаться вас задержать.
Он промолчал.
– Вы мне не доверяете?
– Я не доверяю нам обоим, – устало сказал Рэкс. – Ну хорошо, приходи сегодня. Но это будет последний раз. Это слишком неспокойно. Бог знает чем все может кончиться, если мы будем продолжать в том же духе. Ты скажешь Марианне, что не сможешь в ближайшее время сидеть с детьми. Скажи, что у тебя слишком много уроков, – это классическая отговорка. Договорились?
– Раз вы меня заставляете…
Я поторопилась закончить разговор, опасаясь, как бы он не передумал. Грейс потерянно стояла у школьной калитки. Я напрочь про нее забыла.
– Где ты была? Ижка с Фижкой уже сто лет дома.
– Так и ты бы шла домой, дуреха. Я вообще не понимаю, что ты вечно за мной таскаешься.
– А я не понимаю, почему ты вечно меня обижаешь. Я твоя сестра. Я тебе ничего плохого не делаю. Когда Ижка и Фижка говорят о тебе гадости, я всегда тебя защищаю. Я, между прочим, с ними поссорилась, потому что они сказали, что ты нарочно увела Тоби у Риты, хотя он тебе и не нужен. И хоть ты совершаешь ошибку, я им сказала…
– Мне наплевать, что они сказали, что ты сказала, что еще кто-нибудь сказал! Почему вам всем обязательно надо лезть не в свое дело? – огрызнулась я и пошла прочь.
– Ну вот, опять ты меня обижаешь. – Грейс вприпрыжку бежала за мной. – Почему ты мне ничего не рассказываешь, Пру? У нас раньше никогда не было секретов друг от друга.
– У меня нет никаких секретов.
– Есть! Ты все время не в себе и очень нервная. Это уже не твои воображаемые игры. С тобой что-то происходит. Я думаю, ты влюбилась.
– Не будь дурой! – рявкнула я, обращаясь в бегство.
– Я же тебя знаю, Пру!
– Ничего ты не знаешь! – Я побежала еще быстрее.
– Это Рэкс! – крикнула Грейс мне вслед.
Какие-то ребята, проходившие по улице, уставились на нас.
Я остановилась и подождала сестру. Потом схватила за плечи и хорошенько тряхнула.
– Заткнись!
– Это Рэкс! – торжествующе повторила Грейс. – Ты его любишь.
– Грейс, я тебя предупреждаю…
– А что такого? Обычное дело, что девочка втюрилась в учителя, даже в такого смешного, как Рэкс.
– Я не втюрилась. – Меня тошнило от этого глупого, прихихикивающего девчоночьего слова. – Это взаимно.
– Чего? – спросила Грейс.
– Он тоже меня любит.
– Не будь дурой! – Грейс расхохоталась.
– Не смей надо мной смеяться! Он меня правда любит. Правда, правда. Его мучает совесть из-за этого, он боится за свою семью, работу и все такое прочее, но ничего не может с собой поделать. Потому что мы созданы друг для друга, мы родственные души.
Глаза у Грейс стали от изумления круглые, как бусины. Она подумала и снова рассмеялась.
– Извини! Ой, не дерись, больно! Я не над тобой смеюсь, Пру, просто это все так дико. Он же учитель, и он на сто лет тебя старше.
– Возраст не имеет значения, когда любишь.
– И что же будет дальше?
– Ну… – Я задумалась. – Ну, мы будем по-прежнему видеться, когда я сижу с детьми, а потом… а потом…
Грейс взглянула на меня.
– А потом? – повторила она.
– Поживем – увидим, – выдавила я. – Я не хочу больше об этом говорить. И если ты скажешь хоть слово кому бы то ни было – особенно Ижке и Фижке, – я тебя убью, поняла?
Я сказала это с таким бешенством, что Грейс отшатнулась и всю дорогу домой держалась от меня на расстоянии.
Я понимала, что нехорошо с ней обхожусь. Какая-то часть моего существа хотела броситься к ней, обнять и попросить прощения. Но я все еще была слишком зла. Я не могла простить, что она смеется надо мной, как будто я все это выдумала. Мы с Рэксом правда созданы друг для друга. Судьба свела нас. Мы были необычной парой, как Джейн Эйр и мистер Рочестер. Они не могли жить друг без друга. Им пришлось ждать годы, но у их истории был счастливый конец.
Я постаралась выглядеть в этот вечер как можно взрослее. Надела черный свитер, а школьную юбку заколола так, чтобы получилось мини. На ноги я прицепила старые босоножки на высоких каблуках, которые мама отхватила когда-то за десять пенсов на благотворительном базаре. Мы с Грейс надевали их, когда играли во взрослых, – в них было очень смешно спотыкаться по комнате. Босоножки мне были все еще велики на несколько размеров, но я потуже затянула ремешки, твердо решив выглядеть СОВЕРШЕННО ВЗРОСЛОЙ. Идти я могла, только волоча ноги и подпрыгивая, но ведь Рэкс повезет меня на машине. А сколько раз я подверну ногу на пути туда, меня не волновало.
Мама устроила мне сцену из-за туфель. Мое раскрашенное лицо тоже привело ее в ужас. Я не обратила на это ни малейшего внимания.
– Не знаю, что с тобой делать, Пруденс, – жалобно сказала она. – Ты совсем отбилась от рук. Вот вернется отец! Уж он с тобой поговорит.
Я помалкивала. Последнее время похоже было, что речь к отцу не вернется. Он вдруг перестал повторять за мной слова и вообще не желал ничего нам говорить, хотя по-прежнему ругался плохими словами, если что-то его сердило. А это случалось очень часто. Тем не менее медсестры сказали нам, что он стремительно поправляется. Он якобы даже сделал несколько шагов во время сеанса физиотерапии, но в нашем присутствии даже не шевелился в постели.
Кто-то принес ему в палату телевизор, думая, что делает доброе дело. Отец повел себя так, будто в ногах его кровати запылал адский огонь. Если сестры пробовали включить телевизор, он натягивал на голову одеяло, словно опасаясь сглаза. Однако спустя несколько дней он уже поглядывал одним глазом некоторые программы. Теперь же отец жадно смотрел в экран и шипел на нас, если мы разговаривали во время его любимой передачи.
– Как ты думаешь, папа разрешит нам купить телевизор, когда вернется домой? – с надеждой спросила Грейс.
– На какие деньги? – поинтересовалась мама.