Телевизора она не выключала до глубокой ночи, прислушивалась к объявляемым цифрам и расплывчатым комментариям, выискивала в зале лицо Сергея, когда камера пробегалась по присутствующим. Да, вот он, то сидит молча, о чем-то задумавшись, то что-то быстро пишет в блокноте, то оживленно разговаривает с другими. Все это не было внове для Ирины, ей и раньше приходилось видеть на экране людей, которых она знала и обслуживала. Но все-таки сейчас было по-другому. Она и сама не смогла бы сказать почему, но она так чувствовала. Может быть, дело было в том, что раньше, видя знакомое лицо, она не испытывала ни малейшего интереса к тому, зачем он в студии, что он там делает и кем его в данный момент выставляют – героем дня или антигероем. А с Сергеем было иначе.
Спать она легла поздно, а в понедельник вскочила ни свет ни заря и тут же кинулась к телевизору. Сведения в информационный центр все еще продолжали поступать, но предварительные подсчеты обнадеживали. Иногда камера выхватывала из множества присутствующих в зале осунувшееся, но светящееся радостью лицо Сергея Березина, и каждый раз Ирина чувствовала, как в груди разливается тепло. Все получилось, все было не зря. Они победили!
Ирина переложила замоченное с вечера белье в стиральную машину и уселась на кухне с чашкой кофе перед включенным маленьким телевизором. Нужно будет приготовить побольше еды и одеться так, как любит Сергей. В любую минуту он может нагрянуть домой, да не один, а с друзьями, а то и с журналистами, и она, его жена, должна быть в полной боевой готовности к приему гостей.
Позавтракав, она поставила опару для теста – Сергею нравятся ее пироги, кулебяки и плюшки – и занялась начинкой. Пироги Ирина решила делать с мясом, кулебяку – с капустой, а плюшки – с яблоками и черной смородиной. Она вспомнила недавнюю вспышку страха у Сергея, когда он решил, что она ушла из дома, отправилась к старым приятелям, и горько улыбнулась. Куда ей уходить? Ее место в той жизни прочно занято, ей туда ход заказан навсегда. Обратного пути у Ирины нет, и даже если что-то не сложится, назад она вернуться уже не сможет. Ни при каких обстоятельствах.
Стиральная машина гудела, на кухне подходило тесто, по всей квартире разливался запах жареной капусты и лука, и было Ирине так уютно, так хорошо, как никогда раньше. У нее был дом, у нее был муж, она была хозяйкой, стирала, убирала, готовила. Она так мечтала об этом! Если бы еще и ребенок был – тогда можно считать, что сбылось все. Но как знать, может быть, и ребенок еще будет. Хорошо бы, не один, а двое. Как знать…
Когда прозвенел звонок в дверь, она радостно помчалась в прихожую, уверенная, что это Сергей. Но на пороге стояла незнакомая дама, одетая дорого и изысканно. Лицо ее показалось Ирине смутно знакомым, и от недоброго предчувствия сжалось сердце.
– Я могу войти? – надменно спросила дама.
– А что вы хотите?
Ирина не решалась ее впустить и надеялась, что женщина пришла к Сергею и, узнав, что его нет дома, повернется и уйдет.
– Хочу поговорить с вами, дорогая моя. Вы что, не узнаете меня?
Нет, Ирина ее не узнавала, но понимала, что должна узнать.
– Проходите, – сухо сказала она, пропуская гостью в квартиру.
Женщина разделась, повесила длинную песцовую шубу в шкаф на плечики. Под шубой на ней был дорогой деловой костюм из английского твида. Ирина провела ее в комнату, предложила сесть, но сама осталась стоять. Ей было тревожно, и она инстинктивно боялась садиться, как человек, который в любую секунду готовится сорваться с места и убежать.
– Я вас слушаю.
Женщина окинула Ирину оценивающим взглядом с ног до головы.
– А вы изменились, – усмехнулась она, закончив обзор. – Я бы даже сказала, что вы несколько подурнели. Впрочем, неудивительно, я слышала, вы попали в аварию и потом долго лечились. Я надеюсь, теперь все в порядке, вы полностью выздоровели?
– Да, спасибо, – по-прежнему сухо ответила Ирина. – Вы пришли справиться о моем здоровье?
