— Все нормально, мама, — сказал он.
— Как ты все-таки похож на отца… А чем-то совсем другой.
— Я бы не дал загнать себя на крышу, — жестко заявил юноша.
А вскоре случилось нечто невероятное. В одном районе города к зданию суда, где предстояло слушание очередного уголовного дела, подъехала наглухо закрытая служебная машина. Остановился этот современный «воронок» у специального входа, при жутком снегопаде и порывистом ветре. Створки задней дверцы своеобразного транспортного средства распахнулись. Вылез в пургу сержант в зеленоватом бушлате, с автоматом, висевшим на плече прикладом вверх. Потом, согнув длинное туловище, явилась черноволосая женщина в брючном костюме, а поверх него в демисезонном пальто. Затем вылез еще один солдат, безоружный. Он стал возиться со створками железного кузова, намереваясь их закрыть. Тем временем из кабины возник лейтенант с пистолетом в кобуре и, не глядя на женщину, шагнул к входу в районный суд. Казалось бы — чего особенного? Ну, привезли обвиняемую к судебному заседанию под конвоем. И — что же? А то: нечего выпускать обвиняемых даже на одну минуту из-под контроля при такой яростной метели. И вот почему.
Из сплошного белесого месива отчетливо проявились темные человеческие фигуры. Одна из них треснула чем-то по голове лейтенанта, отвернувшегося к входной двери. Другая ткнула неизвестным предметом сзади автоматчика, из-за чего тот уронил свое табельное оружие. А третья просто дала пинка солдату, возившемуся со створками машины. Ну а четвертая фигура подскочила к женщине в демисезонном пальто и увлекла ее за собой сквозь рассыпчатые волны бушующей стихии. А на снегу остались лежать конвоиры, между которыми суетился прибывший вместе с ними шофер.
Сначала четверо мужчин и высокая брюнетка ехали по городу в подержанных «Жигулях». В неизвестном переулке таинственная компания пересела на громоздкий джип, а «Жигули» оставила рядом с магазином «Все для рыбалки». Через полчаса женщина с одним из мужчин пересели в «Пежо», причем брюнетка при помощи парика стала блондинкой, а демисезонное пальто поменяла на дорогую зимнюю куртку, отороченную красной лисой. «Пежо» долго петлял по каким-то отдаленным пригородным поселкам, пока наконец не въехал в предупредительно распахнувшиеся ворота. Из «Пежо» появились мужчина с незапоминающейся внешностью и высокая женщина, похищенная из-под носа правоохранительных органов. Они поднялись на крыльцо дачи, постучали и вошли внутрь. Оказавшись в элегантно обставленной комнате, предстали перед хозяином.
Сопровождающий сказал солидному, восточному на первый взгляд человеку с сединой и усами серпом:
— Доставили, Стефан Георгиевич. Дама, сами видите, в полном порядке.
— Осложнения были?
— Никаких. Все — как по нотам.
— Прекрасно сработано, — подтвердила замаскированная под блондинку брюнетка.
— Надеюсь, хвостов нет? — допытывался солидный человек с усами серпом.
— Трижды проверено. Чисто, Стефан Георгиевич. Что еще?
— Свободен. И остальным передай: молодцы, договоренная плата обеспечена. Подскочите к Турвину, получите у него, гуд-бай. А вам, госпожа Илляшевская, я предлагаю присесть и выпить глоток коньяка.
— С удовольствием, — согласилась та и взяла большой рукой хрустальный стакан, отсвечивающий золотисто-коричневым напитком. — За блестяще проведенную операцию искренне благодарю вас, мистер Парамиди!
— За освобождение самой энергичной и красивой женщины нашего избранного общества, — немного напыщенно произнес солидный человек восточного типа.
— К сожалению, мое полное освобождение состоится только в том случае, если я окажусь на территории, неподвластной местному режиму.
— Мы приложим все усилия, чтобы этому ничто не помешало.
На лице Илляшевской легкими свинцовыми оттенками проступали признаки утомления; после нескольких глотков коньяка на нем появились еще и красноватые пятна.
— Я хотела бы привести себя в порядок, — сказала Илляшевская и, откинув голову, слегка прикрыла глаза. С внезапным раздражением она стащила с головы белокурый парик. — Потом приступим к обсуждению деловой стороны сложившихся обстоятельств, Стефан Георгиевич.
— Разумеется, разумеется. — Парамиди, облаченный в темно-зеленый клетчатый пуловер, замшевые шаровары и огненную, из натурального шелка, водолазку, поднял обе руки жестом, как бы отстраняющим любые сомнения в его радушии и гостеприимстве. На пальцах мигнули массивные перстни — гладкий берилл и огромный бриллиант. — Сейчас, Марина Петровна, будет организовано все, что требуется цивилизованной женщине, учитывая ваши вкусы и привычки. Сауна греется, стол накрыт, постель разостлана. Любые ваши пожелания будут учтены.
Стефан Георгиевич взял с низкого столика старозаветный серебряный колокольчик и забренчал. Тут же распахнулась боковая дверь, и в неярко освещенную комнату вошла девица.
— Отдыхайте, Марина Петровна, — сказал Парамиди. — Деловые отношения выясним завтра. Желаю легкого пара.
Когда Илляшевская и девушка скрылись, Стефан Георгиевич пустил сигарный дымок из-под серповидных усов. Волосатой рукой, отягощенной перстнями, набрал номер мобильника.
— Она уже у меня. Мероприятие проведено блестяще. Парни говорят, что там не успели ничего понять. Хвосты исключены. Конвойные? Один был куплен Рустемом, второго чем-то пырнули, неопасно. Третий — экземпляр редкого идиота. Так что можете даже не брать в голову. Все спокойно. Мадам? Пошла в баню отмывать свое огромное тело. Разговаривать начнем завтра. Да, надо сделать так, чтобы она вернула свой долг. Завтра посмотрим. Хорошо, сейчас ему позвоню. А вас извещу о результатах.
Набран был еще один номер словно бы с осторожностью и льстивой медлительностью. Разговор велся по-английски, вследствие чего не станем его приводить ни в подлиннике, ни в переводе. Заключим только, что, судя по интонации, Стефан Георгиевич общался с джентльменом, значительно превосходившим его в иерархии криминально-финансового мира.
Скрипнула дверь в дальней стене, вошел молодой человек лет двадцати трех. Он достал из папки с никелированным замочком несколько компьютерных распечаток и протянул джентльмену, облагороженному сединой.
— Как вы хотели, Стефан Георгиевич.
— Угу, угу, чудно, — проговорил Стефан Георгиевич, просматривая бумаги, и почмокал сочным пухлогубым ртом. — Ты, как всегда, аккуратен. Все учтено, подсчитано. Мерси, я доволен твоей работой.
— Можно ехать домой? — спросил молодой человек.
— Поезжай.
Часов в десять утра следующего дня господин Парамиди лично зашел в предоставленный Илляшевской апартамент, чтобы пригласить ее к деловому завтраку.
— Хэллоу, леди. — Стефан Георгиевич попытался начать разговор, блеснув свободным знанием английского.
— Я знаю только немецкий и польский, — заявила экс-директриса. Она была свежа, причесана и одета почему-то в офицерский камуфляж без погон.