«Внимание, вы переходите в сверхсекретную директорию, – сообщила система. – Она открыта лишь для имеющих допуск „Панголин“. При его отсутствии воздержитесь от дальнейших запросов».
Гаффни продолжил поиски: он не просто имел допуск «Панголин», но и решал, кто его получит, а кто нет.
«Категория: тип оружия, архивная, запрещенная», – объявила система.
Гаффни в последний раз уточнил параметры поиска.
«Нестандартный информационно-поисковый запрос, – прокомментировала система. – Боевой робот. Класс „Долгоносик“».
– Покажи! – шепотом велел Гаффни и набил соответствующую команду.
Грани дисплея заполнились принципиальными схемами и частичными разрезами. Гаффни всмотрелся еще внимательнее: кое-где долгоносики изображались рядом с человеком, чтобы наглядно продемонстрировать их размер. «Какие маленькие!» – удивился Гаффни, а потом вспомнил, что долгоносиков часто использовали для проникновения на вражескую территорию. По всеобщему мнению, они отличались быстротой и большой тактической самостоятельностью.
Впрочем, ясных воспоминаний о долгоносиках не сохранилось ни у кого из живущих. Временны́е отметки на комментариях были как минимум вековой давности.
Пальцы Гаффни снова задвигались – на дисплее замелькали строки букв и символов на ЯПА, человекочитаемом языке программы-ассемблера. Инструкции слились в расплывчатый массив. Тот кружил, ритмично корчился и извивался, показывая, насколько сложен последовательный код. Если задать эти команды соответствующим производственным установкам, можно собрать работоспособного долгоносика.
Одного или тысячу одного.
Гаффни убедился, что скрипт на ЯПА не оборван, не содержит ошибок, и спрятал его код в закрытой части директории Службы внутренней безопасности. Тот, кого угораздит туда попасть, увидит стандартный график работы герметичных перегородок на астероиде «Доспехов».
Гаффни заархивировал верхний уровень стека запроса. Пальцы задрожали над клавиатурой, и он перешел к голосовому управлению.
– Выдай данные по ключевому слову «головня».
– Пожалуйста, повторите ключевое слово.
– Го-лов-ня, – медленно произнес Гаффни.
Гаффни, конечно, ждал результатов, но не предполагал, что они заполонят грани дисплея. Он наложил фильтры и сократил стек. Но даже в таком виде данных осталось до жути много, и среди них ничего, хоть как-то связанного с «Доспехами» или с объектом Аврориного интереса.
«Головня».
Что, черт возьми, означает это слово? Его выдал Энтони Теобальд, и Гаффни убедил себя, что оно важно. Настолько важно, что Гаффни перестал тралить бедолагу и не позволил ему впасть в стабильное вегетативное состояние. Бедолагу он отпустил и теперь, один на один с поисковыми турбинами, гадал, не зря ли остановился на полпути.
– Что за фуфло ты мне скормил, а, Тони? – вслух спросил Гаффни. – Негодник, ах какой же ты негодник!
Буквально тут же вспомнилось другое высказывание Энтони Теобальда. Разболтавшие пароль однажды обмолвились, что их операции сверхсекретны. Они, мол, неотслеживаемые, неподотчетные, официально не зафиксированные ни на одном уровне управления «Доспехов», вплоть до самой «Королевы скарабеев».
Иными словами, неудивительно, что двухминутный поиск не дал заслуживающих внимания результатов. Слово «головня» вполне может иметь тайное значение, только сидя за консолью его не вычислить.
Следующие пять минут Гаффни заметал следы – уничтожал признаки того, что он просматривал логи запросов в поисковых турбинах. Потом еще пять минут заметал следы заметания тех следов. Закончил работу в полной уверенности, что даже сам себя не выследил бы.
Гаффни поднялся и велел консоли с креслом сложиться. Потом он вытер лоб рукавом кителя, провел пальцами по рыжим кудрям и двинулся к перегородке. Он понимал, что поступил плохо: плохо было перехватывать, тралить и вышвыривать, как мусор, бедолагу Энтони Теобальда. Но ведь, как любит напоминать Аврора, все на свете зависит от точки зрения. Он защищал гражданское население Пояса – что в этом плохого? Хотя в первую очередь граждан следует защищать от их собственной порочной сущности.
Аврора всегда права!
* * *
Бета-симулякр взирал на Дрейфуса с холодным безразличием. Дрейфус смотрел просительно, словно ждал ключевой фразы анекдота. Эта старинная техника каналирования, как правило, была вполне результативна.
Итак, Дрейфус смотрел на мужчину с тонкими чертами лица, ростом чуть выше его самого. Тело беты скрывалось под складками широкой пурпурной мантии или плаща. Правая рука по плечо затянута в черную стеганую кожу, на кисти перчатка, на пальцах кольца. Коротко стриженные седеющие волосы, орлиный нос, импозантность, стать – чем не статуя влиятельного римского сенатора? Если бы не прозрачность, фигура казалась бы абсолютно материальной.
– Префект, если не хотите задавать вопросы, зачем регенерировали меня? – спросил Энтони Теобальд, когда пауза затянулась до неприличия.
– У меня много вопросов, – дружелюбно отозвался Дрейфус. – Просто хотелось, чтобы сперва высказались вы.
– Полагаю, вы тот, кого ваша коллега упоминала при последнем каналировании.
Талия уже активировала бета-копии, чтобы проверить, насколько они готовы к общению. Из двенадцати спасенных на Раскин-Сартории дать полноценные показания могли только три, как Талия со Спарвером ни старались восстановить функциональность других девяти.
– Я Дрейфус, – доброжелательно ответил Том. – Добро пожаловать в анклав «Доспехов», гражданин!
– Возможно, я и гражданин, а вот «добро пожаловать» не воздает мне полагающихся почестей.
– Элементарная вежливость, – пояснил Дрейфус. – Лично я вообще не считаю бета-копии носителями сознания. Для меня вы часть массива данных судебной экспертизы. Да, я могу с вами разговаривать, а вы – твердить, что чувствуете себя живым, но это ничего не меняет.
– Как приятно встретить столь просвещенного человека! А что вы думаете о женщинах? По-вашему, они стопроцентно разумные существа или разумные, но с большими оговорками?
– Я не против женщин. Программные продукты, которые прикидываются живыми и рассчитывают на равные права и привилегии, – вот что меня смущает.
– Как я могу рассчитывать, если меня нет в живых?
– В способности убеждать вам не откажешь. Но если почувствую, что вы юлите или утаиваете правду, отправлю вас обратно на глубокую заморозку. При повторной заморозке никаких гарантий нет – и глюки не редкость, и файлы по ошибке стираются.
– Полицейский старой закалки, – одобрительно кивнул Энтони Теобальд. – К чему огороды городить, перейдем к делу, то бишь к угрозам и травле. Такой подход мне очень по душе – прямота подкупает.
– Пока мы друг друга понимаем.
– Не объясните, что случилось?