– Ну что вы, дорогая, я пришла к вам как к коллеге. У нас с вами, если вы не забыли, общий муж.
«Ну конечно! Это первая жена Сергея, – с ужасом поняла Ирина. – Все пропало».
– Я прошу прощения, но я вынуждена оставить вас на минутку, – сказала Ирина, стараясь ничем не выдать охватившей ее паники. – Мне нужно посмотреть тесто.
На лице женщины мелькнуло удивление, смешанное с недоверием.
– Конечно, – милостиво кивнула она.
Ирина выскочила в кухню, для виду громыхнула крышкой кастрюли и незаметно прошла в спальню. Она знала, где Сергей хранит альбомы с фотографиями. Да, конечно, вот их свадебные фотографии, а вот снимки, сделанные в день десятилетнего юбилея их совместной жизни. Это она, Диана Львовна. Господи, зачем она пришла? Что ей нужно? Неужели…
– Ну и как тесто? – насмешливо спросила Диана, когда Ирина вернулась.
– Подходит.
Ирина постаралась взять себя в руки и успокоиться. В конце концов, лично Диане она ничего плохого не сделала, во всяком случае, в последнее время. И, давая интервью въедливой журналистке Олесе Мельниченко, была предельно корректна и не позволила себе ни одного неуважительного слова в адрес бывшей жены Сергея Березина.
– Вы теперь играете домовитую жену? – поинтересовалась Диана. – Насколько я знаю, раньше за вами такого не водилось. Сергей вечно ходил голодным и неухоженным, а рубашки и носки стирал себе сам. Это авария так на вас подействовала?
– Диана Львовна, может быть, мы перейдем к делу? Я слушаю вас.
– С ума сойти! – расхохоталась гостья. – Да вас будто подменили, дорогая моя! Какие манеры, какая речь! Светский салон, ни больше ни меньше. Что ж, тем лучше. С интеллигентной женщиной мне договориться будет, я надеюсь, проще, чем со спившейся потаскухой.
– Вы хотите меня оскорбить, Диана Львовна? Вам это удалось. Позвольте проводить вас до двери. В таком тоне я с вами разговаривать не буду.
– Перестаньте, Ира, – поморщилась Диана. – Вы моложе меня, значительно моложе, и должны быть снисходительны. Кроме того, вы же не можете отрицать, что ваше поведение в прошлом дает мне все основания говорить о вас так, как я говорила. Всем известно, что вы много пили, баловались наркотиками и периодически укладывались в чужие постели. Если вы забыли, я вам напомню, как мы с вами случайно встретились в ресторане, когда вы отмечали сорокалетие Сергея. Вы были безобразно пьяны, лезли ко мне обниматься и во всеуслышание объявляли, что мы с вами родственницы по мужу. Забыли?
– Хорошо, оставим это. Будем считать, что вы правы. Так что вы от меня хотите сейчас?
– Я хочу, дорогая, заключить с вами договор. Соглашение о взаимопомощи. В первую очередь я хочу, чтобы вы усвоили раз и навсегда, что политическое благополучие вашего мужа находится в моих руках. Вы можете вести себя, как тихий ангел, не пить, не колоться, не изменять ему и даже не курить, вы можете строить из себя образцово-показательную жену, давать интервью и всеми прочими способами морочить голову публике, но вы должны все время помнить, что я могу рассказать о вас множество нелицеприятных вещей. И о том, как вы вели себя, когда мы с Сережей еще не были разведены, о том, как я дважды вышвыривала вас из нашей супружеской постели, и даже о том, как вы пытались драться со мной. Я могу рассказать, как в первые годы вашей совместной жизни Сережа приходил ко мне и плакал на моем плече, говоря, что вы шлюха и пьяница, что он хочет есть, что в квартире грязь и бардак, но он ничего не может с собой поделать, потому что любит вас и дня без вас прожить не может. В общем, рассказать я могу многое. Но могу и не делать этого. Могу, например, всем и каждому говорить, что Сережа встретил вас, когда мы с ним фактически уже расстались, так что о супружеской измене и речи нет, что вы всегда вели себя достойно и ничем меня не обидели. Что Сережа вас безумно любил и всячески превозносил. И так далее. И только от вас зависит, какую линию поведения я выберу.