– Ничего, все в порядке.
– Плохо себя чувствуешь?
– Я… В общем, да.
– Чего ж сразу не сказала? Я бы не приезжал. А то тебя терзаю и сам мучаюсь.
– Не знаю, Вадик. Ты извини, я не думала, что так получится. Я думала, все будет по-прежнему.
– Все и есть по-прежнему. Я делаю все, что ты любишь, а ты лежишь, как бревно. Слава богу, за четыре-то года я тебя всю наизусть выучил.
Он потянулся за сигаретами и откинулся на подушку, раздраженно сопя.
– Извини, – повторила она. – Не знаю, что со мной. Я так радовалась, что ты приедешь. Я правда хотела, чтобы ты приехал. Очень хотела. Мне всегда так хорошо было с тобой.
– Ты, может, завела кого-нибудь после того, как Женьку посадили? И твой новый хахаль тебя к другому приучил?
Она внезапно разозлилась и отстранилась от Вадима.
– Конечно, мне только и забот было, что нового любовника искать. Муж в тюрьме, следствие, адвокаты, суд, кассационные жалобы, ожидание приговора, а я, задравши хвост, по койкам скачу. Другого занятия не нашла. По себе меряешь?
– Да ладно тебе, чего ты вызверилась-то? Давай еще разочек попробуем.
– Нет.
Она встала и ушла в другую комнату. Вернулась полностью одетая, в брюках и тонком свитере. Вадим по-прежнему лежал в постели, листая лежавший на столике у изголовья журнал.
– Так что, все, что ли? – спросил он, увидев, что она оделась.
– Все. Вставай.
– Ну ты даешь, – с усмешкой протянул он. – У тебя теперь новое хобби – довести мужика до белого каления и выпереть пинком под зад? Кто же тебя этому развлечению научил, сладкая моя? Или пытаешься мне мелко отомстить за то, что денег тогда не дал?
– Перестань, – устало сказала Наталья, отворачиваясь.
Даже вид его обнаженного мускулистого большого тела был ей неприятен. «Господи, да что же это со мной? – подумала она. – За что я с ним так? Он же ни в чем не виноват».
Она подошла к Вадиму и ласково обняла его сзади.
– Прости, Вадик, я действительно не понимаю, что со мной происходит. Видит бог, я была уверена, что у нас все получится, как раньше. Я так хотела… Прости меня. Может быть, это нервы, ведь год у меня был и вправду тяжелый.
Он не ответил и даже головы не повернул в ее сторону, продолжая одеваться. По его резким движениям Наталья догадалась, что он злится. Ей хотелось как-то загладить вину, смягчить Вадима, ведь он не сделал ничего плохого, ну разве что ляпнул глупость, конечно, обидную и оскорбительную, но в его состоянии вполне понятную. Когда мужик дымится от неудовлетворенного желания, он еще и не такое скажет, у многих в подобном состоянии вообще мозги напрочь отказывают.
– Пойдем к столу, у меня в духовке чудесная свинина, я приготовила так, как ты любишь.
– Обойдусь, – буркнул он, высоко подняв подбородок и завязывая галстук.
– Ну пойдем, – продолжала настаивать она. – Не хочешь свинину, не надо, там у меня много вкусных вещей, посидим, поговорим.
Вадим застегнул пиджак и молча вышел в прихожую. Наталья поняла, что он сейчас уйдет, и совершенно неожиданно для себя испытала облегчение. Прислонившись к стене, она спокойно наблюдала за тем, как Вадим надевает ботинки, шарф, куртку, и изо всех сил старалась не улыбаться.
– Когда вылечишься от фригидности, позвони, – бросил он уже на пороге и ушел, хлопнув дверью.
* * *
Во второй половине длинного воскресного дня Настя Каменская долго сидела в информационном центре, обрабатывая по собственной программе статистику преступности по городу. Ей разрешали работать на компьютере в виде исключения, но за это она должна была писать целые разделы в аналитические справки, которые готовили сотрудники центра. Цифры не сходились, и Насте приходилось возвращаться к самому началу, чтобы разобраться, куда вдруг исчезали одни преступления и откуда появлялись другие. Дело обычное, база данных о зарегистрированных преступлениях формируется на основе карточек первичного учета, которые заполняются вручную, а потом вручную же данные из этих карточек «набиваются» в компьютер, так что вероятность различных ошибок достаточно велика. И потом, частенько случается, что потерпевший заявляет о преступлении, на него заводится карточка, данные из которой через какое-то время попадают в информационный центр ГУВД, а потом оказывается, что никакого преступления не было, украденная якобы машина была оставлена владельцем в залог кредитору (не без нажима последнего, разумеется), разбойное нападение было на самом деле не более чем вынужденной выплатой давно просроченного долга, а избиения и хулиганство – плодом не особенно изощренной выдумки разгневанной супруги или склочного соседа. В прошлом месяце эти факты прошли как зарегистрированные преступления, после чего, уже в следующем месяце, их из данных прошлого месяца исключают, и из-за этого сумма преступлений за каждый отдельный месяц никогда не сходится с итоговым показателем. Но Настя мужественно продиралась через всевозможные нестыковки, потому что терпеть не могла, когда цифры в статистике не сходились хотя бы на единицу.
Она успела сделать довольно много таблиц, когда в компьютерный зал заглянул кто-то из программистов.
– Каменская, тебя из дежурки разыскивают, позвони им.
Настя с сожалением оторвалась от компьютера и пошла звонить.
– Ася, тебя сильно хочет гражданочка Исиченко, – заявил ей дежурный по городу Кудин, славный мужик, которого Настя знала много лет и который постоянно подтрунивал над ней за неутомимость в работе и неизбывную страсть к решению интеллектуальных задачек.
– Кто?!
– Исиченко Людмила Борисовна. Знаешь такую?
– Знаю. Где она?
– Я ее в бюро пропусков отправил, там сидит, дожидается. Зоя тебе позвонила, а тебя на месте нет, так я тебя уже по всем телефонам вызванивал, мне Гордеев сказал, что ты сегодня «режим» отсиживаешь.
– Васенька, я сейчас позвоню, чтобы ей пропуск выписали, а ты, будь другом, пошли кого-нибудь, чтобы ее ко мне проводили. Я уже бегу в свою конуру.
– Издалека бежишь-то? Откуда я тебя выдернул?
– Я у Ларисы на машине работаю. Сделаешь?
– Ладно уж, так и быть.
Настя схватила распечатанные таблицы и пулей помчалась к себе. Исиченко явилась! Да не когда-нибудь, а в выходной день. Сильно ее, видать, припекает. Что же там случилось, интересно?
Сегодня Исиченко выступала в зеленом. Болотно-зеленые брюки, ядовито-зеленая шляпа и такой же шарф, а в довершение ансамбля – короткая шубка из крашенной в зеленый цвет норки. Настя как-то видела такую шубку в дорогом магазине, она стоила кучу денег – с запредельным количеством нулей.